Снег Рождества!
Какой беспутный танец.
Снег Рождества –
какой доступный глянец
навел Господь на сирую природу.
Снег Рождества!
Друг всех простудных пьяниц,
сыграй со мной в одну и ту же воду.
Снег Рождества!
Моей печали свита,
давай с тобой обманем Гераклита.
Зависни, не касаясь мокрых плит…
Там, в стороне, в сугробах прошлых лет
моя собака мертвая зарыта
и юность маской гипсовой лежит.
Там светофор, как леденец из клюквы,
и кошка лапкой ловит белых мух.
С тех самых пор меня никто не любит,
как я люблю – вся обращаясь в слух:
«Скажи мне чтоонибудь».
Вся обращаясь в зренье:
«Постой, не уходи!»
Мои прикосновенья
настырны, вороваты и робки.
Любимый мой! Не убирай руки!
Когдаанибудь ты вспомнишь,
как мы плыли, 453
как будто Геллеспонт одолевали,
от мая выгребая к февралю.
Не выплыли, когда б не во хмелю.
Зачем я лгу?
Меня ведь не любили!
Меня ведь никогда так не любили,
как я люблю!
Мне было не дано
себя в другом без страха растворять,
нырнуть в ручей серебряной форелью,
войти в туман мельчайшей водной пылью,
в чужую жизнь, как нож – по рукоять.
Мне было не дано.
Мне остается
лишь лечь на дно.
Пусть надо мной слоится
вода Донца, белесая от мела,
и милые до слез уносит лица,
и стрелолист стоит в ней по ключицы
и ловит стрекозу на палец. Дела
мне нет до тех, в ком жизнь не откипела,
кто умирает над ручьем от жажды.
Что мне до них?
Я тоже не сумела
войти в одну и ту же воду дважды.