С утверждением на престоле новой династии М ос­
ковскому государству пришлось строиться вновь не
только во внутренних, но и во внешних отношениях.
Москва в эпоху Смуты потеряла слишком значительную
н ценную часть государственной территории и утратила
свое прежнее международное значение. На западной
границе она оказалась отброшенною назад ко временам,
предшествовавшим деятельности Иоанна III: потерян
был Новгород, закрыт путь к западному морю; потерян
Смоленск, утрачена земля Северская, отрезаны пути
и Поднепровье. Соседи стремились закрепить за собой
захваченные области и до конца использовать создав­
шиеся условия, отказываясь признать совершившийся
факт — восстановление на Москве царского престола.
Внутренняя Смута слишком тесно сплелась с отношения­
ми к западным соседям; не уладив их, было невозможно
одолеть и внутреннюю Смуту. Смута проложила путь
иностранному вмешательству в русские’дела, и оно под­
держивало врагов восстановляемого порядка. Борьба
была неизбежна; она и не была прервана избранием
4— 482 49 Михаила. Шведы держали северо-запад, и король Гус­
тав-Адольф даже мечтал, захватив Псков и Холмогоры
или Соловки, отрезать Москву от обоих морей. В 1614 г.
он лично явился на театр войны, взял Гдов; в следую­
щем году осадил Псков, но, потерпев здесь неудачу, со­
гласился на переговоры. Долгие пререкания представи­
телей обеих сторон закончились заключением 27 февра­
ля 1617 г. «вечного мира» в Столбове, на реке Сяси.
Москва по этому договору уступала шведам Ивангород,
Ям, Копорье, Орешек с уездами и уплачивала 20 ООО руб­
лей. Шведский король, стремившийся к господству Шве­
ции на Балтийском море, был весьма доволен этим ре­
зультатом, тем более, что царь отказался от всяких при­
тязаний на Лифляндию и Корелу. Н о и в Москве были
рады миру, вызволившему Великий Новгород. Теперь
были развязаны руки для дела еще более настоятель­
ного — борьбы с королем польским. Московское прави­
тельство возобновило ее еще в марте 1613 г., послав
ратную силу на оборону и очищение западных обла­
стей. Но сил на энергичное наступление не хватало,
война тянулась вяло. По счастью, и противник, отвле­
ченный турецкой опасностью и раздорами короля со
шляхтой, лишь отстаивал захваченное и даже не был
в силах отбить ничтожные силы русских воевод, тщетно
стоявших полгода под Смоленском. Безрезультатно тя­
нулись с конца 1614 до начала 1616 г. и переговоры
о мире. Летом 1616 г. царь Михаил сделал попытку на­
ступления, не давшую сколько-нибудь прочных послед­
ствий. Королевич Владислав, который продолжал титу­
ловать себя царем московским и настаивать на своих
правах, получил согласие сейма на поход к Москве. Но
в Польше московская авантюра дома Вазы далеко не
пользовалась популярностью в широких общественных
кругах; насколько приобретение Смоленской и Север­
ской земель представлялось делом необходимым для
обеспечения Великого княжества Литовского, настолько
утверждение на московском наследственном престоле
польского королевича казалось политической опасно­
стью и — во всяком случае — династической затеей, не
заслуживающей жертв со стороны Речи Посполитой.
Только летом 1617 г. вступил Владислав в московские
пределы, но прошел еще целый год, пока он получил
возможность более решительных действий. Польское
войско, не достаточное, чтобы взять сколько-нибудь зна-
50 чнтсльную крепость, раздраженное неполучением платы,
несколько месяцев разоряло русские области, возобно­
вив для западных уездов горькие времена Смуты. Н ако­
нец Владислав осенью 1618 г. решил двинуться к Моск-
пс, чтобы чем-нибудь кончить: сейм дал ему небольшую
сумму денег с обязательством закончить поход до кон­
ца года. С юга шла к нему серьезная помощь — гетман
Конашевич-Сагайдачный с 20 ООО казаков, чем силы ко­
ролевича утраивались. Н о и этих сил все-таки было не­
достаточно ни для взятия Москвы штурмом, ни для пра­
вильной осады. Однако Москва была еще так слаба, что
могла только защищаться, отстаивая укрепленные пунк­
ты и уклоняясь от решительной встречи. Обе стороны
одинаково нуждались в мире. Переговоры в с. Деулине,
близ Троицкой лавры, привели к перемирию на Н’/г лет,
причем Речь Посполитая удерживала свои завоева­
ния— Смоленскую и Северскую земли, — а вопрос о
правах Владислава на московский престол был «поло­
жен на суд Божий» и не получил формального решения.
