Мадрид. 1751 год
12 сентября
Королева Барбара Браганская преклонила колени, чтобы
получить освященную облатку из рук своего исповедни¬
ка Раваго. То же самое затем сделал и король — под не¬
громкие звуки органа, заполнявшие все пространство храма.
Исполнялось произведение Генделя, которое — по пожеланию
королевской четы — всегда сопровождало данную церемонию.
Почти все придворные ежедневно присутствовали на этой
мессе — чего, впрочем, нельзя было сказать о Хоакине Тревелесе,
но он являлся, скорее, редким исключением. Однако в это утро
и Тревелес сидел на последней скамье в зале храма. Причина его
появления здесь была проста: накануне вечером он получил от
королевского исповедника послание, в котором Раваго просил
его прийти к нему для обсуждения очень важного дела.
Завершив обряд причащения и встав лицом к алтарю, а спи¬
ной — к присутствующим, отец Раваго тщательно протер фиал
и дискос, после чего служка с почтительным видом забрал их
и унес. Раваго поднял руки, произнося завершающую молитву,
а затем закрыл требник и, повернувшись к присутствующим,
дал им последнее на этой мессе благословение и зычным голосом
объявил на латыни, что месса закончена.
Повернувшись к королевской чете, он уважительно наклонил
голову, а затем — также сегодня в последний раз — совершил
коленопреклонение перед дарохранительницей.
прежде чем покинуть главное помещение храма, Раваго нашел
глазами Тревелеса, легко различив его фигуру в самой дальней
части храма, и жестом показал ему, чтобы он зашел в ризницу.
Хоакину пришлось сначала дождаться, пока из храма выйдет
королевская чета со своей свитой, и лишь затем он отправился
в правую часть поперечного нефа, где находилась ризница. Это
было просторное помещение, вдоль стен которого стояли шка¬
фы, заполненные богато украшенными предметами, использу¬
емыми для проведения богослужений.
Стол перед низкой и широкой деревянной полкой и при по¬
мощи служки снимая с себя ризу, Раваго то и дело поглядывал на
искусно выполненную скульптуру распятого Христа и бормотал
себе под нос молитвы. Наконец он снял с себя епитрахиль, с бла¬
гоговейным видом поцеловал ее и повернулся к Тревелесу.
— Давайте позавтракаем вместе!
— Меня очень обеспокоило состояние нашей королевы. —
Тревелесу во время службы показалось, что королева сильно
исхудала да и вообще еле стояла на ногах. — Похоже, она больна.
— Да, это так, и, хотя мы еще не знаем, что это за болезнь,
ничего хорошего ожидать не приходится.
— Мне очень жаль короля. Из-за болезни королевы он, на¬
верное, сильно страдает.
— Да, и это может плохо отразиться на его не очень-то креп¬
кой психике. Так что будем надеяться, что состояние королевы
не ухудшится. Боюсь, что король не выдержит, если с ней что-то
случится.
Раваго и Тревелес пересекли обсаженный оливковыми дере¬
вьями прямоугольный внутренний дворик и зашли в прилега¬
ющее к нему здание. Пройдя по левому из двух длинных кори¬
доров, они попали в небольшую комнату, где их ждал скромный
завтрак.
Каждый из них, сев за стол, налил себе по чашке кофе. Не об¬
ращая внимания на лежавшие на столе горячие ароматные бу¬
лочки, которые, казалось, совсем недавно вынули из печи, Ра¬
ваго сразу перешел к делу, которое он хотел срочно обсудить
с алькальдом.
9. Тайна масонской ложн
“ То, о чем сейчас пойдет речь и ради чего я вас вызвал, может
представлять серьезную угрозу для интересов нашего государ¬
ства. — Раваго отыскал среди валявшихся на столе многочисленных
бумаг экземпляр газеты «Ежедневные объявления», вышедшей
еще в прошлом месяце, и протянул его алькальду. — Прочтите
и затем скажите мне, что вы по этому поводу думаете!
Хоакин быстро пробежал глазами по напечатанным на первой
странице заголовкам, пытаясь понять, какое именно из объяв¬
лений он должен прочесть.
— «Стоимость фанеги * пшеницы резко упала», — прочел он
вслух. Раваго терпеливо ждал.
— «Учреждение новой Академии изящных искусств снова
откладывается», — продолжил чтение Тревелес.
— Боже милосердный! Да перейдите же вы к тому, что для
нас важно! Я не могу сидеть здесь с вами целое утро!
Хоакин нашел заголовок, посвященный политическим про¬
блемам.
— «Франция и Австрия подписали договор, направленный про¬
тив Пруссии». — Он поднял глаза на Раваго, ожидая от него под¬
тверждения, что это и есть та статья, которую он имея в виду. Од¬
нако священник, у которого уже лопнуло терпение, вырвал газету
из рук Тревелеса и — крайне недовольным тоном — прочел сам;
— «В старой части Мадрида найден труп мужчины. Причи¬
на его смерти не установлена».
Бросив на Тревелеса сердитый взгляд, Раваго продолжил
читать заметку:
— «Вчера, двадцать третьего августа, жителем нашего горо¬
да был обнаружен труп молодого мужчины, на котором не име¬
лось никаких следов насилия. На момент отправки данного
выпуска в печать еще не были установлены ни причина смерти,
ни личность убитого. Если кто-то может сообщить какие-либо
сведения по поводу данного происшествия, просьба обратить¬
ся к представителям властей».
Фанега — мера сыпучих тел, неодинаковая в различных областях Испании.
В Кастилии она равна 55,5 л.
Закончив читать, Раваго в течение нескольких секунд молча
смотрел на Тревелеса.
— Я знаю об этом случае, хотя, по правде говоря, мы не об¬
ратили на него особого внимания. Естественная смерть в таком
возрасте, конечно, явление нечастое, однако все же данный
случай не имеет большого значения.
— Да нет, имеет, и очень даже большое! — заявил Раваго.
— А вы не могли бы изъясняться яснее?
— Этого человека звали Матео Вильче. Это вам о чем-то
говорит?
— Имя — нет, а фамилия — конечно же да.
— Он — племянник графа де Вальмохады, дона Томаса Виль*
че, и я уверен, что его убили.
— Убили? Почему вы так думаете? И откуда вы узнали, что
этот человек — именно он? — на одном дыхании выпалил Тре¬
велес.
— Матео выполнял важное поручение, которое ему дал я.
