Землячество! Сколько бы ни думал о сути этого извечного
понятия, столько раз и волнуюсь подспудно.
Ну откуда, откуда в нем такая всевластная и неистребимая
сила? Как зов крови!
Наверняка она черпается из глубины прадавних родовых
живительных родников. А еще из неиссякаемых ключей добб
рой воды, которой были вспоены в отчей земле и пращуры
наши, и мой прапрадед с прадедом и дедом, и мои отец с
матерью. Ибо чувствую, что привязанность и к роду своему,
и к родной земле живет во мне смалу в нераздвоимом единн
стве.
Не однажды испытав и на себе, что значит землячиться —
называться в земляки, дружиться как с земляком — и с теми,
кто, как и ты, родился в одной и той же местности, и с теми,
кто лишь какоеето время обретался в твоем крае, но для
которого он тоже стал сродственным, — зная обо всех этих
чувствованиях не понаслышке, все равно не устаю удивляться
и поражаться всесильности заполученной отродясь тяги к
отчему краю и к его людям, то ли коренным жителям, то ли
выходцам из других земель, но так или иначе связавшим свою
судьбу с ним.
Могучее, неистребимое чувство!
Хотя не сразу, далеко не сразу осознал неоднократно
слышанное от бывалых людей, что нет силы выше землячее
ства!
Как трудно было взять в толк и другое: «На чужбине и
поляк с русским землячится».
Ведь каких только ссор и распрей, и воен не было между
Россией и Польшей, без конца посягавшей на ее немеренные,
необъятные благодатные просторы. Как, впрочем, и по отт
дельности УкраиныыРуси. А поди ж ты, сила землячества
ставилась даже превыше всего этого. Знать, и впрямь она
необорима и могущественна, как никакая другая, свойственн
ная человеку от пуповины. 5
Со временем ощутив ее и в себе самом, уже совершенно
пооиному относишься к этим давно знакомым понятиям —
землячиться, землячество, земляк.
Из преклонения пред ними хочется обособить их и напии
сать с заглавной буквы:
Землячиться! Землячество! Земляк! Или — Земляки!
И еще поонашенски, попросту — ласковое Земеля!
И все они, как производное, — от Земли родной! Наверр
ное, потерять эти ощущения, это чувство — все равно, что
остаться круглым сиротой.
Любая пядь земли в подлунном мире, в том числе и твоей
отчины, из которой ты сделал первый шаг в широкий свет,
остается безвестной до тех пор, пока ее не откроет, не обжии
вет, не преобразит себе и соотечественникам во благо и не
прославит в ближайшей округе, а то и по всем дальним далям
своими неутомимыми радениями, своими подвижницкими
деяниями и талантом человек.
Так случилось и с Донбассом. Его всемирный авторитет
тоже сложился благодаря людям, нашим землякам.
Быть бы ему поопрежнему необжитой степью, Диким Поо
лем или, по географическому определению, просто Донецким
кряжем, да и то без собственного имени, если бы не первоо
поселенцы, не первооткрыватели его подземных кладов и не
перводобытчики горючего камня, соли, железных руд и ртути,
редких глин и камня строительного и если бы не первопроо
ходцы в отечественной науке и литературе, впервые осмысс
лившие невиданные богатства земли донецкой и рассказавв
шие об этом крае всему человечеству; если бы не художники,
запечатлевшие на своих полотнах и в скульптуре и явившие
миру и его неповторимый облик, и тех, кто этот облик
наравне с природой сотворил, да и преобразил на свой лад,
изо дня в день неусыпно торя новые пути в познании его тайн
и богатств, осваивая их и множа трудовую славу этого прее
имущественно рабочего края; и если бы не соловьиные певв
цы, поведавшие по чужим и чужестранным городам и весям
о бессмертной душе шахтерской отчины.
Это сейчас он такой, наш Донбасс, что одно его имя — уже
как визитная карточка! Оно вроде бы даже опрокидывает
устоявшееся понятие: «Не место красит человека, а человек
место». Куда там! Он, он, Донбасс, нынче красит каждогоо
всякого человека, связавшего с ним свою жизнь. 6
Стоит лишь заикнуться гдеелибо, что ты донбассовец, как
тут же тебе, еще не ведая о твоих личных достоинствах,
выкажут почтительное внимание, окажут радушный прием,
скажут приветливые слова, а вдобавок еще и одарят приятт
ственной улыбкой.
Что и говорить, велика притягательная сила и мощь земли
по имени Донбасс!
И все же создали это имя люди, наши земляки. За многие
десятилетия, а то и столетия до нас.
Донецкому краю повезло на великих земляков. Не каждая
страна в Европе или на ином каком континенте может
похвастаться таким их числом, целым созвездием мировых
имен, как нынче принято уподоблять людей звездам, дабы
подчеркнуть их высокость.
Первоонаперво, классик украинской песни, автор давно
ставших народными «Дивлюсь я на небо» и «Взяв би я
бандуру…» — Михаил Николаевич Петренко, который родилл
ся в Славянске в 1817 году. Его слова, положенные на музыку,
со временем как бы отринули от него самого и зажили в
народе своей независимой жизнью. Зачастую эти песни исс
полняют, не упоминая об авторе. Но в этом и завидная судьба
поэта — он стал неотъемлемой частицей души своего народа
и будет жить с ним вечно.
Более того, песню «Дивлюсь я на небо» поют и россияне,
в собственном, похоже, народном переводе, на свадьбах или
других празднествах:
Гляжу я на небо
И думку гадаю:
Чаму я не сокол?
Чаму не летаю?
Чаму ты мне, Боже,
Да крыльев не дал?
Я землю б спокинул
И в небо слетал.
Эту песню в подлинном звучании слышал и весь мир. И не
просто со сцены, а из космоса. Пел ее там космонавт Павел
Попович. Было это в августе 1962 года. Впоследствии он
писал в Славянск, на родину поэта, местным краеведам: «На
Донецкой земле родился прекрасный поэт М. Н. Петренко,
автор стихов и песен, исполненных радости, жизни, любоваа
ния природой. Я люблю его произведения, особенно песню 7
«Дивлюсь я на небо…», которая стала народной и которая
волнует своей глубокой искренностью, философскими разз
мышлениями о Вселенной, о бесконечности. Исполняя ее,
словно обретаешь крылья, и возникает желание быть поо
лезным людям и Отчизне».
Сюда же прислали свои письма Олесь Гончар и Анатолий
Соловьяненко. С высокой оценкой творческого наследия
нашего земляка и благодарностью за память о нем. Ведь
долгие годы мало кто знал, где родился Михаил Петренко и
где его могила. Не осталось даже фотографии поэтаапесенн
ника.
Благо стихотворения Михаила Петренко оказались и
адресными:
Осььось Слов’янськ!
Моя родина,
Забилось серденько в грудях…
Слов’янськ, Слов’янськ!
Як гарно ти
По річці Тору, по рівнині
Розкинув пишнії садки…
В другом стихотворении, рассказывающем о кручине нее
коей Грицихи, которая молится и о сыне, ушедшем с казаа
ками в степь воевать татарина злого, и о муже, «що попався
вражим ляхам при лихій годині», и о дочери, отправившейся
молиться в Святогорский монастырь, поминается и Самаа
ра — «в степу, за Самар’ю, кура піднялася», и более близкие
места на северных отрогах Донецкого кряжа, что за несколько
десятков километров от Славянска:
Одпустила її з братом
В далеку дорогу,
Аж на Донець в Святі гори,
Помолитись Богу…
Адресна и песня его «Ходить хвиля по Осколу».