Но н в такой форме перемирие было благодетельно для
Москвы, занятой трудною внутренней работой.
В первые годы царствования Михаила Феодоровича
московские политики сделали усилия связать свои дела
с отношениями держав в Западной Европе. Еще из Я ро­
славля кн. Пожарский с товарищами предпринял шаги
к возобновлению сношений с венским императорским
двором, а летом 1613 г. отправилось посольство к импе­
ратору Матфею. Московское правительство желало по­
средничества императора для замирения с Сигизмун-
дом; однако скоро пришлось убедиться, что император
не будет желательным посредником; участие император­
ского посла Ганзелиуса в русско-польских переговорах
оставило впечатление, что он «доброхотает королю»;
венское правительство явно не было заинтересовано
в успокоении Московского государства. Больше реаль­
ных оснований было искать соглашения с Турцией, дав­
ним врагом Польши. Сношения Москвы с султаном
сильно тревожили польское правительство. Эти опасения,
может быть, влияли на готовность окончить московскую
войну, но до активных действий со стороны турок дело
не дошло.
Более существенных результатов достигло прави­
тельство, затронув интересы англо-русской и русско-
голландской торговли. Просьбы о помощи против шве-
4* 51 дон и Польши не имели успеха: ни у Голландии, ни
у Англии не было мотивов вступать в войну. Но зами­
рение Московского государства было существенно важ­
но для их торговых интересов, а окупить дипломатичес­
кую услугу приобретением от правительства царя Ми­
хаила льгот и покровительства значило расширить свои
рынки и открыть себе новые торговые пути. Во время
переговоров, которые привели к Столбовскому миру,
посредниками, усердно улаживавшими трения между
представителями Москвы и Швеции, явились уполномо­
ченный от английского короля, Джон Мерик, и послы
голландские. Летом 1617 г. русское посольство просило
короля Иакова содействовать, чтобы Дания, Швеция
и Нидерланды пришли на помощь Москве против Шве­
ции и поддержали русских денежной субсидией. Король
прислал крупную сумму — 20 ООО рублей; их вернули
через год, так как Деулинское перемирие прервало поль­
скую войну. В те же годы впервые завязались у Москвы
прямые сношения с Францией: в 1615 г. московское по­
сольство извещало короля Людовика X III о вступлении
на престол царя Михаила и искало помощи Франции
против поляков и шведов; первое французское посольст­
во появилось в Москве лишь много позднее — в 1629 г.
Далекая Московия напоминала о себе державам З а ­
падной Европы, пытаясь поставить свои отношения
к ближайшим западным соседям на общеевропейскую
почву. Н о еле оправлявшаяся от полного упадка М оск­
ва не вызывала на западе политического интереса. З а ­
то ее значение как рынка для приобретения сырья и для
сбыта европейских товаров и как страны, владеющей
путями в Азию, особенно же в богатую шелком Персию,
неизменно росло в сознании западного коммерческого
и политического мира. В переговорах о помощи и по­
средничестве московские послы должны были сулить
торговые привилегии, за оказанные услуги надо было
платить жалованными грамотами на торговлю. Больше
всех получили англичане: они приобрели право свобод­
ного и беспошлинного торга; голландцы выхлопотали се­
бе ту же льготу лишь на 3 года (с 1614 г.), а затем пла­
тили половинные пошлины; ряд специальных привиле­
гий получили отдельные торговые люди-иноземцы за те
или иные услуги московскому правительству. Попытка
Франции заключить договор о свободной торговле и о
пути в Персию не имела успеха, как и домогательства о том же англичан. Во всяком случае, навстречу москов­
ским посольствам, которые стремились заинтересовать
1лпадную Европу в судьбах своего государства как чле-
п.| семьи народов христианской культуры и союзника
и борьбе с мусульманством — этот аргумент русско-ев­
ропейских связей обычен в посольских наказах времен
Михаила Феодоровича, — шло стремление западноевро­
пейских народов включить Московию в свой торговый
оборот и эксплуатировать ее транзитные пути на восток.