Каждую среду он приходил ко мне и рассказывал о ходе выпол¬
нения им этого поручения. Что это было за поручение, я вам
объясню чуть позже. Однако после его очередного визита о нем
две недели подряд не было ничего известно — он пропал. По¬
началу я не очень беспокоился — до тех пор пока не увидел это
объявление. Интуиция подсказала мне, что тут что-то не так,
и я решил навести справки. Я не смог взглянуть на труп лично,
потому что его уже похоронили, однако не далее как вчера мне
удалось встретиться с человеком, который обнаружил этот труп,
и по данному им описанию убитого я понял, что это и в самом
деле Матео.
— Понятно! Однако стоит ли сразу же делать вывод, что это
было именно убийство?..
Хоакину ох как не хотелось иметь дело еще с одним преступ¬
лением, которое ему придется добавить к числу нераскрытых.
— Я прошу, чтобы вы приказали провести эксгумацию, а за¬
тем и вскрытие — которое, кстати, почему-то не сделали после
обнаружения трупа. Я уверен, что смерть этого юноши, вопре¬
ки имеющимся у вас сведениям, вовсе не была случайной.
Раваго налил себе еще кофе и на этот раз взял одну из сладких
булочек.
— Как я вам уже говорил, Матео выполнял важное поручение:
он следил за посольством Англии и особенно за теми посетите¬
лями, которые приходили к Бенджамину Кину.
Данное заявление Раваго заставило Тревелеса удивиться.
— Вы мне раньше об этом ничего не говорили, а ведь если
вспомнить, какую должность я занимаю, то это скорее моя рабо¬
та, чем ваша.
Раваго покраснел: занимаясь подобными тайными операци¬
ями, он очень не любил в этом признаваться.
— А вы вспомните, что после убийства отца Кастро и осо¬
бенно после убийства герцога де Льянеса я настаивал на том,
чтобы вы при проведении расследований обратили особое вни¬
мание на масонов и вообще на всех врагов нашей священной
веры. В то время у меня уже имелись определенные подозре¬
ния — еще мало чем подтвержденные, — что английский посол
связан с руководителями масонов. Однако я тогда подумал, что
если вмешаюсь и стану настаивать на проведении вами рассле¬
дования в отношении этого дипломата, то слухи о таких наме¬
рениях могут докатиться и до его ушей. Поэтому, стараясь не про¬
воцировать дипломатических конфликтов, я решил действовать
более осторожно и организовал слежку за послом, для чего мне
и понадо6ит1ась помощь племянника де Вальмохады. Таким
образом я пытался получить необходимые сведения более пря¬
мым и менее компрометирующим нас путем.
— А вы сообщали о своих действиях маркизу де ла Энсенаде
или — что еще более важно — государственному секретарю
де Карвахалю?
Хоакин заранее знал, каким будет ответ на данный вопрос,
и он задал его лишь потому, что ему хотелось хотя бы раз в жиз¬
ни поставить всемогущего Раваго в неловкое положение.
— Не играйте со мной, Тревелес! Вы прекрасно понимаете,
что я им ничего не сообщал! — Раваго покраснел от гнева. — Ваш
вопрос совершенно неуместен.
Он поставил чашку на стол.
— Хотите, мы поговорим сейчас о ваших более чем скромных
успехах или же лучше не стоит углубляться в подобные темы? —
Теперь пришла очередь Раваго иронизировать.
— Простите меня. Я признаю, что задавать вам такой вопрос
с моей стороны было глупостью. — Хоакин получил от Раваго
достойный отпор, и самое лучшее, что он мог сейчас сделать,
так это попытаться с достсмнством уклониться от схватки. — Да¬
вайте вернемся к случаю с Матео Вильче. Почему вы считаете,
что его именно убили?
— А как по-вашему, этот молодой человек просто взял и ни
с того ни с сего умер, да? — Раваго все еще кипятился.
— Конечно нет… Однако мы сейчас говорим скорее о ваших
предположениях, чем о… — пробормотал Хоакин.
— Это убийство совпадает по дате с убийством герцога
де Льянеса, который, кстати, тоже причастен к организации
слежки за английским посольством, хотя и косвенным образом.
Юный Матео был убит всего лишь через несколько часов после
убийства герцога. Любопытно, не правда ли?
Тревелес с раздражением посмотрел на Раваго: как только
что выяснилось, тот утаил от алькальда очень важную инфор¬
мацию, которая могла бы помочь в раскрытии варварского
убийства мужа Беатрис. Хоакину очень хотелось выразить свя¬
щеннику свое недовольство, однако он решил этого все-таки
не делать и продолжал слушать Раваго, надеясь, что священник
теперь расскажет ему все, что знает.
— Некоторое время назад я попросил герцога де Льянеса
помочь Матео Вильче получить доступ в английское посоль¬
ство — благо, сам герцог частенько там бывал. Благодаря час¬
тому посещению английского посольства у Матео появлялась
возможность наблюдать за теми, кто приходит к Кину, при этом
он мог напасть на след какой-нибудь важной птицы из масонов.
Я думаю, в тот день это и произошло, однако его, должно быть,
обнаружили те, за кем он следил, и затем они его убили. — Ра¬
ваго пристально посмотрел на Тревелеса, и по выражению его
лица было видно, что он абсолютно уверен в истинности своих
слов. — Хорошенько поразмыслив над всем этим, я решил, что
нам следует прямо сегодня поговорить с Кином. я уверен, что
он причастен к вышеупомянутым событиям. Именно поэтому
я и попросил вас прийти, чтобы затем вместе с вами отправить¬
ся к Кину.
— Уж больно это рискованно, отец Раваго. У нас нет никаких
доказательств против него. Кроме того, в ходе беседы может
возникнуть необходимость как-то обосновать мотивы органи¬
зованной вами слежки. О чем мы можем его расспросить, чтобы
он не понял, что мы его подозреваем?
— Мне достаточно взглянуть человеку в глаза, чтобы понять,
лжет он или нет. Мы вполне можем попытаться поговорить
с ним начистоту. Зададим ему несколько откровенных вопросов,
и затем по выражению его лица я в течение пяти минут смогу
определить, обоснованны мои подозрения или нет.
— Поймите, отец Раваго: поставить под сомнение порядоч¬
ность иностранного посла, обвинив его в причастности к этому,
а возможно и к предыдущим убийствам, — дело очень серьезное,
особенно если с подобными обвинениями выступает сам коро¬
левский исповедник.
