Перестройка внутренних отношений Московского го«
сударства под державой царя Алексея совершалась в свя­
133 зи с огромной затратой сил на борьбу с внешним зрагом.
Ее результаты тесно сплелись с новыми тенденциями
московской жизни, так как выводили се государствен­
ность из рамок великорусской племенной замкнутости
на более широкое поприще «всероссийской» политики.
Поднялась борьба за западную и южную Русь, подготов­
ленная вековой традицией русско-литовских отношений
и, в свою очередь, подготовившая основные черты всей
политики XVII и XVIII е в ., до ее завершения императри­
цей Екатериной II. В первую половину XVII столетня
усилия Московского государства сосредоточены на том,
чтобы укрепиться на тех позициях, какие удалось удер­
жать за собой. Пришлось примириться на западе с по­
терей Финского побережья, Смоленска и Северской Ук-
райны; на юге и юго-востоке ряд обширных фортифика­
ционных работ в 30—50-х гг. XVII в. создал непрерыв­
ную линию укрепления от Ахтырки на р. Ворскле до
Уфы, чем значительно облегчена была оборона этой тре­
вожной границы. По потери были слишком чувствитель­
ны, отняли у Москвы прямой путь на запад, отрезали ее
от Поднепровья. Почти беспрерывная борьба на юге
против татарских набегов указывала на необходимость
пробиться к Черному морю как единственной спокойной
границе, способной обеспечить мир с этой стороны. Но
Московское государство было еще слишком слабо для
подобного предприятия, да и технические трудности по­
хода по степи на Крым издавна останавливали воинст­
венные планы. Для борьбы с татарами нужны были опор­
ные пункты в нкжнем Днепровье и в южных степях, куда
все смелее тянулась русская колонизация. Только что
собравшись с силами, Московская Русь стояла перед не­
избежностью широкой активной политики, чтобы сло­
мить условия, которые не только непрерывно грозили ее
безопасности, но и слишком связывали развитие ее на­
родного хозяйства, лишая ее свободных торговых путей
для участия в международной торговле и замыкая пути
колонизационного движения в манившие земледельца
богатые южные области. Эти элементарные мотивы к по­
пыткам наступательного движения углублялись и ос­
ложнялись вековой национально-религиозной традицией,
призывавшей к вмешательству в судьбы русского по
крови и православного по вере населения за пределами
Московского государства. События, разыгравшиеся в Ре­
чи Посполитой, дали решительный толчок к выходу мое-
134 ковской политики из неустойчивого равновесия в тесных
и искусственных границах. Восстание Богдана Хмельниц­
кого создало положение слишком острое, чтобы его раз­
решение не коснулось насущнейших интересов Москвы,
Казацкий вождь после неудачных попыток выгодного
компромисса с польской властью искал помощи у турец­
кого султана, у Швеции и Москвы. Но если другие сно­
шения были делом личной политики гетмана, то вопр’ое
о переходе из-под польской власти под «высокую руку»
московского царя ставился на очередь настроением ма­
лорусского общества и рядового его духовенства. Это
настроение стало определяться со времени восстановле­
ния православной иерархии 1620 г. Ставленник иеруса­
лимского патриарха Феофана, митрополит киевский Иов
Борецкий, сделал за десять лет своего святительства
весьма много не только для возрождения в населении
православного рвения, но и для пропаганды симпатий
к Москве и заводил даже речь на Москве через своих
посланцев о том, чтобы Малоросии «быть под государе­
вой рукой». С тех пор установилось усердное покрови­
тельство царя и патриарха южнорусской церкви, х о тй
малорусские иерархи со времен Петра Могилы изменили
взгляд на Москву и, дорожа церковными сношениями
и получаемой материальной поддержкой, устранялись от
каких-либо политических вопросов и смотрели скорее
с прямым недоверием на суровую московскую власть,
Но традиции Борецкого жили в среде монашеской и ш
среде приходского белого духовенства, а через них и а
массе малорусского населения. Еще при самом начале
восстания Хмельницкого в Москву сообщали, что прос­
тонародье толкует о переходе под ее власть, а в трудную
годину 1649 г. после Зборовского договора сам гетман
обратился к царю с просьбой о принятии Малороссии
под свою оборону. Вопрос стал определеннее и острее
после неудач, поразивших Богдана в 1650 г., и их послед­
ствия— неприемлемого для Украины Белоцерковского
мира. Московское правительство не сразу ответило на
призыв Хмельницкого; оно чувствовало себя связанным
по «докончанщо» с Польшей, выясняло шансы войны
и условия соглашения с гетманом. В 1651 г. дело обсуж­
далось на земском соборе и были намечены предвари-
тельные шаги — попытка дипломатического вмешатель­
ства в защиту казаков и дипломатической демонстра­
ции, чтобы создать предлог к разрыву мирного догово-
135 ра. Вторично, после новых заявлений Хмельницкого, ма­
лороссийское дело послужило предметом суждений со­
бора 1653 г., на котором было объявлено решение при­
нять Малороссию под царскую власть и начать за нее
войну с королем Яном-Казимиром; 8 января 1654 г.