Со стороны царского правительства покровительство
иноземной торговле вызывалось не одной обязанностью
расплачиваться за политические услуги: англичане обя­
зывались поставлять в царскую казну сукно и другие
продукты западной промышленности по ценам, какие
были на месте в Англии. Ничтожество своей промышлен­
ности вызывало большую нужду в западных товарах.
Параллельно шло расширение вызова иноземных про­
мышленников для насаждения на Руси лучшей и более
интенсивной разработки минеральных богатств, завод­
ского и фабричного дела. С каждым десятилетием
XVII в. связи Московского государства с Западной Ев­
ропой становились сложнее и глубже.
Но сознательная и более последовательная работа
в этом направлении была еще не по силам Москве в пер­
вую половину столетия. Тяжелое внутреннее положение
страны и неизбежная затрата сил и средств на внешние
отношения поглощали эти силы до дна. Отношения
к Польше не были сколько-нибудь прочно улажены Деу-
ликским перемирием. Новое разграничение вызывало
непрерывные пограничные столкновения, наезды и на­
беги, нескончаемые споры из-за перебежчиков и т. д.
Дипломатические сношения были очень затрудняемы
непризнанием за Михаилом Феодоровичем царского ти­
тула. Худой мир то и дело грозил перейти в прямой раз­
рыв, когда в августе 1621 г. появился в Москве послан­
ник султана Фома Кантакузин с предложением насту­
пательного союза против Польши. Н о Москва
чувствовала себя слабой и нуждалась в довольно боль­
шом времени, чтобы подготовиться к новой борьбе. Вви­
ду ее московское правительство заводит (с помощью
иноземцев-инструкторов) полки «иноземного ратного
строя», солдат и рейтар, затрачивая на них немалые
средства. Кончина Сигизмунда, смуты бескоролевья ка­
зались в 1631 г. моментом удобным, чтобы возобновить борьбу за Смоленск. Война началась удачно; был взят
ряд укрепленных пунктов; воевода Шейн осадил Смо­
ленск. Но исход кампании был плачевный. Союзники-
турки не открыли своевременно военных действий и дви­
нулись тогда, когда под Смоленском все было кончено.
Осада этого города затянулась, а в августе 1633 г. Вла­
дислав, избранный королем, пришел под Смоленск
с значительными силами и осадил осаждавших в их око­
пах. Русскому войску пришлось капитулировать на
унизительных условиях. В Москве главных воевод —
Шейна и Измайлова — осудили за измену и казнили;
других постигла опала и ссылка. Н о этим не исчерпы­
вался урок смоленского похода. Он резко выяснил от­
сталость русского военного строя. Слабость московской
артиллерии, незначительность новых регулярных сил
и* боевая беспомощность дворянской конницы громко
требовали энергичных мер к улучшению военного дела.
Правительство после смоленской катастрофы усиленно
комплектует «прибором» новые части регулярных пол­
ков, увеличивает артиллерию, напрягая, как могло, свои
финансовые средства. Впрочем, успехи поляков плене­
нием Шейна и кончились. У короля средств также не
хватало, а вести о наступлении турок заставили его по­
спешить с переговорами о примирении. Летом 1634 г.
заключен был Поляновский мир; он дал Москве только
отказ Владислава от прав на московский престол. Оста­
лась прежняя напряженность пограничных отношений,
питаемая с московской стороны сознанием тягости по­
тери Смоленска и Северской земли. Н о до кончины ца­
ря Михаила вооруженных столкновений между обоими
государствами не было.
Тем напряженнее шла работа по обороне и укрепле­
нию других границ. Смутное время и западные войны
остановили развитие военной колонизации и расшире­
ние укреплений на юге, со стороны степной Украйны.
