4 1
Роль земских соборов в истории московской государ- Я
ственности оказалась временной и подчиненной. В XVI в. 1
они сменили прежние совещания великих князей, куда 1
в особо важных случаях призывались, кроме духовного ]
чина и думных людей, все, сравнительно с ними второе- 1
тепенные, служилые люди, занимавшие должности по ]
великокняжескому управлению; сменили в ту пору, ког- 1
да новая организация управления при царе Иоанне Ва- ]
сильевиче передала заведование силами и средствами 1
страны в руки «чинов» служилого и торгово-промышлен- 1
ного, разделенных на разряды по степени их государст- 1
венной полезности. Призыв «всех чинов Московского го- I
сударства» к разрешению важнейших государственных 1
вопросов имел смысл совещания верховной власти с ор- 1
ганами, управлявшими «делом государевым и земским», I
но получил особое значение в «безгосударное» время 1
Смуты, когда общественное содержание «чиновной» струк- |
туры служилого и тяглого населения взяло верх над ее
служебно-административным назначением. Старая фор- |
м-а послужила органом общественной самодеятельности !
при восстановлении государства и общественного поряд- ;
і ]
100
на. При новой династии усиление воеводской власти быст­
ро разрушает живую силу местных организаций, объеди­
нением которых были «советы всей земли». В центре
земские соборы остаются опорой власти в созидательной
работе и выяснении положения страны; но их выборные
элементы быстро сходят до положения «сведущих лю­
дей» и челобитчиков о нуждах своих сословных групп.
Правительство обсуждает с ними способы упорядочить
службы, повинности и платежи населения, укрепить иму­
щественное положение разных его разрядов, ради ис­
правности их перед требованиями «государева и земско­
го дела». Но эти вопросы неразрывно связаны с основны­
ми задачами всего государственного управления, и по
логике вещей перед земскими соборами власть верхов­
ная ставит важнейшие проблемы законодательства
и внешней политики. Однако в XVII в. смысл этих сове­
щаний иной. В царствование Михаила Феодоровича
резкое усиление приказной власти в центральном и об­
ластном управлении противопоставило «чинам Москов­
ского государства» крепкую систему бюрократических
органов верховной власти, отодвинув их от практичес­
ких задач государственного управления. На земских со­
борах 40-х гг. XVII в. раздается критика приказного уп­
равления и деятельности правящих верхов, слышатся
заявления сословных требований, замечается стремление
к законодательной инициативе, потому что постановка
«на мере» государственного дела сознается как «дело
всего государства и всех городов и всяких чинов людей».
Судьба земских соборов была решена той точкой зрения
московской власти, какую внушал официальный ответ
псковским челобитчикам 1650 г.: «Холопы государевы
и сироты великим государям никогда не указывали».
Так, земский собор 1648—1649 гг., созванный для ве­
ликого дела умиротворения страны, начатого избира­
тельным собором 1613 г., привел к выяснению глубоких
политических и социальных противоречий, обусловивших
тревожную историю дальнейших десятилетий. А социаль­
ные результаты его законодательной работы лишь уг­
лубили причины брожения закрепощаемой народной
массы, которую отдали в жертву интересам служилого
землевладения. Результатом государственного строитель­
ства первой половины XVII в. оказывался крайне напря­
женный строй общественных отношений. Соборное Уло­
жение завершило развитие этого строя, охватившего
101 • 1<|>гиопмо* меч* разряды населения. Работа над укреп-
jii мнем расшатанного государственного порядка в соеди­
нении с упорной, почти непрерывной борьбой с внешни-!
tii врагами требовала огромного напряжения народных
сил, а страна, разоренная, скудная и материальными
и культурными средствами, могла удовлетворять требо-!
вания «государева и земскаго дела» лишь с крайними
усилиями. Сосредоточение всех этих сил и средств в рас­
поряжении неограниченной власти определилось как по­
литическая необходимость для Московского государства
XVII в. не в меньшей степени, чем в XV и XVI столетиях,
в эпоху созидания этого государства Рюриковичами.