Хмельницкий и вся старшина целовали крест на верность
царю Алексею. Так совершилось присоединение Мало­
россии к Московскому государству. О сути этого «при­
соединения» историки до сих пор держатся разных мне­
ний. Условия взаимных отношений вырабатывались пос­
ле присяги, были редактированы в форме протокола
переговоров, гетманских «статей» и московских ответов,
и не получили строгой и ясной формулировки. За гетма­
ном сохранено право иностранных сношений (кроме Тур­
ции и Польши), оставлено главенство во внутреннем уп­
равлении; поэтому историки права считают связь Мало­
россии с Москвой личною унией. Но московское прави­
тельство в тех же «статьях» оставляло за собой право
непосредственного управления и частью осуществляло
соответственные действия; поэтому другие говорят либо
об инкорпорации, либо о «довольно неопределенных от­
ношениях», дававших Москве возможность постепенно
расширять свою власть на Украйне.
В 1654 г. началась первая польская война царя Алек­
сея. Московские войска взяли Смоленск, заняли Литву.
В Вильне установлено московское воеводство, царь при­
нял титул великого князя Литовского. Но с казаками
сразу же возникли недоразумения. Хмельницкий явно
не поддерживал действий московских воевод, двинутых
в Подолию и Галицию; при осаде Львова он через Вы-
говского советовал осажденным не сдаваться и в то же
время вел свою политику сношений с Турцией, возобно­
вил союз с крымским ханом, с трансильванским князем
и со Швецией и явно готовил разрыв с Москвой. Но еще
больше, чем поведение Хмельницкого, грозили прочно­
сти московских успехов действия Швеции. Начав войну
с Польшей, шведы заняли западную часть Литвы, всю
Великую Польшу, взяли Варшаву и Краков. Радзивиллы
подписали унию Литвы с Шведским королевством под
условием войны Карла-Густава с Москвой. Курфюрст
бранденбургский, Хмельницкий, Ракочи вступили со
шведским королем в соглашение о разделе Речи Поспо-
литой. Карл-Густав себе прочил Ливонию и Пруссию.
Царь Алексей решил тогда заключить перемирие с ко­
136
ролем Яном-Казимиром, а вслед за тем образовался про­
тив шведов союз Дании, Австрии и Польши, к которым
примкнул и Бранденбург. Смерть избавила Хмельницко­
го от полного крушения его планов, а царь Алексей Ми­
хайлович, вернув Польше Литву, удержал Ливонию и на­
чал войну со шведами. Обострение шведской опасности
выдвинуло в сознании московского правительства на
первый план балтийский вопрос, который нашел себе
убежденного энтузиаста в лице А. Л. Ордина-Нащокина.
Для этого выдающегося государственного деятеля оче­
редною и самою важной задачей московской политики
было именно приобретение Ливонии и морского побере­
жья на западе. Для этой цели, ради широкой перспекти­
вы развития русской торговли через Балтийское море,
он готов был отступиться и от западнорусских завоева­
ний, от которых «прибыли нет никакой, а убытки боль­
шие», и от Малороссии. Но быстрый ход событий на юге
и личное настроение царя Алексея убили его мечты. Царь
Алексей Михайлович мысль Нащокина о возможности
отступиться от «черкасскаго дела», ради прочного сою­
за с Польшей против шведов, признавал «непристойной»,
подобной тому, как «отдать святой хлеб собаке». И «чер­
касское дело» заняло первое место в его политике. По
смерти Хмельницкого началась в Украйне «великая ша-
тость». Малороссы выбились из-под польской государ­
ственной власти, смели «панский» строй общественных
отношений, но не успели выработать сколько-нибудь проч­
ной социально-политической организации. Во главе уп­
равления стоял гетман с диктаторской властью, вокруг
него старшина, по теории избираемая, как и гетман, сво­
бодным выбором казацкого войскового круга, на деле же
сложившаяся в богатую и влиятельную аристократию,
которая свела всякие выборы к простой формальности.