тревелес сделал многозначительную паузу и затем продолжил:
— Если даже у Кина и есть какая-то информация относи¬
тельно этого или предыдущих преступлений, которая помогла
бы нам в поиске убийц, он нам все равно ее не сообщит. Поз¬
вольте предложить вам другой план действий, который только
что пришел мне в голову. Применив его, мы не наживем на свою
голову неприятностей.
— Хорошо, но предупреждаю, что вам будет очень нелегко
меня переубедить. — Хотя Раваго и признавал, что его план дей¬
ствий опасен, он отнюдь не хотел уступать инициативу Тревелесу.
— Есть другой способ добраться до посла Кина!
На лице Раваго появилось еле заметное выражение удивления.
— И какой же именно?
— Нам может помочь его жена.
— Я все еще ничего не понимаю.
— Я некоторое время наблюдал за ней на различных празд¬
нествах, которые она посещает, а также на официальных при-
емах, и мне кажется, что она не заставит очень долго за собой
ухаживать.
~ Напоминаю вам, что вы сейчас разговариваете со священ¬
нослужителем.
— Давайте не будем излишне щепетильными. Высказанные
вами подозрения настолько серьезны, что они оправдывают
использование каких угодно методов. Разве не так?
— Продолжайте.
— Насколько мне известно, ее домогались уже несколько
человек, и в каждом случае она вроде бы упиралась совсем не¬
долго. Если это действительно так, мы могли бы этим восполь¬
зоваться.
— Мирская жизнь полна распутства! — Раваго с возмущен¬
ным видом перекрестился.
~ Если надежному человеку, подготовленному нами, удаст¬
ся сблизиться с ней, у нас появится возможность проникнуть
в английское посольство, узнать о связях посла, а то и добрать¬
ся до дипломатических архивов. Все это может представлять
большой интерес для нашего правительства.
— Ваше предложение — прямо-таки в духе Макиавелли.
Впрочем, оно довольно интересное. И когда вы собираетесь
начать за ней ухаживать?
— Неужели вы думаете, что заниматься этим буду я? — От
подобной мысли Хоакин пришел в ужас.
— А кто же еще? — Заметив испуг алькальда, Раваго усмех¬
нулся. — Вы хотите, чтобы я поверил, что эта женщина допустит
к себе какого-нибудь никому не известного человека, мелкую
сошку? Давайте без дураков! Вас она знает, а также ей известно,
какую ответственную должность вы занимаете. Я уверен, что
лучше вас с этой задачей никто не справится.
Хоакин отрицательно покачал головой. Он считал, что за¬
няться Подобным делом ему самому было бы безумием.
— Как вы прекрасно знаете, я священнослужитель, а потому
никогда не одобрял любовных интрижек, хотя в нашем обществе
и считается, что ухаживание за женщиной — всего лишь невин¬
ная игра, не влекущая за собой никаких последствий, то есть при
этом речь идет о платонических чувствах. Однако, по моему
мнению, вопреки внешней невинности ухаживание за женщиной
может привести к прелюбодеянию, а это уже аморально.
— Так почему же вы настаиваете, чтобы я этим занялся?
— Пути добродетели — не всегда прямые. Порою приходит¬
ся пойти и по какой-нибудь извилистой тропинке — если толь¬
ко она ведет к благой цели. А цель, которую мы себе ставим,
вполне оправдывает то, что я вам предлагаю.
— Я в этом не уверен! — Тревелесу не хотелось впутываться
в подобную историю, но он никак не мог придумать подходящую
отговорку. — Ия считаю, что нет необходимости прибегать
к таким крайностям… Я… я попросту отказываюсь этим зани¬
маться!
— Это была ваша идея, и, если мы хотим сохранить все в тай¬
не и добиться положительных результатов, лучше вас кандида¬
туры нет.
— А я вам говорю, что не буду этим заниматься! Подыщите
кого-нибудь еще, кто подойдет для выполнения этой задачи
лучше, чем я.
Однако, когда Раваго принимал какое-то решение, переубе¬
дить его было уже невозможно.
— Алькальд Тревелес! — Голос священника теперь звучал
торжественно. — Мы с вами говорим не о каком-нибудь мелком
деле. Благодаря вашим усилиям — которые, как я понимаю,
сейчас вам кажутся непомерными, — мы раздобудем доказа¬
тельства связи Кина с масонами и его причастности к взрывам
во дворце Монклоа и к другим преступлениям — в том числе
и к самому последнему, по поводу которого мы сегодня с вами
и встретились, и тогда не только я, но и сам монарх будет перед
вами в долгу. Мы вознаградим вас с такой щедростью, что вы
сразу же позабудете о своих нынешних сомнениях. Думаю, даль¬
нейшие рассуждения по этому поводу излишни. Можете на меня
положиться, тревелес.
Хоакин посмотрел на священника с явным недовольством.
Поразмыслив в течение нескольких минут, он так и не сумел
найти убедительный повод для отказа.
— Ну ладно. Я это сделаю! Однако прошу вас никогда нико¬
му не рассказывать о том, что я домогался супруги посла, чтобы
использовать ее в своих целях.
— Даю вам слово. А еще примите мое благословение и глу¬
бочайшую благодарность. А как вы собираетесь завоевать эту
женщину?
— Каждый день после обеда она проезжает в своей карете
по району Прадо-де-лос-Реколетос. Мне нужно лишь встретить
ее там и начать за ней ухаживать.
— Ну так займитесь этим как можно скорее — и держите
меня в курсе!
На коленях у графини де Бенавенте спал малюсенький человечек,
появившийся на свет после долгих и трудных родов.
Лицо Фаустины выражало одновременно и крайнюю уста¬
лость, и счастье. Свою новорожденную дочку — с темными
волосиками, совсем крошечную — она назвала Марией Хосефой.
Это был первый родной ребенок графа и графини де Бенавен¬
те — а еще и большое утешение после всех несчастий, которые
за последнее время обрушились на их семью.
Несколько стоявших в комнате букетов цветов наполняли все
помещение приятным ароматом, еще больше усиливая охватив¬
шее графиню ощущение спокойного счастья. Примерно то же
испытывали ее муж — судя по его гауповатой улыбке — и Беат¬
рис, которая, едва узнав о радостной новости, немедленно при¬
мчалась в дом графа и теперь, лежа рядом с Фаустиной, наблю¬
дала за ребенком, представляя в такой же ситуации себя.
— Мама, она просто прелесть! — Беатрис нежно погладила
головку новорожденной.