И потому краеведам, литературоведам и историкам в конце
концов удалось установить, что родился Михаил Петренко в
Славянске, а похоронен в Лебедине Сумской области. Умер
в чине коллежского асессора. И что на хуторе Лихвин у него
гостил в 1859 году Тарас Шевченко во время своего послее
днего пребывания в Украине.
Воовторых, это художник Архип Иванович Куинджи, уроо
женец Мариуполя. Его предкиигреки были переселены в 8
Приазовье из Крыма по велению Екатерины II под конец
XVIII века. А он родился в 1842 году.
Его полотна дышат поэзией родной ему природы! Конечно
же, впечатления детства и юности, проведенных на берегах и
Азовского моря, и в особенности реки Кальмиус, которая
протекает через город, прежде чем впасть в морские воды,
послужили художнику первоначальной основой для создания
таких выдающихся, всемирно известных художественных поо
лотен как «Украинская ночь» или «Лунная ночь на Днепре».
Они, как и все творчество художника, отличаются смелыы
ми, не применявшимися до него, эффектами освещения,
обозначенные его собратьямиипередвижниками как «свет
Куинджи».
Что бы там ни писали об этих полотнах, но, хочешь не
хочешь, а всеетаки угадывается в них, помимо Днепра, и
донецкий Кальмиус с его крутыми берегами и окрестной
степью приазовской, над которыми столь пронзительно, столь
ярко сияют в почти что черном в летнюю пору небе и звезды,
и луна. И такая же лунная дорожка протягивается по его
водной глади. И тишина стоит до небес. Собственно, слияние
в одном образе этих двух украинских рек — и есть Украина!
С того же Азовского побережья, а точнее с Кривой косы,
родом и полярный исследователь Георгий Яковлевич Седов,
1877 года рождения. В 1912 году он организовал к Северному
полюсу экспедицию на судне «Святой Фока».
Иззза трудной ледовой обстановки ему довелось дважды
зазимовать в пути — сначала на Новой Земле, потом на Земле
ФранцааИосифа. Видя, что судну дальше не пробиться по
торосистому льду, Седов решил достигнуть полюса на санной
упряжке. Будучи тяжело больным, уже привязанным к саням,
чтоб не свалиться от ветра, он все же понуждал двух матросов,
сопровождавших его, двигаться по направлению к вершине
земли, пока и не остановилось сердце…
Позже имя Седова было присвоено одному из суден арктии
ческого флота, купленному русским правительством в Англии
спустя два года после гибели прославленного полярника. Но
и этому «Георгию Седову», как и самому Седову, выпала в
итоге горькая участь. Совершив болеееменее удачную Карр
скую экспедицию к устьям Оби и Енисея, он был в октябре
1937 года затерт льдами в море Лаптевых, у острова Бельковв
ского, и до января 1940 года — 812 дней! — дрейфовал в 9
высоких широтах Арктики. Вполне возможно, что и вблизи
бесследно затерявшейся на одном из тамошних островков
могилы Седова.
В туманы и дождь, в снежные бури, когда мглистое небо
соединялось с непроходимыми торосами, корабль «Георгий
Седов», влекомый могучими неуправляемыми льдинами, мог,
пожалуй, показаться случайным очевидцам Летучим Голланн
дцем. Будто призрак самого Георгия Седова. Седова, который
перед смертью, 17 февраля 1914 года, обращаясь мыслию к
родным и близким, записал в дорожном дневнике неверной,
ослабевшей донельзя рукой свои последние слова — как
последний вздох увековечил в то первое утро нарождающее
гося полярного дня: «Увидели выше гор впервые милое,
родное солнце. Ах, как оно красиво и хорошо! При виде его
в нас весь мир перевернулся. Привет тебе, чудеснейшее чудо
природы. Посвети нашим близким на родине…»
Думается, в этом «перевернутом мире» промелькнули и
картинки детства, приазовские, а слова «на родине» означали
в те роковые минуты и отчий край, донецкий. Потому что так,
скорее всего, и бывает, когда настает пора прощаться навеки
с миром сущим, — вмиг озаряется молниеносной памятью все
прошлое, начиная с первых осознанных лет до последнего часа.
В своей судьбе Георгий Седов словно оттолкнулся от
родного азовского берега — кривокосского! — и навечно ушел
в бессмертное плавание по бездонным океанам человеческой
истории.
Тешу себя надеждой, что последующие молодые поколее
ния, поражаясь его подвигу, восхищаясь им и немея пред
ним, как перед «безумством храбрых», непременно будут
дознаваться, откуда же родом этот легендарный человек, а
заодно и открывать для себя неведомый, быть может, до того
Донецкий край, обращать на него взоры с благодарностью за
сына, какого он подарил всему миру.
Таким же великим сыном нашего края, ставшим сыном и
всей планеты Земля, является композитор Сергей Сергеевич
Прокофьев.
Он родился в селе Сонцовке, затерянном в донецкой степи
при слиянии речек Солененькой и Щурова ручья, что непоо
далеку от нынешнего Красноармейска. И прожил здесь с
1891 по 1910 год, пока не умер отец и овдовевшая мать не
покинула этих мест навсегда, уехав в Петербург. 10
Позднее Сергей Сергеевич в своих воспоминаниях писал
о донецком родном селе: «В начале XX ст., то есть когда мне
было лет десятььпятнадцать, Сонцовка представляла собою
большое село с населением в тысячу душ. Пять улиц, некоо
торые до двух километров длиной, раскинулись пауком от
центра в разные стороны. На пригорке стояла СвятооПетроо
павловская церковь, основанная в 1840 году, на другом склоне
— школа. Было два сада, в обоих — баня, пасека, малинник
и огород с искусственным орошением. И всеетаки это был
еще захолустный угол: железная дорога — в двадцати пяти
километрах, врач и больница — в двадцати трех, почта — в
восьми и работала дважды в неделю, шоссе отсутствовало,
интеллигентные соседи тоже».
Добавим, что отец композитора, Сергей Алексеевич, учее
ныййагроном по образованию, был управляющим Сонцовв
ским имением. И немало сделал для того, чтобы здешняя
сельская жизнь оживилась с помощью завезенных им землее
дельческих машин — косилок, жнеек, паровых молотилок.
Нынче это уже и вовсе оцивилизованный уголок донецкой
земли. Правда, село Сонцовку по поветрию двадцатых годов
переименовали на Красное. Тогда все поклонялись этому
цвету, как огню.
К 1000летию со дня рождения Сергея Сергеевича Прокоо
фьева в селе была отчуждена мемориальная зона и открыт
музей композитора, воссоздана порушенная в начале двадцаа
тых XX века СвятооПетропавловская церковь. И сюда теперь
не стыдно возить гостей иззза рубежа. А ко всему и Донецкую
областную филармонию с уникальным органом нарекли
именем великого земляка.
Всего какиххнибудь десять лет тому назад было воздано
должное ему. Действительно, в своем отечестве пророков нет!
Подозреваю, что сия забывчивость только нам, славянам,
присуща. Еййправо.
