Апькапа-де-Энарес, 1751 год
19 сентября
Этот постоялый двор, расположенный рядом с мощеной
дорогой, соединявшей столицу с Арагоном и Каталонией,
был обязательным пунктом остановки любого путеше¬
ственника, следовавшего по этому маршруту Хотя он находился
довольно далеко от Мадрида, здесь в обеденные часы собиралось
множество торговцев, чиновников, священников, солдат и бро¬
дячих артистов, что было вызвано скорее славой местной кухар¬
ки, чем выгодным месторасположением этого заведения.
В это утро небо было покрыто густой пеленой облаков, а ве¬
тер с-ердито дул в лица тех, кто подъезжал к постоялому двору,
чтобы согреться и — главное — отведать знаменитые здешние
блюда. Изнутри доносился ароматный запах тушеной баранины,
наполнявший все просторное помещение трактира, забитого
пр огол одавшимися путешественниками.
Сидя в молчании перед двумя тарелками с дымящейся едой,
Тимбрио и Силерио Эредиа украдкой наблюдали за одним из
посетителей, устроившимся за соседним столом и, как и все
окружающие, опустошавшим свою тарелку, то и дело прикла¬
дываясь к кувшинчику с необычайно крепким и терпким вином.
Несколько дней назад, украв двух мулов, братья уехали на
них из Мадрида, чтобы попытаться найти новое пристанище
где-нибудь подальше от своих преследователей. Городишко Аль-
кала*де-Энарес показался им вполне подходящим местом, по¬
тому что здесь можно было легко затеряться среди людской
толчеи. Они нашли себе приют в старом заброшенном работном
доме, находившемся неподалеку от городской окраины.
Местность вокруг этого дома была не особенно живописной:
из одного окна были видны несколько оливковых деревьев, а из
другого открывался вид на окраину городишка и постоялый
двор “ единственное место, где братья могли скоротать мед¬
ленно тянувшееся время.
Сгорая от нетерпения снова увидеть своих дочерей, Тимбрио
разработал план, позволяющий им с братом проникнуть в Мад¬
рид так, чтобы их никто не узнал. Они должны были завладеть
одной из карет, проезжающих мимо этого постоялого двора,
связать и спрятать ехавших в этой карете людей в каком-нибудь
укромном месте, а самим, взяв их одежду и документы, затем
беспрепятственно проехать через любые посты, какие окажутся
на их пути.
~ Ну и как он тебе? — спросил Силерио, в очередной раз
бросив взгляд на посетителя, за которым они наблюдали.
— Пожалуй, он нам подойдет, Силерио. Кажется, он едет
один, а внешне он чем-то похож на меня.
— А как мы это сделаем? Тут сейчас столько людей — едва
ли не половина Мадрида. Я насчитал перед постоялым двором
по меньшей мере сорок экипажей.
— Мы нападем на него в стороие от постоялого двора — как
только он выедет на дорогу. Ты займешься его кучером, а я — им
самим. Нужно постараться, чтобы они не успели позвать на
помощь.
— Нам срочно нужны деньги. Надеюсь, что у этого торговца их
много, так как все, что у нас еще осталось, придется отдать за еду
— Как только мы вызволим моих дочерей, нам нужно будет
отправиться на север. Я слышал, что там нужны хорошие кузне¬
цы и полно работы, и платят там хорошо. Мы уже отомстили,
причем так, что наша месть многим запомнится надолго, однако
для нас этого недостаточно. Мы можем нанести еще более страш¬
ный удар, и мы это сделаем, какая бы опасность нам ни угрожала.
Силерио, увидев, что выбранный ими торговец расплачива¬
ется с хозяином заведения, тут же подозвал обслуживавшую их
девушку, чтобы тоже расплатиться за еду.
— Я пошел, — шепнул ему Тимбрио. — Буду ждать тебя сна¬
ружи. Нельзя допустить, чтобы он ускользнул.