Фаустине нечасто доводилось видеть на лице Беатрис такое
восторженное выражение, как сейчас. Ничто в ней теперь даже
не напоминало о том, что не так давно Беатрис вполне можно
было назвать «ходячей трагедией».
— Мария Хосефа, позволь познакомить тебя с твоей старшей
сестрой Беатрис.
Девочка открыла глаза и, словно понимая, о чем ей говорят,
посмотрела в сторону своей сестрички.
Беатрис ответила на этот знак внимания благодарной улыбкой.
— Она такая милая!
В этот день графиню де Бенавенте приходили поздравлять
многие ее друзья и знакомые, однако к этому часу все они уже
ушли, и в комнате кроме Фаустины, ее мужа и Беатрис находи¬
лась лишь лучшая подруга их семьи — Мария Эмилия Саль-
вадорес.
Беатрис решила воспользоваться ситуацией, чтобы возве¬
стить еще об одной сногсшибательной новости.
— Трудно даже представить себе более подходящий момент
для того, чтобы сообщить вам об этом.
Она поднялась с кровати и, подойдя к дивану, небрежно плюх¬
нулась на него.
— Я беременна!
Эта и впрямь поразительная новость — если вспомнить о тех
драматических событиях, которыми закончилось весьма недол¬
гое замужество Беатрис, — произвела на присутствующих оше¬
ломляющее впечатление. Мария Эмилия первой пришла в себя
и, присев на диван рядом с Беатрис, обняла ее.
— Это замечательно! — Мария Эмилия взволнованно по¬
гладила руку Беатрис. — А ты… уверена? — Она мысленно
прикинула, сколько прошло времени с момента свадьбы. — Ты
вышла замуж всего лишь месяц назад, и если вспомнить о том,
что произошло…
— Этот ребенок — не его. — Когда Беатрис произносила эти
слова, благодушное выражение ее лица совершенно не измени¬
лось, — Это ребенок Браулио!
— Не может быть… — Фаустина от такого откровения при¬
емной дочери почувствовала и смущение, и горечь — горечь
оттого, что дочь ее обманула.
— Браулио? — Мария Эмилия настолько смутилась от этой
поразительной новости, что даже не знала, как на нее реаги¬
ровать,
В дверь кто-то постучал.
— Кто там стучит — войдите! — громко произнес граф де Бе¬
навенте, и все три женщины тут же посмотрели на него. Они были
недовольны тем, что прервался столь важный разговор.
В комнату, широко улыбаясь, вошел капеллан графа и графи¬
ни де Бенавенте — отец Парехас.
— Я могу познакомиться с самой юной из моих прихожа¬
нок? — спросил он, не подозревая о той напряженности, кото¬
рая возникла среди присутствующих. Отец Парехас вел себя
очень раскованно, а его лицо светилось самой что ни на есть
доброжелательной улыбкой.
Этот священник, славившийся добродушием и мудрыми пас¬
торскими советами, в свое время очень понравился графу и гра¬
фине де Бенавенте и вот уже десять лет являлся их духовным
наставником. Он подошел к новорожденной и благословил ее,
а затем — с разрешения матери — два раза поцеловал ее в лобик.
— Милосердие Господне снизошло на этот дом и всех его
обитателей, — сказал он и развел руки, изобразив крест.
Затем отец Парехас окинул взглядом всех присутствующих,
удивляясь воцарившемуся напряженному молчанию. Заметив
Беатрис, он подумал, что недавно происшедшая с ней трагедия,
по-видимому, и является причиной этой напряженности. А еще
он вспомнил, что графиня де Бенавенте еще до гибели герцога
де Льянеса просила его, отца Парехаса, утешить растревоженную
душу Беатрис. Подойдя к дивану, он сел справа от девушки.
— Как ты себя чувствуешь, дочь моя?
Беатрис никогда не нравился этот священник.
— Замечательно, — ответила она и вызывающе подмигнула
отцу Парехасу. — Я вообще-то беременна… — Пауза, которую
она сделала после этих слов, заставила Фаустину, Франсиско
и Марию Эмилию напрячься; они все трое мысленно взмолились
Богу, чтобы Беатрис не проболталась, от кого она беремен¬
на. — . ..благими стараниями моего незабвенного мужа — ныне
уже покойного.
Мария Эмилия улыбнулась, услышав столь дерзкое заявление.
Фаустина с упреком посмотрела на Беатрис и попросила ее
быть более осторожной в выражениях.
— Веди себя более уважительно по отношению к усопше¬
му, — пробурчал Франсиско.
— Я попросила отца Парехаса помочь тебе разобраться, что
происходит в твоей душе. Его пасторские советы утешат тебя,
а тебе, как я вижу, это необходимо. — Фаустина подготавлива¬
ла почву для дальнейшего общения капеллана с Беатрис, тем
более что и сам отец Парехас несколько дней назад выразил
обеспокоенность странным поведением девушки.
— Мои самые искренние поздравления, Беатрис Весть о каждом
новом создании Божьем вызывает у меня огромнейшую радость.
Я приду поговорить с тобой завтра же утром. Мне, правда, перед
этим придется еще зайти в монастырь Лас-Карбонерас, но я там
долго не задержусь. У нас будет много времени для беседы.
— Но… — хотела было возразить Беатрис.
— Она с нетерпением будет вас ждать, — перебила ее Фаус¬
тина, показывая безапелляционным тоном и непреклонным
выражением лица, что не потерпит никаких возражений со
стороны приемной дочери.
— Хорошо! Пусть будет так. Я отменю все, что у меня было
запланировано на завтра, — все свои встречи ~ и сделаю это
только ради того, чтобы поболтать с вами, — недовольно заяви¬
ла Беатрис.
Она уже в который раз продемонстрировала окружающим свой
тяжелый характер. Впрочем, ее родители давно привыкли к таким
выходкам, а Мария Эмилия не Только восхищалась волевым
характером Беатрис, но и, по мере того как эта девочка взрослела,
обнаруживала все больше общих черт между нею и собой.
— Беатрис, а ты не хочешь меня проводить? — спросила
Мария Эмилия, горя желанием расспросить Беатрис о той по¬
разительной новости, которую та недавно сообщила.
Девушка с удовольствием согласилась.
— Мне нужно съездить на постоялый двор Эррадура, чтобы
забрать там посылку, которую мне прислали из Кадиса.
Мария Эмилия встала и взяла Беатрис под руку, чтобы увести
с собой, тем самым избавляя ее от неприятного общения с ка¬
пелланом.
— Давай дадим новоиспеченным родителям возможность
пообщаться с их дочкой, хорошо?