Хотя и не удивительно: у нас в стране предпочтение
отдавалось физическому труду. Причем каждому, казалось
бы, известно было непреложное: не одухотворенные культуу
рой промышленность и экономика обречены в конечном
счете…
Да к тому же и Прокофьев долгое время находился в опале
за свое новаторство в отечественной музыке, поиски и эксперии
менты, на «ура» воспринимаемые во всем мире, только не у 11
нас дома. Творчество Прокофьева, ученика РимскогооКорсаа
кова и Лядова, перехлестнуло и запреты доморощенные, и
границы, сделалось образцом для подражания далеко за руу
бежами его родины.
Только беглое перечисление сотворенного им способно
поразить и смутить любой ум: да неужто все это было под силу
одному человеку?!
Прокофьев создал 8 опер! Среди них — «Любовь к трем
апельсинам», «Война и мир»…
И 7 балетов! Таких как «Ромео и Джульета», «Золушка»,
«Сказ о каменном цветке»…
И 7 симфоний!
И 14 сонат!
И кантату «Александр Невеский», и ораторию «На страже
мира», и сюиту «Зимний костер»!
И написал музыку к популярным в свое время кинофильь
мам «Александр Невский», «Иван Грозный» и многим другим.
Сработал за несколько жизней! При этом прожив всего
шестьдесят два года, а творческих лет — и того меньше.
Но как живо, как памятно рожденное его душой! Оно
бессмертно!
Тем самым обессмертил он и свой отчий край.
Прирастала слава Донбасса трудами и Казака Луганского,
выдающегося лексикографа, этнографа и писателя Владимира
Ивановича Даля, родившегося в 1801 году в рабочем поселке
Луганский Завод, ныне Луганск. Ведь эти земли тоже объемм
лет Большой Донбасс. А значит и Даль был нашим коренным
земляком.
Всю жизнь он собирал народные сказки, песни, пословии
цы, поговорки, прибаутки. Более 30 тысяч включил в свой
первый сборник!
А над «Толковым словарем живого великорусского языка»
трудился свыше 50 лет! Труд этот останется в веках. Без него
мало кто из приверженцев изящной словесности, едва он
вышел в 186331866 годах, обходился, обходится и вряд ли
обойдется в будущем. Содержит он около 200 000 слов. В том
числе и южноорусского говора, то есть нашенского, донбасс
ского. За словарь Владимир Иванович был удостоен Ломоноо
совской премии Академии наук и звания почетного академии
ка. Под конец ХХ века благодарные потомкииастрономы 12
Крымской обсерватории назовут в его честь и малую планету
во Вселенной — Далия.
От себя, как от бывшего врача, с особым чувством глубоо
чайшего почтения добавлю: Даль, родившийся в семье врача
и сам получивший в Дерптском университете изначально
врачебное образование, неотлучно находился у постели смерр
тельно раненного на дуэли Пушкина, с которым был дружен.
И поминутно вел запись о его изменявшемся к худшему
состоянии. Эти записи он назвал «Скорбным листом». От
негоото, от этого «Скорбного листа», и пошли всем хорошо
известные нынче «больничные листы».
Учитывая, что Владимир Иванович Даль приятельствовал
не только с Пушкиным, а и с Крыловым, Гоголем, Языковым,
Гребинкой, был хорошо знаком с Шевченко, поддерживал
творческие отношения с КвиткоййОсновьяненко, русским
филологом, палеографом и этнографом Срезневским и украа
инским ученыммэнциклопедистом Максимовичем, автором
первой в Украине фундаментальной «Истории древней русс
ской словесности» и трех сборников украинских народных
песен, дум, изданных в России и оказавших огромное влии
яние и на Пушкина, и на Шевченко, — учитывая все это,
нетрудно предположить — да и правомочно! — что, ведя
разговоры об истории Киевской Руси, Даль поминал и отчий
край, когдашнее Дикое Поле, а в фольклоре усматривал
выявление национального духа своих соотечественников,
южан, как тогда называли жителей нашего края.
В среде творческой интеллигенции поодругому и не могло
быть. И потому говорю об этом без малейшей натяжки. С
позиций, скажем, пресловутого «квасного патриотизма».
Напротив — с убежденностью. Да и творчество всех, с кем
общался Владимир Иванович Даль, кому заронил хотя бы
несколько слов о своей отчине, так или иначе, а подтвержж
дают такое убеждение.
А уж когда заходила речь о «Слове о полку Игореве» и
«Битве на реке Калка», будь то в отдельных изданиях или
летописных изложениях, тут они все до единого вместе с
Далем обращали мысленный взор к нашей, по тем временам
еще дикой степи. И ни для кого из них не проходило бесс
следно такое причащение…
Как не должно остаться бесплодным и наше причастие к
таким землякам как Владимир Иванович Даль. 13
Не менее ярким и поохорошему вероломным было вхождее
ние в отечественную культуру, в русскую классику, в частноо
сти, во второй половине XIX века, и другого нашего земляка
Всеволода Михайловича Гаршина, известного писателя, нее
смотря на то, что его творческая жизнь была недолгой и так
трагически оборвалась — находясь на пределе душевного,
умопомрачительного срыва, он бросился в лестничный проо
лет…
Очевидно, все же сказались бесконечные размолвки отца
с матерью, свидетелем, а часто и ответчиком, и источником
которых он был по своему малолетству, и иззза каприза
взрослых — родители то и дело делили его меж собой либо
на два, либо на три месяца.
Родился Всеволод Гаршин в поместье бабушки Акимоо
вой — Приятная Долина Бахмутского уезда — в 1855 году.
Затем его перевезли на Старобельщину, а оттуда — в Петерр
бург. И хотя он обмолвился в «Петербургских письмах» о том,
что «я не петербуржец по рождению, но жил в Петербурге с
раннего детства…», всеетаки дух отчины, степей бывшего
Дикого Поля вошли в него буквально с молоком матери.
И — навсегда.
Об этом свидетельствует описание степи близ Старобельь
ска в рассказе «Медведи», который и начинается, хоть и
завуалированно, но вполне ясно для краеведов: «На степной
речке Рохле приютился город Бельск…»
«Прямо на восток тянется безграничная, слегка поднимаюю
щаяся степь, то желтая от сенокосов, на которых густо разз
росся негодный молочай, то зеленеющая хлебами, то лиловоо
черная от поднятой недавно целины, то серебристоосерая от
ковыля. Отсюда она кажется ровною, и только привычный
глаз рассмотрит на ней едва уловимые линии отлогих, невии
димых, глубоких лощин и оврагов, да коеегде виднеется
небольшим возвышением старый, распаханный и вросший в
землю курган, уже без каменной бабы, которая, может быть,
украшает в качестве скифского памятника двор Харьковского
университета, а может быть, увезена какиммнибудь мужиком
и заложена в стенку загона для скотины».
Этому живописанию предшествует строчка о берегах степп
ной речки: «… некоторые из них белеют своими обнаженныы
ми от почвы меловыми вершинами…» 14
Да, это наша степь, это наши меловые кручи! Их нельзя
спутать ни с какими другими. Ибо водило рукой мастера
художественного слова не одно вдохновение, а и любовь к
отчей земле.
Однако в сердце своем унес писатель из детства не только
картины первозданной природы, оно сумело запомнить и
быт, нравы, социальные расслоения в провинциальном гоо
родке.