Тимбрио вышел на площадку перед постоялым двором, где
многочисленные кучера возились возле своих самых разнооб¬
разных экипажей. Через несколько минут Тимбрио увидел, как
в дверях появилась выбранная ими жертва. Вслед за торгов¬
цем — не спуская с него взгляда — из трактира вышел и Силерио.
Ничего не подозревающий торговец направился к тому месту,
где находился Тимбрио. Он окликнул своего кучера и сказал
ему, что пора ехать в Мадрид. Затем он залез в свою довольно
скромную карету, однако не успел закрыть дверцу, как перед
ним появилось лицо Тимбрио, а еще и острое лезвие кинжала.
~ Если хотите остаться в живых, лучше не делайте никаких
глупостей.
К счастью, торговец сразу же сообразил, насколько серьезна
угрожающая ему опасность, и не стал поднимать шума. Силерио
проделал то же самое с кучером торговца и, чтобы поставить
в известность Тимбрио, три раза стукнул по крыше кареты. Пока
что братьям удавалось успешно реализовывать разработанный
ими план.
На небольшом удалении от постоялого двора они свернули
на узкую грунтовую дорогу, ведущую неизвестно куда. Заметив
это, торговец начал всерьез переживать за свою жизнь.
— Прошу вас не причинять мне никакого вреда. Можете
забрать все мои деньги. Обещаю, что не выдам вас. Даю вам
слово. Куда вы меня везете?
— Благодарим вас за вашу щедрость, — улыбнулся Тимбрио. —
Можете быть уверены, что мы найдем хорошее применение
вашим денежкам, а также вашим лошадям и карете. Если будете
делать, что мы вам скажем, то ничего с вами не случится.
Братья раздели и связали торговца и его кучера и затолкали
их в заброшенный работный дом, хотя те слезно умоляли не ос¬
тавлять их здесь на произвол судьбы. Тимбрио и Силерио знали,
11 Тайна масонсной ложи
что этих двоих в таком глухом месте еще долго никто не обнару¬
жит, и, облачившись в их одежду, отправились на карете в Мадрид.
День еще только начался, и, поторопившись, они могли при¬
быть в столицу задолго до наступления темноты, имея при себе
более пяти тысяч дукатов, хорошую одежду, лошадей и карету,
на которой впоследствии планировали отправиться на север.
А тем временем Амалия сопровождала Беатрис, направлявшу¬
юся на Пласа Майор — главную площадь города, — чтобы купить
там себе шляпу в одном из самых престижных магазинов.
Даже не подозревая о том, что задумал ее отец, Амалия шла
рядом со своей хозяйкой, внимательно разглядывая многочис¬
ленные прилавки, потому что ее тоже очень интересовало все
то, что на них было разложено.
Они зашли в один из книжных магазинов. Вид многочислен¬
ных толстенных фолиантов, расставленных здесь по группам
в зависимости от тематики, напомнил Амалии о событии, ко¬
торое произошло этим утром.
А утром Беатрис показала ей ту таинственную книгу, о кото¬
рой она раньше неоднократно упоминала и название которой
показалось Амалии еще более странным, чем ее содержание.
Эта книга представляла собой объемный трактат палатинском
языке, описывающий жизнь и чудесные деяния всех святых
и называвшийся «Мартиролог», Стараясь не показаться своей
хозяйке неучтивой, Амалия сделаАа вид, что этот фолиант вы¬
зывает у нее интерес, и даже попыталась понять, какое значение
в жизни Беатрис могут иметь эти испещренные буквами и ри¬
сунками странички, хотя поначалу содержание этой книги по¬
казалась Амалии необычайно скучным.
Беатрис без устали и с заразительным энтузиазмом расска¬
зывала своей служанке то об одном, то о другом персонаже,
описанном в книге, раскрывая самые любопытные особенности
каждого из них и сообщая о самых удивительных подробностях
их жизни, а также то и дело интересуясь мнением Амалии.