— Да. Кроме того, мне не помешает подышать свежим воз¬
духом.
Мария Эмилия и Беатрис попрощались с Фаустиной, Фран¬
сиско и священником и затем отправились пешком на улицу
Толедо, расположенную в нескольких кварталах от резиденции
графа и графини де Бенавенте.
— Не знаю, что и предпринять, чтобы избавиться от этого
капеллана.
— Тебе прекрасно известно, что я не из тех, кто любит от¬
крывать свое сердце священникам, однако даже я понимаю,
что сейчас общение с ним может быть для тебя полезным. Если
он не сумеет тебя утешить, ты дашь ему это понять — и он
уйдет.
Беатрис ничего не ответила и долго шла молча, о чем-то раз¬
мышляя.
Вдруг Мария Эмилия остановилась прямо посреди улицы
и пристально посмотрела Беатрис в глаза.
— мне больше ничего не хочешь сказать? — Произнеся
эти слова, Мария Эмилия затаила дыхание.
— О чем? — спросила Беатрис.
— Ну как это о чем? — Мария Эмилия рассерженно всплес¬
нула руками.
— Мы с ним сделали это только один раз, примерно за неде¬
лю до его смерти. Ой так и не узнал, что я забеременела.
Марию Эмилию охватили противоречивые чувства, и она
не знала, плакать ей или смеяться. В хаосе закружившихся в ее
голове мыслей она четко понимала только одно: частичка Бра¬
улио теперь живет в чреве Беатрис, — и это так взволновало ее,
что она позабыла обо всем на свете.
— Ты такая же сумасшедшая, как и я, Беатрис. — Она обня¬
ла девушку, чувствуя одновременно и тоску, и нежность. — Ты
до сегодняшнего дня скрывала это от нас и, по-видимому, со¬
биралась держать в секрете и дальше, если бы герцог не погиб.
— У тебя на этот счет есть какие-то сомнения?
— Конечно нет! Ты сообщила очень радостную для меня
новость, но мне все-таки кажется, что теперь жизнь твоя услож¬
нилась.
— Усложнилась? У меня родится сын, и я собираюсь дать ему
фамилию моего покойного мужа, потому что я не хочу, чтобы его
с презрением называли незаконнорожденным. О том, что это сын
Браулио, будем знать только мы. Думаю, так будет лучше.
— Ты сделала это, когда уже знала, что выйдешь замуж за
герцога?
— Мы с Браулио решили> что самый лучший способ сохра¬
нить нашу любовь ~ это зачать ребенка. А затем злой рок сно¬
ва показал мне свое жестокое лицо — как в моей жизни случа¬
лось уже не раз. Но сейчас я рада тому, что приняла тогда такое
решение. Твой внук — здесь, внутри меня! — Она схватила руку
Марии Эмилии и положила ее на свой живот.
— Мой внук! Я так растеряна… и одновременно чувствую
себя такой счастливой…
И тут Мария Эмилия решила предложить Беатрис другой
вариант ее будущего.
— Беатрис, я вполне смогу обеспечить безбедную жизнь вам
двоим. Давай уедем из Мадрида в какой-нибудь другой город,
где вырастим сына Браулио и где он сможет с гордостью носить
свою настоящую фамилию. Позволь мне тебе помочь!
— Ты поможешь мне тем, что будешь хранить мой секрет.
Этого вполне достаточно. — Беатрис с благодарностью поцело¬
вала Марию Эмилию в щеку. Спасибо за твою щедрость, но
я думаю прежде всего о судьбе своего ребенка и хочу обеспечить
ему самое лучшее будущее. Чтобы он мог получить хорошее
образование и прекрасно устроиться в жизни, лучше дать ему
фамилию покойного герцога. Меня не затруднит всю жизнь
держать в секрете этот большой обман.
— Даже в этом ты величественна. Я горжусь тобой.
Лучи жаркого солнца отражались от полированных крыш мно¬
гочисленных карет, проезжавших по району Прадо-де-лос-Ре-
колетос. Люди, ехавшие в этих каретах, радовались солнечному
дню после нескольких недель почти непрерывных дождей и та¬
кого холода, какой редко бывает в Мадриде в это время года.
Торговцы прохладительными напитками и кофе мысленно
благодарили святых покровителей — каждый своего, — глядя,
как их заведения наполняются посетителями, жаждущими раз¬
влечений и не жалеющими на них денег
На участке от улицы Алькала и до строений, расположенных
вокруг новой рыночной площади, в том месте, где к ней при¬
мыкал бульвар Прадо, скопилось такое огромное количество
медленно продвигающихся в обоих направлениях карет, что эта
сутолока стала серьезным испытанием ловкости и терпеливости
кучеров.
В одной из карет ехала герцогиня де Аркос. Она была одна
и намеревалась на сегодняшней прогулке присмотреться к новым
покроям и расцветкам одежды, чтобы попытаться определить,
что будет модно предстоящей зимой.
Глядя в окошечко, герцогиня заметила проехавшего мимо нее
на лошади алькальда королевского двора дона Хоакина Тревеле¬
са — без своих подчиненных, причем у него было такое выраже¬
ние лица, что сразу же становилось понятно: он явно не в духе.
Она проводила его взглядом, пока он не свернул на площади
куда-то налево. Тереса де Сильва-и-Мендоса, герцогиня де Аркос,
испытывала к этому мужчине интерес: ей нравились и его захва¬
тывающие рассказы, и умение быть обходительным, и внешность.
Герцогиня удивилась, что он свернул не направо, то есть не в сто¬
рону улицы Сан-Херонимо, ще находился павильон Каносса — за¬
ведение, в котором он очень часто проводил время со своей по¬
другой Марией Эмилией Сальвадорес.
«Он, наверное, едет по делам», — подумала герцогиня и тут
же забыла про алькальда.
А Тревелес и на самом деле разыскивал женщину, однако
не Марию Эмилию, а супругу английского посла. Ее карету было
трудно спутать с какой-либо другой, потому что на ее дверце
красовался государственный герб Англии.
Хоакин не стал заранее ломать голову над тем, как начать
разговор с этой женщиной и что ему следует делать, чтобы вы-
звать у нее интерес. Он хотел побыстрее ее разыскать и присту¬
пить к выполнению поручения, возложенного на него отцом
Раваго, — а там как выйдет.
То недолгое время, которое у него еще оставалось утром
после встречи с королевским исповедником, он потратил на
прочтение различных отчетов, уже едва умещавшихся на его
столе, и на разговор со своим помощником — он хотел узнать,
как проходит расследование по делу двух братьев-цыган.