В очерке «Подлинная история Энского земского собраа
ния» угадывается тот же Старобельск, потомууто в рукописи,
дабы читатели в точности не определили, о каком городе
написано, редактор газеты «Молва» А. А. Жемчужников предд
ложил молодому Гаршину заменить первоначальное «Бурр
жумское земство» на «Энское». Но каким сарказмом дышит
этот очерк!
Вот для примера короткий отрывок.
«Буфет берется приступом. Рюмки водки и бутерброды
исчезают с невероятной быстротой; под влиянием винных
паров языки представителей нужд и потребностей населения
делаются еще развязнее. Какоййто оптимист, с рюмкой водки
в одной руке и с куском балыка на вилке в другой, ликует и
восторженно разглагольствует:
— Вот, господа, как нашшто уезд себя знать дает! Мужскую
прогимназию открыли, женскую откроем! Письма по почте
земской посылать будем! Железную дорогу выстроим! Вот как
у нас!
Водка и балык исчезают.
— Вы бы прежде позаботились о мерах против голода, —
грустно говорит какоййто маленький человечек — не земец».
Когда я впервые читал эти строки, я лишь ухмыльнулл
ся — столь далеким показалось описываемое. А сейчас перее
читал и вздрогнул: «Будто о сегодняшнем дне! И о современн
ных витиях из госучреждений!»
В том и сила настоящего искусства, что оно, повествуя,
допустим, о давешнем безвременье, способно высветить и
сегодняшнее, поскольку не стареет, не подвластно времени.
Подтверждением тому — глубоко психологические, соции
ально заостренные, сострадательные по отношению к людям
рассказы Всеволода Гаршина «Красный цветок», «Трус»,
«Ночь», «Сигнал», «Медведи», «Из воспоминаний рядового
Иванова», «Надежда Николаевна»; сказки «Лягушкаапутешее 15
ственница» и «Сказка о жабе и розе»; очерки, статьи о
живописи, стихотворения…
Что тут еще добавить?
В 1877 он пошел добровольцем на русскоотурецкую войну,
был ранен под Аясларом, ныне Светлен, где ему поставлен
памятник как национальному герою Болгарии. Так что Гарр
шин, русский писатель, еще и породнил народы Болгарии,
России и Украины, откуда он был родом, а стало быть, и
Донбасс сроднил с ними своим ратным подвигом.
В 2000 году в Лондоне издан объемистый труд, посвященн
ный творчеству Всеволода Гаршина. В него вошли работы не
только зарубежных литературоведов и критиков, а и наших,
донбасских.
Во второй половине XIX века маленькое село на донецкой
земле Нескучное Мариупольского уезда Екатеринославской
губернии тогдашней Новороссии, как называлась по тем
временам южная, прилегающая к Черному и Азовскому моо
рям территория Украины, приковывало к себе внимание
видных прогрессивных умов того времени. Здесь, в родовом
имении матери родился и затем, после учебы в петербургском
Александровском лицее, жил и работал видный просветитель,
педагог и методист, выдающийся деятель народного образоо
вания Николай Александрович Корф.
Основоположник педагогической науки и народной шкоо
лы в России Константин Дмитриевич Ушинский, чья деятельь
ность оказала огромное влияние на развитие педагогики и в
других славянских странах, писал Корфу, своему последоваа
телю: «Читая каждую Вашу статью, чувствуешь, что Вы говоо
рите о деле, в котором сами вращаетесь и которому отдались
бескорыстно и прямодушно. О, если бы Вас можно было
помножить на число губерний, не говоря уже уездов, через
10 лет Россия была бы уже другая. Но Вы и так делаете много
только одним своим примером: и имя Ваше будит не одно
сонное земство».
Велика оценка нашего земляка! Но и заслуга его не
меньше.
Корф открыл в окрестных селах, таких как Камар, Улакк
лы, Майорское, Времьевка, Богатырь, БольшееЯнисоль,
Андреевка и многих других, более 40 школ. Издал несколько
учебников и пособий для учителей: «Руководство по обучее
нию грамоте по звуковому способу», «Русская начальная 16
школа», «Наш друг», — явившихся неоценимым подспорьем
для школьного обучения. А в помощь самообразованию
учителей ежегодно составлял и издавал «Отчеты Александд
ровского уездного училищного совета», который он одно
время возглавлял, а потом — и «Отчет члена Мариуполь
ского уездного училищного совета», куда он был избран
впоследствии. Собственно, это был последний его отчет. В
1883 году, окончательно подорвав здоровье неусыпным труу
дом, общественной деятельностью, Николай Александрович
скончался.
В память о нем в 1895 году в Нескучном, которое перешло
по завещанию Корфа сначала к дочери Марии, а потом —
Екатерине, была построена начальная школа. На ее открытие,
заметим попутно, приезжала видный деятель народного обб
разования, тоже последовательница Ушинского и соратница
Корфа, Христина Даниловна Алчевская, работы коей высоко
ценили Лев Толстой, Антон Чехов, Владимир Короленко,
Максим Горький, Иван Франко, Леся Украинка…
Школу построил виднейший театральный деятель, режисс
сер, драматург и писатель Владимир Иванович Немировичч
Данченко вместе со своей женой, дочерью Корфа, Екатерии
ной Николаевной.
С 1887 года и по 1917 год, пока отчий дом Екатерина
Николаевна и Владимир Иванович не передали в дар кресс
тьянским детям Нескучного под школу, они почти каждое
лето приезжали сюда и подолгу живали. Отсюда Владимир
Иванович слал письма Льву Толстому, Антону Чехову, Конн
стантину Станиславскому, Максиму Горькому. Сюда же прии
ходили и ответы. Шла подготовка к репертуарной реформе.
В Нескучном НемировиччДанченко много и плодотворно
работал. Здесь он переделал и завершил роман «Мимо жизз
ни», издававшийся после под названием «Мгла», начал роман
«Старый дом», или «Мертвая ткань», повесть «Губернская
ревизия», о которой высоко отозвался Чехов: «По тонкости,
по чистоте отделки и во всех смыслах это лучшая из всех
ваших вещей, какие я знаю…»
Много разъезжая по Екатеринославской губернии, накапп
ливая впечатления от увиденной жизни на донецкой земле,
а затем уединяясь в уютном доме, окруженном старым садом
и изгибом тихой речки Мокрые Ялы, Владимир Иванович на
собранном материале писал свои произведения. Это и рассказ 17
«Отдых», и очерк «Образцовая школа», и повесть «В степи»,
и комедия «Новое дело», и так, к сожалению, и не завершенн
ный роман «Пекло».
В 1877 году неподалеку от Макеевки (Ханженково) родилл
ся видный кинопредприниматель и кинодеятель, создатель
российского кинематографа Александр Алексеевич Ханженн
ков. Памятник ему взялся создать всемирно известный скульпп
тор Зураб Церетели.
И еще об одном незаурядном земляке, родившемся в
XIX веке на нашей земле, а именно — 3 января 1868 года в
слободе Торская Алексеевка (ныне село Октябрьское Красноо
армейского района Донецкой области), хочу хотя бы вкратце
помянуть — об известном украинском писателе Николае
Федоровиче Чернявском.
С его именем связано издание первой художественной
книги в Донбассе. В 1898 году в Бахмуте, где Чернявский
преподавал пение в бурсе, которую и сам раньше, до поступп
ления в Екатеринославскую духовную семинарию, закончил,
он издает на украинском языке свой сборник «Донецкие
сонеты» («Донецькі сонети»). О чем была эта книга — первая
донецкая ласточка! — можно судить по строкам из сонета,
который называется «В Донецком крае» («В Донецькім краї»):
Ревуть гудки. Дими стовпами
Повзуть за вітром по степу.