Поначалу до Амалии лишь с трудом доходило то, о чем ей
говорила Беатрис, причем не только потому, что это была чуждая
для нее религия (чуждой для нее здесь было многое, хотя она
искренне пыталась во всем разобраться), а прежде всего потому,
что она не понимала, какие мотивы движут ее хозяйкой. Она
чувствовала, что все эти рассказы — не более чем дымовая заве¬
са, которую Беатрис использует лишь для того, чтобы пока не за¬
трагивать более значительные для нее вопросы. Поэтому Амалия
попыталась направить разговор в другое русло и прежде всего
сконцентрировала свое внимание на жизни святой Юстины.
Амалия заметила, что жизнеописание этой святой имеет для ее
хозяйки огромное значение и что все прошлое Беатрис так или
иначе связано с образом этой женщины-мученицы. Она знала,
что мать ее хозяйки тоже звали Юстиной, а еще ей припомнилась
картина, которую тайно рисовала Беатрис. На этой картине была
изображена сцена из ее собственной жизни, необычайно похожая
на эпизод из жизни святой Юстины, описанный в этой книге.
Ее хозяйка старательно прятала эту еще не законченную
картину, словно она была самым важным из всех ее секретов.
Никто даже и не подозревал о существовании этой картины.
Беатрис не показывала ее и Амалии, однако та, не сумев сдержать
свое любопытство, однажды все-таки рискнула взглянуть на
эту картину из-за спины рисовавшей Беатрис и поняла, что
хозяйка пытается изобразить на холсте мученическую смерть
святой Юстины.
Амалии захотелось узнать об этой мученице как можно боль¬
ше. Она стала засыпать Беатрис вопросами, и та ей отвечала, но
при этом говорила намеками, которые все же позволяли Амалии
догадываться о смысле ее ответа самой. Беатрис рассказывала
служанке о возвышенном смысле самопожертвования, о красо¬
те страдания. Она указывала на кинжал, вонзенный в грудь
святой, и рассказывала, как она понимает эту смерть и в чем
заключается смысл насилия над самою собой.
Амашия чувствовала, что она не в состоянии постичь многие
из понятий, о которых говорила Беатрис, потому что они были
весьма далеки от ее собственного мировоззрения. Когда она
призналась в этом своей хозяйке, та не стала на нее сердить¬
ся — как раз наоборот, она призвала ее разобраться во всем
этом постепенно, без спешки, и попытаться самой открыть для
себя удивительную дорогу в иной духовный мир.
— Беатрис…
Раздавшийся знакомый голос заставил Беатрис обернуть¬
ся — чтобы посмотреть, кто же это ее зовет.
— Донья Тереса… Какой приятный сюрприз!
Верцогиня де Аркос — это она была посаженой матерью на
свадьбе Беатрис — подошла и поцеловала молодую вдову гер¬
цога де Льянеса.
— Я увидела вас с противоположного тротуара. Вы так увле¬
ченно что-то разглядывали в этом магазине, что я не удержалась
и подошла полюбопытствовать, что же могло привлечь ваше
внимание.
Герцогиня окинула взглядом магазин, и на ее лице появилось
выражение разочарования: здесь были одни только книги.
— По правде говоря, мы идем на Пласа Майор, чтобы забрать
там свой заказ, однако я, должна признаться, интересуюсь лите¬
ратурой, а потому зашла на несколько минуток в этот магазин.
— Если не возражаете, я пойду вместе с вами на Пласа Майор. —
Герцогиня взяла Беатрис под руку, и они пошли вдоль по улице.
Вслед за ними — тоже под руку — последовали их служанки. —
Мне показалось, что ваша служанка — наполовину цыганка, —
сказала герцогиня, понизив голос. — С такими людьми надо быть
осторожнее. Им нельзя доверять.
— У меня нет оснований для э^ого. Моя служанка — заме¬
чательная женщина и прекраснейшая работница.
— Рада это слышать, но вы все же не спускайте с нее глаз.
Цыгане испокон веков только тем и занимаются, что обманы¬
вают других людей.
“ Амалия совсем не такая. Она кроткая, искренняя, любез¬
ная. Я доверяю ей так, как будто бы знала ее всю свою жизнь.