Тревелес пообедал один в таверне неподалеку от Зала право¬
судия. Те из его знакомых, которых он там встретил, не стали
его беспокоить, потому что заметили его озабоченность и ре¬
шили, что он задумался о чем-то важном. А он и в самом деле
напряженно размышлял, и мысли его были о Марии Эмилии.
Он думал о том, какие громы и молнии на него обрушатся,
если — после того как они с Марией Эмилией сумели преодолеть
тяжелейший кризис в их отношениях ~ она вдруг узнает, что
он решил приударить за супругой посла Англии.
Тревелеса удивило необычайно большое количество карет
на улице. Он никак не мог отыскать ту, которая была ему нужна.
Однако в конце концов ему это удалось; возле каштана с густой
кроной стояла покрашенная в голубоватые тона карета, герб на
дверце которой однозначно свидетельствовал о том, кому она
принадлежит.
Тревелес подъехал ближе, чтобы убедиться, что супруга ан¬
глийского посла находится в каре^-е одна, без мужа, а затем слез
с лошади, поправил камзол и решительно постучал в дверцу
кареты.
— Увидев вашу карету, я не смог удержаться от того, чтобы
не поговорить с вами.
Женщина выглянула в окошко кареты, чтобы посмотреть,
кто с ней заговорил.
— О-о! Как я рада вас видеть, мистер Тревелес!
Теперь она говорила по-испански намного лучше, чем когда
Тревелес общался с ней последний раз. Хоакину даже понрави¬
лось, что она сумела произнести его фамилию без запинки, —
чего ей раньше никогда не удавалось.
273
— Такая красивая женщина, как вы, — и одна? — Хоакин
этой фразой вогнал собеседницу в краску. — Ну как можно
допустить подобное в такой прекрасный день?
— Мой муж всегда очень занят. — Она протянула Тревелесу
руку, и он с нарочитой старательностью ее поцеловал. — Я час¬
то выезжаю на прогулку одна.
— А вы позволите мне быть вашим спутником?
— Да, конечно. Будьте так любезны.
Хоакин решительно забрался в карету, сел рядом с дамой
и взял ее руки в свои, сам удивляясь своей наглости. Супруга
посла недоверчиво посмотрела на него, а затем попыталась
убрать свои руки из его рук — впрочем, безуспешно.
— В Мадриде нет ни одной женщины, которая могла бы за¬
тмить вас своей красотой, моя дорогая Кэтрин! — воскликнул
Хоакин.
Ошеломленная словами Тревелеса, «дорогая Кэтрин» смот¬
рела на него не мигая.
Его поведение было более чем смелым, однако у него не было
времени на долгие ухаживания, да и вообще он был не ахти
каким знатоком в подобных делах. Поскольку он с самого нача¬
ла решил завоевать ее одним решительным штурмом, ему, ко¬
нечно, следовало умерить свой пыл лишь в том случае, если
женщина поведет себя сдержанно.
— Благодарю вас, вы очень любезны.
Кэтрин, похоже, отнюдь не собиралась сдерживать своего
нового кавалера.
— С того самого дня, когда я с вами познакомился, я стал
вашим тайным почитателем. ~ Тревелес продолжал льстить
англичанке, а та начала нервно облизывать свои губы, которые
у нее от волнения стали сухими.
— Ваша белая шелковистая кожа, ваши глаза, ваша очарова¬
тельная улыбка — буквально все в вас настолько восхитительно,
что я каждую ночь вижу вас в своих снах. — Хоакин продолжал
решительно наступать.
Кэтрин чувствовала себя несколько неловко от такого неожи¬
данного и импульсивного проявления интереса к своей особе.
Кавалер, попавший под действие ее чар, всегда вызывал у нее
определенные надежды и кое-какие нескромные мысли. Она
еще ни разу не отвергла притязания ни одного ухажера, но тем
не менее, изобразив на лице недоверчивость, глубоко вздох¬
нула.
— Извините, но я не понимаю, какие у вас мотивы.
Хоакин пытался сыграть на ее чувствах и заставить ее отклю¬
чить логическое мышление.
— Мои намерения — такие же благородные, как и ваша кра¬
сота, и единственное, что мне нужно, — так это наслаждаться
вашим присутствием. Я пришел попросить у вас разрешения
навещать вас. Пожалуйста, откройте свое сердце вашему само¬
му преданному поклоннику!
Хоакин встал на колени и склонил голову, показывая, как
сильно он ей предан.
Кэтрин с довольным видом посмотрела на Тревелеса: уже
давненько никто не домогался ее так, как этот мужчина. Кроме
того, она все еще была сердита на своего мужа за то, что тот
лишил ее общества симпатичного юноши, который соблазнял
ее пару месяцев назад. Не давая никаких объяснений, Бенджа¬
мин выпроводил этого юношу из посольства и отправил его в Се¬
вилью изучать испанский язык. Она до сих пор не простила
своему супругу этот поступок.
— Поднимитесь, мистер Тревелес. Хотя я все еще удивлена
вашим пылким признанием, я Чувствую искренность ваших
слов и добропорядочность ваших намерений. По правде говоря,
я даже и не знаю, что вам ответить.
— Если я вам неприятен — скажите мне об этом прямо,
и я больше не стану докучать вам — даже имея лишь благород¬
ные намерения. Но если вы не прогоните меня, я обещаю уха¬
живать за вами так, как вы того заслуживаете.
— Сколько в вас рыцарского благородства, мой дорогой друг!
Я не привыкла сдаваться уже после первой встречи — поверьте
мне, я еще никогда так не поступала, — однако в вас есть нечто
вызывающее у меня интерес, а потому с этого момента я вам
разрешаю навещать меня так часто, как только захотите.
Хоакин придвинулся к пухлому телу Кэтрин и посмотрел ей
в глаза с таким пылом, как будто на всем белом свете не было
более привлекательной женщины, чем она.
А тем временем братья Тимбрио и Силерио Эредиа, стоя в мас¬
терской у наковальни, готовились заменить износившиеся под¬
ковы лошадей из конюшен герцогини де Аркос: Силерио боль¬
шими железными щипцами доставал металлические заготовки
из огня и клал их на наковальню перед Тимбрио, а тот придавал
им нужную форму и толщину.