А там під степом, у склепу
Шахтар зомлілими руками
Б’є камінь, вугілля добува,
У землю вік свій зарива.
Глубокое сочувствие к насущным проблемам трудового
люда Донецкого края в ту пору присуще всей книге.
Он писал и прозу. И уже в 192771931 годах выходят его
произведения в десяти томах.
Да прогрессивного, озабоченного нуждами простых рабоо
чих писателя в 1937 злосчастном году репрессировали. В
лагере он и умер в 1946. А реабилитировали лишь посмертт
но — в шестидесятые годы.
Горькая участь! Тем дороже нам, его землякам, его доброе
имя. И этими скупыми строчками воздадим ему скромную
дань. 18
Все названные выше земляки пеклись о духовности нашего
края. Если хорошо покопаться в архивах и краеведческой
литературе, вполне возможно, что еще найдутся призабытые
имена. И благодарным потомкам, не утратившим любопытт
ства и чувства землячества, разыскать их будет в радость и не
без пользы для национального самосознания. Извлекая из
забвения имена великих земляков, мы и сами возрождаемся
духовно.
Как, скажем, случилось с «открытием» видного украинн
ского ученого, писателя, общественного и политического
деятеля Никиты Ефимовича Шаповала, который родился
7 июля 1882 года в селе Серебрянка Бахмутского уезда.
В своей автобиографии он писал:
«Мій батько (Юхим Олексійович) навчався грамоті на
військовій службі. Брав участь у руськоотурецькій війні (18766
77 рр.). Мати (Наталя Яківна) неграмотна.
…В голодні роки 1891192 було страшно і сумно. Тоді батько
переїхав за 60070 верст од Сріблянки у Долинівку, біля шахт.
А я жив із бабою у Сріблянці.
…Це літо (1892 р.) ходив на поденну роботу (полов хліба)
по 15 коп. у день, потім сортував кокс на шахті (за три версти)
по 20 коп., потім чистили парові котли (по 25 коп. за день).
…Зиму 1894495 рр. батько працював на шахті, а Дорош і
я — на щоденній роботі: вибирали породу з вугілля. 1896 р.
був «за хлопця» в конторі при шахті, за 3 рублі в місяць. З
найбільших вражень цього часу — проводка електричного
світла, яку вів монтеррнімець Клюге…
Незабутнє враження зробив на мене селянський революю
ційний рух 1902 року. Я ще тоді хотів відправитися у район
розрухів, але повстання селян було задушене зразу…
«Програма» у нас була соціалістіввреволюціонерів. Щоб
перевірити «правильність» світогляду, Мицюк їздив до Києва
на побачення зі студентоммдемократом Винниченком. Поверр
нувшись, розповів свої враження, і ми вирішили, що наша
програма краща… був вражений що хтось з його родини
говорив пооросійськи. З того часу в мене повстала хвиля
національноозагострених почуттів честі, і так дійшов до думки
«мстити за Шевченка»…
В 1908 году выходит в свет первый сборник поэзии Никиты
Шаповала «Сини віри» («Сыны веры»), в 1910 — «Самотність»
(«Одиночество»)… 19
В 1917 году он избирался членом Центральной Рады Укк
раинской народной Республики, назначался министром.
Впоследствии был вынужден эмигрировать.
Он тосковал по отчей земле, даже находясь в Украине.
И потому, наверное, часто подписывался под своими произз
ведениями псевдонимом — М. Сріблянський.
В таком забвении находился до недавнего времени и знаа
ток древнерусской и мировой старины, философ Юрий Петт
рович Миролюбов, который родился 30 июня 1892 году в
Бахмуте. Он очутился в эмиграции иззза того, что во время
гражданской войны служил в рядах вооруженных сил Центт
ральной рады, а потом — Добровольческой армии генерала
Деникина…
Одной из важнейших заслуг Миролюбова является обраа
ботка и подготовка к публикации так называемой «Влесовой
книги» — о происхождении, истории, быте и обычаях староо
давних славян, написанной древнерусскими буквами на дее
ревянных дощечках.
За границей вдова философа издала восемь книг его: «Русс
ский языческий фольклор», «Русская мифология», «Славяноо
русский фольклор» и другие.
Недавно в России издан двухтомник под общим названием
«Сакральное Руси».
В предисловии вдова написала: «Наконеццто он (Миролюю
бов) станет известен на горячо любимой родине. Всю свою
жизнь Юрий Петрович жил и работал для нее».
Думается, под словом «родина» наверняка имелась в виду
и малая родина философа — отчий Донецкий край, с родным
ему Бахмутом.
А в Славянске родился известный живописец Петр Петт
рович Кончаловский. Будущий тесть советского писателя
Сергея Михалкова и дедушка видных кинорежиссеров Андд
рона (Андрея) КончаловскогооМихалкова и Никиты Михалл
кова. Кстати, имение Михалковых было в Амвросиевке на
донецкой земле.
Ну как такими земляками не гордиться? Как не воздать им
должное?!
К духовному становлению Донбасса так или иначе причаа
стны и те, кто временно жил на его территории, работал и
мужал вместе с донбассовцами.
Видный украинский композитор Николай Дмитриевич 20
Леонтович начинал свою творческую деятельность на стыке
XIX и XX веков учителем пения в рабочем поселке Гришино,
ныне — Красноармейск.
Не менее известный украинский писатель и педагог Стее
пан Васильевич Васильченко (по настоящей фамилии —
Панасенко), гонимый за революционные воззрения и подталл
киваемый желанием «бурхливого життя», оказался на Щерр
биновских рудниках (нынче это Дзержинск), учительствовал
там. Но в 1905 году за участие в рабочих демонстрациях и
сочувствие к ним был арестован и брошен в Бахмутскую
тюрьму, где просидел более полутора лет.
В селе Алексеевке на Луганщине, в школе известного
деятеля народного образования Христины Даниловны Алчевв
ской работал учителем в 188771893 годах писатель, собиратель
фольклора, автор четырехтомного «Словника української
мови» Борис Дмитриевич Гринченко…
Уверен, при усердных поисках откроются и еще какиее
нибудь имена, узнав которые, только ахнем: «Да как же мы
не ведали о них?!» Или: «Да как же мы могли забыть их?!»
И далее, огорчаясь, будем сетовать: почему, мол, не доо
знались на протяжении стольких лет? Неужто память отшибб
ло или не достало обыкновенной привязанности к отчей
стороне, ее прошлому? Ведь познавая прошлое родной земли,
рода своего, познаешь и самого себя, не так ли?
Хотелось бы впредь избежать подобных огорчений и соо
жалений, равных запоздалому покаянию.
В разных энциклопедических словарях и книгах по краевее
дению наши великие земляки называются пооразному: то
русскими, то украинскими деятелями искусства и науки,
исследователями…
В то время, как, допустим, Михаил Пришвин в своих
дневниках на этот счет высказал оригинальное суждение, как
бы обезоруживающее все попытки «перетянуть одеяло на
себя».