Н о южная граница по-прежнему требовала постоянного
наблюдения и охраны. Против набегов из Крыма при­
ходилось по-старому ежегодно выдвигать к ней обсерва­
ционные отряды, и эта постоянная «полковая» служба
поглощала много сил. По заключении Поляновского ми­
ра правительство возвращается к сооружению на юге
укрепленной черты, к постройке городов и заселению по­
граничной полосы военно-служилыми поселенцами.
В 1636 г. построены Козлов, Тамбов, Верхний и Нижний
54 ■Помоны. В конце 30-х и в 40-х гг. идет усиленное строи­
тельство, которое при царе Алексее было завершено
соединением городов и рассыпанных между ними мел­
ких острогов непрерывною линией укреплений и засек
и крепкую Белогородскую пограничную черту. Это было
большое дело; оно потребовало, правда, крупных
средств — и материальных и личных, но зато закрепля­
ло восстановление государственной территории и ее
безопасность. После этого в южных областях стали по-
яиляться новые поселенцы не только из великорусского
центра, но и из-за польского рубежа: в 1638 г. после
усмирения казацкого восстания целый полк гетмана
Остраницы поселился у Чугуева городища. Казаков на­
делили землей, денежным и хлебным жалованьем и на­
значили к сторожевой пограничной службе. Однако эта
первая волна малорусского переселения, получившего
столь широкое развитие во вторую половину X V II в.,
скоро схлынула обратно. Большая часть казаков ушла
в 1643 г. назад в Польшу от нелегкой московской служ­
бы и от московских воевод.
Восстановлялось, хотя медленно, и русское колони­
зационное движение в Поволжье, приобщавшее все но­
вые области к русской гражданственности и московской
государственности. В первую четверть X V II в. мирная
колонизация двинулась за Каму и устраивалась тут
в многоземельных местах, не требуя правительственной
поддержки. Н о в 30-х гг. восточная окраина увидала
новую силу — калмыков, перекочевывавших из Азии,
В 40-х гг. началась постройка укреплений за Камою
«для обереганья от приходу калмыцких людей», в 50-х
она завершилась организацией Закамской черты. Под
защитой новых укреплений усилилось в начале царство­
вания Михаила Феодоровича заселение «прихожими
людьми разных городов» Самарской луки и берегов вниз
по Волге. Впрочем, в этом направлении развитие рус­
ской колонизации за всю первую половину X V II в. весь­
ма незначительно. Н о русскую силу неудержимо при­
влекали на восток богатые промысловые угодья и сво­
бодные земли. Пионеры этого движения достигли в
царствование Михаила Феодоровича берегов Охотского
моря и начали заселение берегов Енисея и Лены.
В 1619 г. возник Енисейск, опорный пункт подчинения
тунгусов, в 1620-х гг. Красноярск, центр господства над
инородцами верхнего Енисея. Отсюда поступательное
55 .лип нсппс русских направилось на подчинение тунгусов
п бурят. Самочинными действиями сибирских казаков
захвачены были пункты по Лене, и Якутский острог, по­
строенный в 1672 г., как и ряд других укрепленных пун­
ктов, намечал этапы этого движения и исходные точки
его дальнейшего развития. В 40-х гг. русские люди ста­
ли уже твердой ногой в Анадырском краю, в Забайкалье
и проникли на Амур. Разбросанные на огромных про­
странствах Сибири русские городки и остроги намечали,
так сказать, вчерне будущее освоение этой территории
русскою колонизацией и русским государством. Н а юге
укрепленная граница определила лишь временный этап
русского векового движения к Черному морю. На восто­
ке— граница, неопределенная, расплывающаяся в не­
исследованных пространствах, беспокойная вследствие
частых столкновений с инородческими племенами, ма­
нила ясаком, промысловыми богатствами, легкой добы­
чей для предприимчивости населения и казны государе­
вой. На западе — два «вечных» мира с обоими вековы­
ми врагами, принудившие отказаться от давних и важ­
ных приобретений — морского берега и западных укра-
ин, — служили не столько гарантией покоя, сколько на­
поминанием о неизбежном возобновлении борьбы за куль­
турные и торговые пути в Западную Европу и за нацио­
нальное господство объединенной народности в Восточ-
но-Европейской равнине.