Прошел уже почти месяц с того момента, как они нанялись
в эту мастерскую. Объем работы, необходимой для поддержания
в порядке конюшни герцогини де Аркос, был настолько велик,
что братья все время были заняты и в течение этих неполных
четырех недель почти не покидали мастерскую, расположенную
рядом с дворцом герцогини.
Впрочем, братья были довольны, что им удалось устроиться
в этой мастерской. Платили им больше, чем в других местах,
кормили обильно и вкусно, а комната, которую им выделили для
проживания, отличалась явно в лучшую сторону от убогих ка¬
морок с не менее убогими кроватями, в которых им раньше при¬
ходилось жить.
Время от времени, оставшись вдвоем, братья обсуждали свои
дальнейшие действия, так как они все еще пытались ослабить
терзавшую их сердца боль. Братья с гордостью вспоминали о не¬
бывалом переполохе во дворце Монклоа, виновниками которого
они были. Они обдумывали различные варианты, мечтая еще раз
отомстить тем, кто исковеркал их жизнь, надеясь хоть немного
залечить свои душевные раны.
Тимбрио плеснул из бадьи водой на раскаленную докрасна под¬
кову, от которой тут же скользнуло вверх прозрачное облачко
пара. Одобрительно посмотрев на результат своего труда, Тимб¬
рио решил несколько минут отдохнуть и присел на кипу соломы.
— Силерио, ты уже придумал, как нам обезопасить себя, когда
мы снова нанесем удар по этим негодяям? Иногда мне кажется,
что мы уж слишком сильно рискуем.
— Еще не придумал. Но мы наверняка найдем способ, как
пробраться в это место,
— Мы правильно сделали, что сменили свое жилище и мес¬
то работы. Сейчас мы ближе к ним, мы их видим, мы знаем, кто
они и где живут. На этот раз мы нанесем более мощный и смер¬
тоносный удар.
Кэтрин вдруг вспомнила о том, что ей нужно срочно вернуться
в посольство. Из-за появления Хоакина Тревелеса, столь при¬
ятно прервавшего ее скучную прогулку, и последующего вол¬
нующего разговора с ним у англичанки совсем вылетело из
головы, что сегодня к ее мужу — а стало быть и к ней — должен
явиться с визитом австрийский посол с супругой.
То и дело поглядывая на часы и чувствуя неловкость из-за
внезапной спешки, Кэтрин попрощалась с Тревелесом и пригла¬
сила его навестить ее в посольстве на следующей недече, сообщив,
что ее муж планирует важную поездку в Лондон, а потому он, по
всей видимости, будет в отъезде недели две — а то и дольше.
Хоакин, сойдя на тротуар, послал смотревшей на него из окна
удаляющейся кареты англичанке воздушный поцелуй. И тут он
совершенно неожиданно услышал сзади знакомый голос —
с ним здоровалась герцогиня де Аркос.
— Я была удивлена, увидев, насколько улучшились наши
отношения с Англией,
Хоакин стоял молча, словно бый не в силах произнести и сло¬
во, — то ли от гнева, то ли от неспособности дать быстрый
и вразумительный ответ на подобный выпад.
— Герцогиня… ~ наконец еле выдавил он из себя.
Взяв свою лошадь под уздцы, он подошел к карете герцогини.
— Алькальд…
Она еще больше высунулась из окошка кареты.
— Тут все дело в политике. Ну, вы понимаете.,. — начал
мямлить Хоакин,
— Не переживайте, я ничего не расскажу вашей подруге. —
Герцогиня явно не захотела принять оправдания Тревелеса,
— Благодарю вас и очень надеюсь на ваше молчание.
— я не нарушу своего слова. А вы признайтесь: что нашли
в этой толстухе?
— Извините, но я не могу рассказать вам о мотивах этого
поступка. Уж слишком все запутано.
Герцогиня посмотрела на Тревелеса, взглядом давая ему по¬
нять, что у нее вполне хватит времени и терпения на то, чтобы
выслушать рассказ о самых что ни на есть запутанных ситуа¬
циях. Однако затем ей вдруг стало жаль его, и она решила сме¬
нить тему разговора.
— Хотя мы и виделись с вами на свадьбе моего ныне покой¬
ного друга герцога де Льянеса, у меня тогда не было возможнос¬
ти спросить вас кое о чем. Вам уже известно, кто мог покушать¬
ся на наши жизни тогда, во дворце Монклоа? Может, те же самые
люди причастны и к жуткому убийству моего дорогого Карлоса
Урбиона?
По выражению лица Тревелеса было понятно, что он очень
обрадовался перемене темы разговора.
— Мы рассматриваем две основные версии.
— А можно конкретнее?
— Пока что мы подозреваем двух цыган, которых сейчас
и разыскиваем. Однако в данный момент нам известны лишь
их имена.
~ Цыган? А разве их всех не отправили на судоверфи?
— Считается, что да, однако, насколько нам известно, многие
из них сумели убежать. Мы развесили по всему городу объяв¬
ления о розыске этих двух цыган — с указанием их имен и опи¬
санием их внешности.
— и как же их зовут?
— Тимбрио и Силерио Эредиа.
— Как вы сказали?
Тревелес повторил названные им имена, с удивлением заме¬
тив, как сильно побледнело лицо герцогини.
— Они работают у меня в конюшне… — Ее руки задрожа¬
ли. — Я наняла их менее месяца назад. Я не знала, что они цы¬
гане. Они у меня занимаются…
— Вы уверены, что это именно они? — перебил ее Тревелес.
— Абсолютно.
Хоакин вскочил на коня и, даже не попрощавшись с герцо¬
гиней, поскакал в направлении ее дворца. Встретив по дороге
группу конных стражников, он потребовал, чтобы они после¬
довали за ним и помогли ему арестовать двух цыган.
Хотя он и не верил в счастливый случай, но сегодня такой
случай, по всей видимости, с ним как раз и произошел.
С удивлением увидев, как их старый знакомый поспешным и ре¬
шительным шагом направляется прямо к ним, Тимбрио и Силе-
рио прервали свой разговор.
— Что привело вас сюда, друг наш Клаудио? ~ Оба цыгана
настороженно уставились на неожиданного гостя.
Это был их бывший хозяин, у которого они работали в куз¬
нице, и вряд ли он мог появиться здесь с визитом вежливости.
— я уже не одну неделю разыскиваю вас по всему Мадриду.
Я думал, что вы будете совсем в другом месте, а вы оказались
здесь. — Он прерывисто вздохнул. — Вас хотят арестовать!
— Пожалуйста, не говорите так громко. Вас могут услышать. —
Тимбрио не только словами, но и жестами стал убеждать Клау¬
дио говорить тише.