Он записал эту мысль в таком виде:
«Когда личность в своем высшем развитии выходит за
границы своего национального происхождения, то ведь это
нация цепляется за нее и венчает «национальным» поэтом,
артистом, ученым или что там еще. Но личность сама по себе
освобождается от этих уз. Шекспир становится похожим на
русского, Толстой — на англичанина, Моцарт, Чайковский, 21
Бетховен… Да, мы, люди, в творчестве своем — как вода:
каждый ручеек стремится преодолеть косность условий своего
происхождения и уйти в океан».
По большому счету, все, возможно, так и обстоит. Но
трудно представить Гоголя без Миргорода и Украины, а Льва
Толстого — без Ясной Поляны и России! Без земли, с которой
они, взяв ее энергию и народный дух, стартовали в человее
ческий космос Вселенной. Точно так же, думаю, обстоит дело
и с нашими великими земляками.
Поминутно ловлю себя на том, что рука порывается напии
сать «мы» вместо собственного «я». Должно быть, подспудно
хочется о выдающихся земляках говорить и от имени других
людей, проживающих на донецкой земле и породненных
узами землячества. Вроде не я сам вызвался поведать о них,
а мои современники доверили мне сию ответственную мисс
сию. Иной раз даже робость подкатывает к сердцу сквозным
холодком. Да и не удивительно: такие недосягаемые для
простых смертных вершины, такие потрясающие имена мии
рового значения! И все они, как и ты, причастны к Донбассу
впрямую. Только они уже возвысили его на земном шаре,
подобно отдельному континенту. Ты же — лишь у подноо
жия его.
Тем не менее, когда пишу от собственного имени о Донн
бассе и донбассовцах, во мне все равно многоголосо постоо
янно прорывается это самое «мы» земляческое, и я чувствую,
что не одинок ни в ответственности, ни в гордости, ни в
признании в любви к нашим знаменитым предшественникам.
Как и по отношению ко всему отчему краю.
Причисляя к землякам и тех, кто не родился на нашей
земле, а все же так или иначе связал с нею свою судьбу, свои
поиски и открытия, кто посвятил ей и ее людям свои духовв
ные творения и тем самым возвысил дух нашего края и
поведал о нем миру, доведется волеййневолей снова возвраа
титься в прошлое, когда едвааедва зарождалось промышленн
ное, индустриальное могущество сегодняшнего Донбасса.
Принято считать, что Антон Павлович Чехов был одним
из первооткрывателей в русской литературе Донецкого угольь
ного бассейна — как страны огня. Действительно, его рассказ
«Русский уголь» опубликован еще в 1884 году — задолго до
многих других художественных произведений о нашем крае, 22
в которых рассказывалось о том новом, что появилось в нем
с открытием и разработкой его подземных кладов.
Позже, специально попутешествовав по землям Войска
Донского, проехав по Донецкой железной дороге до Славянн
ска и побывав в Святых горах, Чехов, считая этот край
родным, поскольку был уроженцем Таганрога, напишет и
«Перекатииполе», и «Печенега», и «В родном углу», и самое
лирическое свое произведение «Степь», которые в совокупп
ности являются ярким живописным словесным портретом
Донбасса того времени.
Вслед за Чеховым «страну огня» будут открывать многие
видные писатели прошлого.
И Николай Елпидифорович КарониннПетропавловский
своими «Очерками Донецкого бассейна», и Викентий Викенн
тьевич Вересаев очерками «Подземное царство», рассказом
«На мертвой дороге» и повестью «Без дороги», которые,
собственно, и ввели его в большую литературу. И Николай
Александрович Рубакин своим рассказом «Среди шахтеров».
И Александр Иванович Куприн — очерками «Рельсопрокатт
ный завод», «Юзовский завод», «В главной шахте», «В огне»,
повестью «Молох». И Алексей Иванович Свирский — циклом
рассказов о каторжном тогдашнем труде шахтеров, их бесс
просветной нужде «Под землей». И Александр Серафимович
Серафимович — очерками и рассказами «Мариупольские
картинки», «Маленький шахтер», «На заводе», «Семишкура»
и другими. И Сергей Николаевич СергееввЦенский — повее
стью «Наклонная Елена». И Константин Георгиевич Паустовв
ский — ранними очерками «Приазовье», главой «Гостиница
«Великобритания» из автобиографической повести «Беспоо
койная юность». И Александр Александрович Блок — стихоо
творением «Новая Америка». И Владимир Маяковский —
более двадцатью произведениями, тематически связанными с
Донецким краем, в том числе и «Сказкой для шахтераадруга
про шахтерки, чуни и каменный уголь»…
Так исподволь эстафета классиков передалась из XIX века
в XX век. Но тут у Донбасса уже появляются, помимо ранее
упоминаемого Миколы Чернявского, свои летописцы, сугубо
донбасские, если можно так выразиться, потому что их проо
изведения, многих из них, тоже стали своеобразной классии
кой — украинской, русской и греческой литератур.
В 1909 году учитель Спиридон Федосеевич Черкасенко, 23
работавший несколько лет в Юзовке на Лидиевских рудниках,
издает свои зарисовки из шахтерской жизни «На шахте». Прежде
они публиковались отдельно в разных киевских изданиях.
Затем выпускает в свет книгу о детях и для детей «Маленький
горбун и другие рассказы», рассказы для взрослых «Они побее
дили», стихи, тоже посвященные подневольному труду и быту
шахтеров Донбасса. Поэт, прозаик, драматург Спиридон Черр
касенко оставил заметный след в украинской литературе перр
вой половины XX века. Свой творческий и житейский путь он,
к сожалению, закончил в эмиграции.
В 1921 году стремительно входит в украинскую литературу
и становится ее хрестоматийным классиком уроженец Дее
бальцева Владимир Николаевич Сосюра. Он сразу издает две
книги — «Поезії» и «Червона зима». То есть «Поэзии» и
«Красная зима». Стихи и поэма. Столько и так влюбленно о
Донетчине до него никто не писал.
А в 1930 году появляется сначала в Бахмуте, а потом
переиздается в Москве под редакцией Эдуарда Багрицкого
«Каменная книга» русского поэта, прошедшего, начиная с
подросткового возраста, почти все шахтные профессии, Павв
ла Григорьевича Беспощадного. В русской литературе он стал
основоположником шахтерской поэтической традиции.
Входят во всесоюзную литературу один за другим коренн
ные донбассовцы: Григорий Баглюк, Борис Горбатов, Юрий
ЧерныййДиденко, Савва Божко, Леонид Жариков. А также те,
кто навсегда связал свою жизнь и творчество с Донбассом:
Илья Гонимов, Павло Байдебура… Русские и украинцы, заа
хваченные общим устремлением — воспеть Донбасс XX века!
Когда, по словам Беспощадного, один человек «будет, будто
шутя, коногонить».
Песни же Михаила Голодного, родившегося в Бахмуте и
затем переехавшего с родителями в Екатеринослав, такие как
«Песня о Щорсе» и «Матрос Железняк», стали популярными
не для одного поколения, они сражались вместе с испанскими
республиканцами против фашизма, в первых боях с этой
«коричневой чумой» XX века в Европе.
В эти же годы печатается и поэт греков Приазовья Георгий
Антонович Костоправ. По злой иронии судьбы его книга с
жизнеутверждающим названием «Здравствуй, жизнь!» стала
последней прижизненной для него — в 1937 он был репресс
сирован и умер в лагерях в 1944 году. 24
О тех, кто жил в Донбассе и писал о нем, находя в этом
и вдохновение, и долг свой сыновний отдавая, и кто живет
и поныне на донецкой земле, я более подробно рассказал в
книге «Слово о Донецком крае».