И то же основное противоречие средств и потребностей]
государственных обусловило закрепощение трудовой на­
родной массы государеву тяглу и служилому землевла­
дельцу, являвшемуся социально-экономическою базою
всего московского государственного здания. Обществен­
ные низы, на которых все тяжелее ложилась тягота это­
го строя, всколыхнулись в Смутное время, выбитые из
суровой бытовой колеи экономическим кризисом и госу­
дарственной разрухой. Восстановление порядка возвра­
щало их в прежнее состояние зависимости и кабалы, но
проводимое строже и осложненное полной безвыходно­
стью. Но в то же время заново открылся путь в вольный
простор Поволжья и Дона. Правда, колонизационное дви­
жение на востоке и юго-востоке было соединено с боль­
шими трудностями. В 30—40-х гг. XVII в. за Волгой не­
спокойно от калмыков и ногаев; но в 50-х — сооружена
укрепленная Закамская черта и заселение закамских зе­
мель быстро увеличилось; такую же роль колонизацион­
ной опоры сыграла на правом берегу черта Симбирская.
В 60-х гг. новые поселки идут все смелее на юг от нее
и на запад; как центр обороны тут возникает Пенза.
Колонизация всех этих местностей идет при деятельном
участии московской власти, которая раздает тут земли
служилому люду, русскому и даже инородческому; «кре­
пость» землевладельческая и тягло государево нагоня­
ют переселенца. Но все-таки на новых местах легче си -.
деть на льготе, легче и уйти дальше на юг, куда властная
рука не достает. Крестьяне, холопы, посадские меньшие
люди, уходя «на низ», создают быстрый рост поволжской
вольницы в царствование царя Алексея, а Дон оказы­
вается даже перенаселенным, в результате чего являет­
ся размножение «голутвенного» казачества донского,
102 Сюда, на Дон и нижнюю Волгу, ушли остатки «воров­
ских» шаек из Московского государства, когда возрож«
давшаяся государственность вытеснила их с севера. Сю­
да принесли они беспокойную память о том, как можно
было «тряхнуть Москвой». Тут с году на год накоплялось
псе больше горючего материала, и в 70-х гг. вспыхнул
грозный бунт Разина.
Бунт Степана Разина начался воровским 1 походом
казачьей «голытьбы», который только размерами и сме­
лостью размаха отличался от частых разбойничьих пред­
приятий такого рода. Начав с разбоя на Волге, Разин
прошел в Каспийское море, пограбил персидские берега
и вернулся на Дон с добычей и славой лихого атамана.
Набравшись силы и влияния, Разин поднял толпу беглой
голытьбы на бунт против московских властей. Этот ло­
зунг и дал ему ту силу, которая сделала его имя столь
популярным в народной массе. Захват Астрахани
в 1670 г., затем всего Поволжья до Симбирска обратил
бунт в крупное и грозное явление. Истребляя воевод
и приказных людей, помещиков и всяких «владущих»,
бунтовщики сжигали с проклятием бумаги приказного
делопроизводства, как москвичи в 1648 г. уничтожали
с особой яростью купчие и всякие крепостные акты в раз­
грабленных боярских домах. На место воеводского уп­
равления Разин ставил управление казацкого типа. Все
это придавало его бунту характер движения, направлен­
ного против ненавистного народной массе приказного
управления и крепостного строя. По мере успехов Ра­
зина силы его росли от притока крестьянской и посад­
ской земщины, поднялись и волжские инородцы. Имя
Разина стала повторять чернь по городам внутренних
областей, в самой столице послышались снова воровские
речи. Но Разин остался казаком, которому стечение ус­
ловий исторического момента навязало роль вождя со­
циального движения, по существу ему чуждого. Не слу­
чайно удача покинула его, как только он оказался во
главе не казачьих шаек, а значительной земской силы.
При первом поражении от войск кн. Барятинского, да­
леко не решительном, он бросил крестьян-бунтарей на
произвол судьбы, а сам бежал с казаками на Дон и был
выдан Москве домовитым казачеством, которое не прочь
было снабжать голытьбу боевыми припасами и поделить­
ся с нею добычей, но и боялось ее. После казни Разина
движение стало затихать и было подавлено, оставив по
103 с« 1ч- памии. г, народных песнях и преданиях Поволжь
I’а !ма\ Лию бунта показал наглядно, как много ещ
предстоит организационного труда для водворения ру
ской государственности и гражданственности на все
юго-востоке. Боевое положение московской власти н
этих окраинах долго еще поглощало немало сил, отвле
кая их от спокойной внутренней работы и увеличива
сложность и напряженность ее задач.