— А кто, вы говорите, хочет нас арестовать? — спросил Си¬
лерио.
— Стражники, — все еще тяжело дыша, ответил Клаудио. —
И некий Тревелес, алькальд королевского двора. Хорошо, что
я вас вовремя нашел.
— Вы сначала отдышитесь, а потом расскажите нам все по
порядку. — Тимбрио озабоченно посмотрел на побагровевшее
лицо Клаудио.
— Вам нужно немедленно исчезнуть отсюда и вообще из Мад¬
рида и переждать некоторое время где-нибудь в укромном месте!
— Да успокойтесь, Клаудио!
Силерио предложил Клаудио выпить стакан воды, и тот осу¬
шил его одним махом.
— Они появились вскоре после вашего отъезда. Расспраши¬
вали про вас. Говорили, что вы якобы кого-то убили. Я им ни-
чего не рассказал, потому что не знал, говорят они правду или
нет. Впрочем, это было не так уж важно, потому что я считаю
вас своими друзьями и не хочу, чтобы с вами произошло что-то
плохое, я только сказал им, что вы — цыгане, а еще назвал ваши
имена. Они били меня палками.
— Не переживайте. Вы и так сделали для нас очень много.
Мы такого даже и не ожидали. Интересно, а как они напали на
наш след?
Тимбрио лихорадочно размышлял. Совет Клаудио немедлен¬
но исчезнуть из Мадрида отнюдь не казался ему неразумным.
Если про них двоих уже известно почти все, то разыскать их
будет не так уж трудно. Многие знатные вельможи приходят
в этот дворец в сопровождении вооруженной стражи, и рано
или поздно их с братом кто-нибудь узнает.
Он решил, что им следует последовать совету Клаудио.
— Мы уходим прямо сейчас, Силерио. Клаудио прав: если за
нами сюда придут, это место может оказаться для нас мышелов¬
кой. Так что лучше убраться отсюда еще до того, как нас здесь
обнаружат.
Они пошли в комнату, в которой жили, чтобы забрать свои
скудные пожитки, а затем вернулись в мастерскую, где их тер¬
пеливо ждал Клаудио.
— Чтобы вас обезопасить, мы не скажем вам, где именно мы
намерены скрываться. Мы, конечно, покинем Мадрид уже в бли¬
жайшие дни, но лишь после того, как провернем одно дельце,
на подготовку которого мы потратили уж слишком много вре¬
мени, чтобы отказаться от него.
— Не доверяйте никому, — посоветовал Клаудио. — И все
время оглядывайтесь по сторонам. Не забывайте о том, что в лю¬
бой момент вас могут попытаться схватить. Будьте поосторож¬
нее, прошу вас.
— Не переживайте, наш хороший друг, мы будем осторожны.
Стараясь, чтобы их никто не заметил, они прокрались к сте¬
не сада и пошли вдоль нее по направлению к воротам. Теперь
они оказались за густой живой изгородью, и, находясь во дво¬
ре, их уже нельзя было заметить. И вдруг они услышали нечто
такое, что заставило их остановиться: издалека донеслись гулкие
удары конских копыт о мостовую. Всадников, по всей видимос¬
ти, было много, и они на большой скорости приближались. Оба
цыгана и Клаудио тут же спрятались за огромным лавровым
деревом, полностью укрывшись от посторонних глаз.
Кто-то постучал в деревянные ворота и крикнул:
— Откройте представителям властей!
Цыгане и Клаудио испуганно переглянулись. Тимбрио шепнул
своим товарищам, чтобы они были готовы по его сигналу бро¬
ситься бежать что есть сил, не теряя ни секунды и не оглядыва¬
ясь назад. Может, им повезет и они сумеют остаться незамечен¬
ными, и тогда у них будет несколько секунд для того, чтобы
выскользнуть на улицу, — если, как они надеялись, все до од¬
ного стражники завернут за угол оранжереи, которая скроет
беглецов, даже если стражники распределятся по всему внут¬
реннему двору.
‘1^!м6рио насчитал десять стражников. А еще с ними был
человек, который, судя по его одежде, являлся алькальдом. Тим¬
брио понимал, что стоит им троим допустить сейчас хотя бы
малейшую оплошность — и их с братом тут же схватят и затем
приговорят к смертной казни. Однако если они будут достаточ¬
но осмотрительными, то еще погуляют на свободе. Ему казалось,
что его сердце вот-вот разорвется на части: оно билось так, что
пульсировали даже вены на висках.
Тимбрио увидел, как последний из всадников исчез за стек¬
лами оранжереи, и тут же подал сигнал своим товарищам. Они
быстро, без единого звука вышли на улицу. Они боялись, что
их вот-вот увидит кто-нибудь из стражников, что раздастся
крик «стой!», что за ними бросятся в погоню. Но ничего подоб¬
ного не произошло. На их счастье, алькальд не поставил снару¬
жи ни одного караульного, и улица была тихой и пустынной.
Теперь ничто уже не мешало им позабыть о предосторожностях
и броситься бежать что есть сил — подальше от этого места.
Тимбрио бежал впереди. Он оторвался от остальных, чтобы
первым встретиться лицом к лицу с опасностью, если таковая
вдруг возникнет. В руке он держал нож.
и вдруг он увидел свою дочь. Она очень повзрослела и теперь
была больше похожа на женщину, чем на девочку, однако, без
сомнения, это была она ~ его дочь Амалия. Она шла ему на¬
встречу, неся в руках плетеную корзину и о чем-то задумавшись.
Шум его шагов привлек ее внимание, и она тоже его увидела,
Однако не успела она издать крик от удивления, как Тимбрио
зажал ей рот рукой.
— Амалия, девочка моя!
— Отец!
— За нами гонятся. Я не могу здесь оставаться. Быстро рас¬
скажи мне, где ты сейчас живешь. Я приду за тобой, когда смогу.
Он все время оглядывался и нервничал, однако был очень
рад этой неожиданной встрече; он наконец увидел свою дочь,
которую считал погибшей.
— Я работаю в доме герцога де Льянеса. Там со мной и Тереса.
Девушка, расчувствовавшись, заплакала; она встретилась со
своим отцом и дядей, которых уже давным-давно не видела.
— И Тереса? Какая радость, доченька моя!
— Нам нужно немедленно отсюда уходить, Тимбрио! — на¬
помнил ему Клаудио.
— Мне нужно идти, но я клянусь, что очень скоро мы снова
увидимся!