Сейчас же не могу не вспомнить о режиссере из Мариуу
поля Леониде Лукове. Одним из наиболее значительных
фильмов его был «Я люблю», снятый по повести нашего
земляка, макеевчанина Александра Остаповича Авдеенко.
Повесть была опубликована в 1933 году и посвящалась рабоо
чим Донбасса. Фильм снят в 1936 году. Затем Луков снимает
фильм «Большая жизнь», в котором рассказывает о молодых
шахтерах нашего края. Сценарий для него написал известный
советский писатель Павел Нилин. В нем снимались видные
актеры — Марк Бернес, Борис Андреев, Петр Алейников. Из
этого же фильма выпорхнула и популярная до сих пор песня
Бориса Ласкина «Спят курганы темные» с припевом: «Вышел
в степь донецкую парень молодой»…
В самый раз помянуть о собирателях донбасского фолькк
лора, который питал и питает творчество многих писателей.
Первую публикацию песен донецких шахтеров сделал еще
в 1889 году писателььдемократ Глеб Иванович Успенский в
газете «Русские ведомости». В XX веке эту работу продолжили
Пясковский, Ковешников, Ионов, Тимофеев…
Из XIX века и начала XX века донес до нас живописные
свидетельства тогдашней жизни и работы шахтеров великий
художник Николай Алексеевич Касаткин, один из самобытт
ных, ярких, крупнейших представителей когорты передвижж
ников. О его полотнах — «Углекопы. Смена», «Сбор угля
бедными на выработанной шахте», «Шахтерки», «Шахтерр
тягальщик» и других — высоко отзывался Илья Ефимович
Репин: «Мир фабричный, трудовой, со своими идиллиями
радостей, со своими тюрьмой, сумой, с адскими шахтами,
железными решетками и пр. — никогда не забудутся. Картии
ны Касаткина так прекрасны и задушевны!»
Да и сам Репин, уроженец Харьковской губернии, как он
уточнял в своей книге «Далекое близкое»: «В украинском
военном поселении, в городе Чугуеве, в пригородной слоо
боде Осиновке, на улице Калмыцкой…» — оставил нам
среди множества гениальных полотен и связанные с Украа
иной: «Запорожцы пишут письмо турецкому султану» — а
стало быть и с Диким нашенским Полем, на котором 25
разыгрывались нередко битвы запорожских казаков с турр
ками и татарами, и «Вид Святогорского монастыря на
Донце».
Кстати, со Святыми Горами связаны имена и Федора
Тютчева, написавшего стихотворение «Святые горы», и Васии
лия Ивановича НемировичааДанченко, родного брата Владии
мира Ивановича, скончавшегося в эмиграции и оттого долго
замалчивавшегося, — он написал самую обстоятельную докуу
ментальную книгу «Святые горы», и Ивана Алексеевича Буу
нина, запечатлевшего этот заповедный уголок земли донецц
кой в одноименном рассказе… А на горе, что возвышается над
всей здешней округой, высится уникальный памятник больь
шевикуудонбассовцу Артему, созданный видным украинским
скульптором, кинорежиссером, драматургом и сценаристом
Иваном Петровичем Кавалеридзе в стиле кубизма…
Тут же, в монастырской усыпальнице знаменитого рода
Иловайских, покоится прах Ивана Григорьевича Иловайскоо
го, крупнейшего донецкого, а точнее макеевского предприи
нимателя XIX века, который пожертвовал для Покровской
церкви Святогорского монастыря самый большой колокол.
Звучат, звучат нынче колокола над Святыми горами, созыы
вая паломников отовсюду, из разных далей, в древнейшую в
нашем крае и, к счастью, возрожденную после многолетних
надругательств обитель, тем самым являя захожему люду
неповторимый облик заповедной донецкой природы, а заодд
но и всего Донбасса.
Собственно, с предпринимательства незабвенного Иловайй
ского можно было бы начать рассказ и о земляках, которые
в XX веке самопожертвенным, подвижницким трудом непоо
средственно творили индустриальную мощь Донбасса и возз
высили его в глазах всего мира.
Но ведь до этой поры были и Евграф Павлович Ковалевв
ский, разведавший недра и составивший первую геологичее
скую карту Донецкого кряжа, дав ему при этом и имя собб
ственное, и академик Григорий Петрович Гельмерсен, автор
первых пластовых карт месторождений угля, и Леонид Иваа
нович Лутугин, автор обзорной карты Донецкого бассейна,
удостоенной в Турине золотой медали.
Были бахмутский управитель соляных промыслов Никита
Веприйский и надзиратель крепости, капитан Семен Чирков,
был Григорий Григорьевич Капустин, которые впервые отт 26
крыли уголь на бывшем Диком Поле: первые — в украинской
его стороне, второй — в российской.
Был и выдающийся ученый Дмитрий Иванович Менделее
ев, несколько раз приезжавший в наш край в 1887–1888 годах
и изложивший результаты обследований в докладе министру
государственных имуществ: «О мерах для развития донецкой
каменноугольной промышленности», а также выпустивший
книгу «Будущая сила, покоящаяся на берегах Донца».
Был Виктор Егорович Графф, насадивший Великоанадольь
ский лес и положивший начало степному лесоразведению в
кряжистом, не так уж и богатому на воду крае. А
еще — его последователь Василий Васильевич Докучаев.
Были также Самуил Соломонович Поляков, предпринимаа
тель, строитель донецких веток КурскооХарьковскооАзовской
железной дороги, и горный инженер Петр Николаевич Горр
лов, внедривший впервые в Донбассе на крутопадаюших
пластах Корсунской копи № 1, или Первого рудника, потолл
кооуступный способ выемки угля, и Джон Юз, соорудивший
на берегах Кальмиуса жизненно действующий металлургичесс
кий завод, и кузнец этого завода Алексей Иванович Мерцаа
лов, который выковал из куска рельса ажурную чудоопальму,
сработав ее под стать тульскому «левше» из известного лесс
ковского рассказа — она заняла поначалу достойное место на
промышленных тогдашних выставках и в Нижнем Новгороде,
и в Париже, а после была перевезена в СанкттПетербург и
установлена в музее Горного института. Сейчас ее прообраз
стоит и в Донецке, более того — венчает герб Донецкой
области. А также стараниями международного фестиваля
«Золотой Скиф» их копии установлены в Киеве и Москве, где
обосновались крупные донбасские землячества…
И выдающиеся металлургииученые Михаил Константиноо
вич Курако и Иван Павлович Бардин, работавшие помногу
лет на заводах в Мариуполе, Юзовке, Краматорске, Енакиево
и внесшие немало новшеств в доменное производство и
интенсификацию металлургических процессов. И рыцарь
долга Николай Николаевич Черницын, заведующий первой в
России Макеевской горноспасательной станцией. Спасая
горняков Горловского Первого рудника, он погиб сам.