Казацкая масса, вольнолюбивая и буйная, плохо сноси­
ла старшинское ярмо, чувствуя себя носительницей укра­
инского народовластия, к которому тянулась и крестьян­
ская масса, только что сбросившая панское иго. В этой
пестрой среде Хмельницкий занял позицию представите­
ля верховной власти над всем малорусским народом, н©
московское правительство, как прежде власть польская,
желало признавать в гетмане не администратора Украй-
ны, а только главу казацкого войскового самоуправления
и взять управление страной в свои руки. Глубокий раз­
лад между казацкой и народной демократией, с одной
137 стороны, и олигархией старшйны — с другой, давал опо­
ру в борьбе против стремления малорусских вождей
к политической независимости Украйны. Сам Хмельниц­
кий в переговорах отделял казаков от крестьянства, пред­
лагая такую статью: «Кто казак— будет вольность ка­
зацкую иметь, а кто пашенный крестьянин — тот будет
должность обыклую царскому величеству отдавать»,
а старшины выпрашивали уже в его время у царского
правительства грамоты на земли с признанием их гос­
подской власти над крестьянским населением этих зе­
мель. С другой стороны, крестьянство, плохо знавшее
московские порядки, видело в попытках старшин восста­
новить «панщину» черту польского шляхетского быта,
которая окрепнет, как только произойдет воссоединение
Украйны с Речью Посполитой, и тянуло к Москве, увле­
кая на свою сторону и рядовое казачество, раздраженное
старшинским самовластием. Старшинская среда была
носительницей стремления к образованию самостоятель­
ного малорусского государства, готовая, по нужде, идти
на унию и под протекторат либо с Москвой, либо с Поль­
шей; казацкой и народной массе эта идея была малопо­
нятна и чужда, тем более что и у Хмельницкого она оп­
ределилась сколько-нибудь отчетливо разве под самый
конец его деятельности и поставлена в «статьях» 1654 г.
Гетманом после смерти Богдана Хмельницкого старши­
на выбрала Ивана Выговского, хотя войсковой круг сто­
ял за малолетнего Юрия Хмельницкого; казацкие полки,
связанные с Запорожьем, противопоставили ему Марты­
на Пушкаря, который обратился в Москву с изветами на
Выговского. Москва признала Выговского, но, пользуясь
разладом, пыталась дальше вести присоединение Мало­
россии: передать управление и сбор налогов своим вое­
водам, подчинить киевскую митрополию своему патри­
арху, сводя полномечия гетмана и его рады к кругу чис­
то казацких дел. Выговский решил сломить внутренних
врагов, с татарской помощью разбил Пушкаря и в 1658 г.
заключил в Гадяче договор с Польшей об образовании
из Украйны великого княжества Русского, которое на
началах внутренней автономии войдет о состав Речи Пос­
политой рядом с королеЕством Польским и Великим кня­
жеством Литовским. Внутренняя усобица сгубила Вы­
говского, гетманом стал Юрий Хмельницкий. В перего­
ворах с Москвой старшинская рада Юрия попыталась
определить отношения в духе гарантий своей автономии, но кн. Трубецкой принудил ее на войсковой раде 1659 г.
принять «статьи», которые ограничивали власть гетмана
и отдавали в руки московских воевод, сверх Киева, еще
пять городов; отрезать Северщину на московскую сторо­
ну Трубецкому не удалось. Отношения оставались край­
не сложными, а вести их приходилось с большой осто­
рожностью: с 1657 г. возобновилась польская война
и шла далеко не так успешно, как первая. На севере рус­
ские терпели неудачи, потеряли Литву и Белоруссию.
На юге Хмельницкий вынужден был перекинуться на
польскую сторону, боярин Шереметев капитулировал
под Чудновом. Борьба затягивалась и вела к сознанию,
что всей Украйны не удержать. Московская политика на­
метила, по выражению царя Алексея, «средний путь»—
раздел Малороссии по Днепру с тем, однако, чтобы удер­
жать за собой и Киев. К этой цели как возможному ми­
нимуму направлены дальнейшие усилия Москвы. Раздел
подсказывался внутренними отношениями Малороссии,
где в Левобережной Украйне утвердился гетманом Брю­
ховецкий, а в Правобережной — Дорошенко. Брюховец­
кий, выдвинутый демократической массой казачества,
искал опоры в Москве, согласился сам просить о введе­
нии в Малороссии московского управления и податного
оклада, поддерживал проект подчинения малорусской
церкви московскому патриарху, заслужил чин боярина
и женился на боярышне кн. Долгорукой.
Поставив малороссийский вопрос на вполне реаль­
ную почву, правительство царя Алексея не колебалось
уже между этой задачей и стремлением к Балтийскому
морю. В 1658 г. заключено было перемирие со шведами,
по которому пришлось согласиться на отказ от морского
берега, но изменение всей политической конъюнктуры,
когда Карлу XI, преемнику Карла-Густава, удалось за­
ключить Оливский мир (1660) с Польшей, Бранденбур­
гом и Австрией, а затем помириться и с Данией, заста­
вило отступиться и от Ливонии. Кардисский мир 1661 г.