Был и Никита Сергеевич Хрущев, проработавший на шахтах
и заводах Донбасса двадцать лет в начале XX века; возглавив
великое государство Советов, он с рабочей смелостью разобб 27
лачил культ личности Сталина, довлевшей над каждым из
нас…
Был и маршал Советского Союза, легендарный командарм
Климентий Ефремович Ворошилов, бывший рабочий Луганн
ского паровозостроительного завода…
Был и председатель КГБ СССР Владимир Ефимович Сее
мичастный…
Были и жертвы ГУЛАГа уже в наше, «мирное» время —
правозащитник Олекса Тихий и поэт Василь Стус…
И репрессированные Микола Руденко и Василь Захарр
ченко…
И был божьей милостью механикксамоучка из Первомайки
Алексей Иванович Бахмутский — создатель первого в мире
угольного комбайна…
Непосредственную же трудовую славу Донбасса в XX веке
вершили поистине великие земляки: забойщики угольных
шахт Алексей Стаханов и Никита Изотов, металлург Макар
Мазай, машинист паровоза Петр Кривонос, трактористка
Паша Ангелина.
Их героический труд вылился в стахановское движение,
охватившее, точно бурное весеннее половодье, все необъятт
ные просторы тогдашней страны Советов. А родилось оно в
тридцатые годы первой половины XX века на донецкой земле
благодаря усилиям каждого из этих подвижников.
О них обо всех можно было бы сказать словами Горького,
адресованными Изотову: «Они возвысили свой труд до высоо
ты искусства!»
Мы еще не раз будем мысленно возвращаться к ним, беря
в пример их жизнь яркую и ориентироваться по ним, как по
звездам, в сегодняшнем зыбком, подернутом маревом неразз
берихи дальнейшем пути. Ведь они радели не только ради
личных выгод, а скорее — начисто забывали о них, чуть ли
не кладя живот заради общего блага земляков своих, то есть
нас, наследников их трудового подвига.
Мировая слава нынешнего Донбасса приращивалась в
недавнем прошлом и приращивается сейчас выходцами из
земли донецкой: маршалами Иваном Пересыпкиным и Кии
риллом Москаленко, генераллполковником, героем Советт
ского Союза Иваном Людниковым и юными молодогвардейй
цами во главе с Иваном Туркеничем, испытателем первых
реактивных самолетов Григорием Бахчиванджи и летчикомм 28
космонавтом Георгием Береговым, народными артистами
СССР Николаем Гриценко, Юрием Богатиковым, первоо
классными солистами Киевской оперы Михаилом Гришко и
Анатолием Соловьяненко, опальным литературоведом и крии
тиком, ныне академиком Национальной Академии Наук
Украины, Героем Украины Иваном Дзюбой с его крамольной
по тем, застойным, временам книгой «Интернационализм
или русификация?», народным артистом Украины, актером
кино и режиссером Леонидом Быковым с его фильмами «В
бой идут одни старики» и «Атыыбаты, шли солдаты», ставшии
ми классикой украинского кинематографа, известным киноо
режиссером, заслуженным деятелем искусств РСФСР Ларии
сой Шепитько, актрисой кино, народной артисткой РСФСР
Майей Булгаковой, народным артистом России и Украины
Иосифом Кобзоном, мастерами мирового балета, народными
артистами Украины Вадимом Писаревым и Инной Дорофее
евой, композитором, заслуженным деятелем искусств Украа
ины Иваном Карабицем, всемирно известным еще со времен
второй мировой войны фотожурналистом Евгением Халдеем,
скульптором, народным художником УССР Василием Полоо
ником, народными артистами Украины, солистами Донецкоо
го академического театра оперы и балета Валентином Землянн
ским, Николаем Момотом, актером театра и кино Владимии
ром Талашко, популярным эстрадным артистом Евгением
Мартыновым с его — нашим! — поородственному, поодомашш
нему теплым «Отчим домом», Олимпийским чемпионом,
десятикратным чемпионом и 355кратным рекордсменом мира
по прыжкам с шестом, Героем Украины Сергеем Бубкой и
народным художником Украины, скульптором Николаем
Ясиненко, создавшим в Донецке всемирно известному легкоо
атлетууземляку памятник, как бы символизирующий всю
спортивную доблесть Донбасса, и совсем еще молодым Межж
дународным гроссмейстером, ставшим в прошлом году чемм
пионом мира по шахматам Русланом Пономаревым…
Приращивалась и приращивается мировая слава Донбасса
и научной деятельностью известного профессораабиолога
Федора Щепотьева, вырастившего несколько новых видов
грецких орехов, и полярником, капитаном атомоходов, Гее
роем Социалистического Труда Анатолием Ламеховым, и
крупным ученым, академиком НАН Украины Владимиром
Шевченко, известным исследователем по истории этимолоо 29
гии, лексике и фразеологии русского и украинского языков,
профессором Евгением Отиным, своими трудами стершего
немало «белых пятен» на топонимической карте Донецкого
кряжа, и профессором по истории и краеведению Романом
Ляхом, талантливыми профессорамиимедиками академиком
Академии медицинских наук, Героем Украины Григорием
Бондарем и действительным членом НьююЙоркской Акадее
мии наук Владимиром Гусаком, и народным учителем СССР,
перевернувшим отечественную педагогику, в чеммто закосс
нелую, с ног на голову, кавалером международного ордена
«Николая Чудотворца» Виктором Шаталовым, народным
артистом СССР Юрием Гуляевым и соловьем Донбасса,
народной артисткой Украины Алиной Коробко, и лауреатаа
ми Государственной премии Украины имени Т. Шевченко
поэтами Николаем Рыбалко и Леонидом Талалаем, прозаии
ком Владиславом Титовым, потерявшим в шахте, спасая
товарищей, обе руки и затем написавшим, зажав зубами
карандаш, проникновенную повесть «Всем смертям назло»,
которая обошла весь мир в переводах на самые разные
языки, и поэтамиипесенниками Михаилом Матусовским и
Михаилом Пляцковским, выходцами из Донбасса, и альпии
нистом, мастером спорта Международного класса Михаилом
Туркевичем, покорившим в ночное время Эверест, и гимнаа
сткой, Олимпийской чемпионкой по спортивной гимнастии
ке Лилией Подкопаевой…
Их имена у всех на слуху! А сделанное ими — неотъемлемая
часть нашего общего ратного и мирного дела и нашего духа,
духовности нашей, и, наконец, всеобщей культуры всего
Донбасса.
Великие имена! Великие земляки!
Ощущая подспудно и осознавая явственно свое землячее
ство с ними, вновь и вновь преисполняюсь неуемного ликоо
вания и гордости, будто и сам вместе с ними, с их величием
возвышаюсь в повседневных трудах своих. Почти физически
чувствую, как радуется душа, обретя вдохновение, заполученн
ное от деяний великих предшественников и современников,
моих земляков.
Но и ответственностью полнюсь! Дабы не уронить их
чести, их высокого имени. А равно и возвышенного ими до
звездной высоты авторитета отчей земли — Донбасса. Ни
мыслью недостойной, ни поступком непотребным, ни каким 30
случайно сорвавшимся с языка или с кончика пера неправедд
ным словом.
Точно так же и перед потомками, идущими пооземлячески
каждому из нас, донбассовцев, на смену.
Жизнь прожить, говорят, — не поле перейти.
Даже не Дикое Поле, добавлю от себя, находясь в постоо
янных раздумьях о его диком прошлом и его многовековой
преобразующей нови.
Дай же, Бог, до последнего шага не утратить святое чувв
ствование своей земляческой причастности к Донбассу, ко
всем дорогим моему сердцу землякам!