разрушил все планы Ордина-Нащокина: Москва оста­
лась при старой границе со Швецией. Теперь царь при­
звал Нащокина, который тщетно отстаивал свою запад­
ную программу и примирение с Польшей, к осуществле­
нию своего «царскаго пути» в черкасском деле: это был
доверенный дипломат царя, который не мог по обычаю
поставить его во главе посольства, но переписывался
с ним через Тайный приказ, помимо начальных бояр-
139 послов. Переговоры с Польшей о разделе Малороссии
затянулись из-за новых военных неудач и споров о Кие­
ве. Только 3 января 1667 г. удалось Нащокину заключить
Андрусовское перемирие на ^’/глет, по которому Мос­
ква сохраняла восточную Украйну, а Киев на два года.
Это перемирие предрешило исход малороссийского во­
проса в XVII в., так как на его основе состоялся и Веч­
ный мир 1686 г. По возвращении Нащокина с посольско­
го съезда ему сказано боярство и пожаловано звание
«царственныя большия печати и государственных вели*
ких посольских дел сберегателя», звание, которое мож­
но приравнивать к званию канцлера, с поручением’ ве­
дать Посольский приказ вместе с приказом Малороссий­
ским. Важнейшею из возложенных на него задач сам
царь считал «одержание Киева». Тот же вопрос сильно
волновал малороссов, опасавшихся возврата Киева по­
лякам, ввиду известных мнений Нащокина о «ненадоб­
ности» черкасских городов; московский канцлер напра­
вил усилия на то, чтобы сделать принятие Киева, по ис­
течении условленного срока, невозможным для самих
поляков и закрепить его связь с Москвой сосредоточени­
ем в ней церковного управления. Нащокин искал в смуте
на правом берегу Днепра средства парализовать поль­
ские притязания на Киев и стал склонять Дорошенка
к отделению от Польши, обещая московское покрови­
тельство. Это запутало Нащокина в интриги правобереж­
ного гетмана Дорошенка и довело его до потери влияния.
Дорошенко мечтал о другом воссоединении Украйны
и только использовал шаги Нащокина, чтобы напугать
Брюховецкого, поднять московскую половину Украйны
и, погубив соперника, стать во главе всей Малороссии про­
тив Москвы и Польши под покровительством турецкого
султана. Движение быстро оборвалось, и левый берег
Днепра смирился пред Москвой, но теперь царь Алек­
сей, под влиянием А. С. Матвеева, склонялся к более
энергичной политике; подтверждение Андрусовского пе­
ремирия с сохранением за Москвой Киева на неопреде­
ленное время уже не удовлетворяло, в Москве мечтали
о подчинении через Дорошенка и Правобережной Украй­
ны, поверив его переговорам о московском протекторате.
Ордин-Нащокин должен был уступить Матвееву управ­
ление Малороссийским приказом, а затем и свое канц­
лерство. Началась борьба за западную Малороссию, при­
ведшая к первой русско-турецкой войне, так как султан
140 прислал свои войска по призыву Дорошенка. Эта война
не была закончена при жизни царя Алексея, а после него
оставила след лишь в больших потерях, кровавой «руи­
не» Правобережной Украйны и усиленном бегстве ее на­
селения в пределы Московского государства. Малорос­
сийский вопрос надолго остался в том положении, какое
создано Андрусовским перемирием и его подтверждени­
ем в 1669 г.
Задача объединения под царской властью всего рус­
ского и православного населения Восточно-Европейской
равнины далеко не была разрешена при царе Алексее.
Но политическая и культурная жизнь русская разверну­
лась много шире, чем во времена великорусского госу­
дарства Даниловичей. Малорусские силы потянули
к Москве, которая овладела — хотя и с большим тру­
дом— и их киевским центром. Это было крупным шагом
в политике, подготовлявшей перерождение Московского
царства в монархию всероссийскую. Все основные черты
такой политики отчетливо поставлены в царствование
царя Алексея: борьба за Балтийское море и за подчине­
ние русской государственной власти всего русского на­
селения Речи Посполитой, расширение южной границы
все дальше к Черному морю, пока русская государствен­
ность не станет твердо на его берегах, избавившись от
вековечной крымской тревоги. Широко раскидывается
в это время русская колонизация на восток, где поиски
новых земель привели к занятию Анадырского края, За­
байкалья и к первым попыткам утвердиться на Амуре.
Всем этим очерчен круг задач и отношений, которые на­
полнят собой внешнюю работу государства на весь
XVIII в. В то же время Московское государство значи­
тельно углубило свои связи с Западной Европой. Ордин-
Нащокин, заново регулируя внешнюю торговлю в «Но­
воторговом уставе», деятельно заботится об укреплении
торговых сношений с Англией и Голландией, ищет но­
вых путей для русской торговли, завязывает переговоры
с Францией, Испанией, Венецией, заключает торговые
договоры с Пруссией и Швецией. Московское государ­
ство при царе Алексее сознательно готовилось вступить
в «ранг первоклассной европейской державы», в который
и было возведено его великим сыном.