Герцогиня с тревогой посмотрела на Беатрис: ее обеспокоило
родство душ, которое, похоже, возникло между этой молодой
женщиной и ее служанкой. С точки зрения герцогини, такие
близкие отношения были нежелательны в отношениях между
хозяйкой и ее прислужницей, а тем более если эта прислужни¬
ца была цыганкой.
— Я, видимо, еще не рассказывала вам о том ужасном про¬
исшествии, которое со мной приключилось!
— И что же с вами приключилось? ~ поинтересовалась Бе¬
атрис.
Герцогиня де Аркос ускорила шаг, чтобы оторваться от идущих
вслед за ними служанок.
— Получилось так, что я, сама того не ведая, наняла на ра¬
боту в свою конюшню двоих мужчин, подозреваемых в органи¬
зации взрывов, которые произошли во время бала во дворце
герцога де Уэскара…
Услышав об этом, Беатрис невольно вздрогнула: перед ее
мысленным взором мелькнуло лицо погибшего Браулио.
— И кто они такие? спросила Беатрис, не будучи, однако,
уверенной, действительно ли ей интересно узнать эти подроб¬
ности или же ей их лучше не знать.
— Насколько мне известно, эти взрывы — дело рук двоих
цыган… — Герцогиня зашептала Беатрис на ухо: — Еще одно
подтверждение того, что этим людям нельзя доверять!
— Но, донья Тереса, откуда вы об этом узнали?
— Из совершенно случайного разговора с алькальдом Тре¬
велесом, около недели назад. Я спросила алькальда, как прохо¬
дит его расследование, и он мне рассказал, что разыскивает
двоих цыган по имени Тимбрио и Силерио, а именно их я волею
случая и наняла на работу.
— Вы сказали, что их зовут Тимбрио и Силерио?
Беатрис охватил ужас: она вспомнила, что точно такими же были
имена у родственников Амалии — так звали ее отца и дядю. «Нет,
не может быть, это просто жуткое совпадение», — решила она.
Герцогиня заметила по побледневшему лицу Беатрис, что та
отреагировала на ее слова примерно так же, как отреагирова¬
ла она сама, когда узнала, каких людей она наняла к себе на
работу.
— Эти имена вам о чем-то говорят?
Беатрис начала лихорадочно размышлять. Если она скажет
своей собеседнице правду, то рискует потерять Амалию, а это
может помешать кое-каким ее планам.,.
— Ну конечно. Они совпадают с именами персонажей одно¬
го из произведений Сервантеса — это «Галатея».
Она легко нашла отговорку, потому что точно такая же мысль
пришла ей в голову, когда она услышала эти имена от Амалии.
— Однако эти люди — отнюдь не литературные персонажи.
Они сумели улизнуть прямо из-под носа у тревелеса и его страж¬
ников, и теперь их ищут по всему Мадриду.
— А вы не могли бы сказать мне, в какой именно день это
произошло?
Беатрис помнила, что Амалия повстречалась со своим отцом
двенадцатого сентября, то есть в тот самый день, когда у при¬
емной матери Беатрис родилась дочь — Мария Хосефа. Если
даты совпадут, значит, именно отец и дядя Амалии и являются
подозреваемыми в организации взрывов.
— Дайте я подумаю. Это было около недели назад… Ну вот,
я вспомнила: это произошло двенадцатого числа.
У Беатрис земля зашаталась под ногами. Получалось, что отец
Амалии убил ее возлюбленного Браулио. И что же ей теперь
делать? Беатрис была уверена, что ее служанка ничего не знает.
Нужно ли ей об этом сказать? И как она отреагирует? Беатрис
мучили жуткие сомнения.
Она оглянулась на свою служанк^, и та, всегда готовая угодить
своей хозяйке, ласково ей улыбнулась.
— Извините, я вспомнила кое о чем, и мне необходимо не¬
медленно вернуться домой.
Герцогиня де Аркос крайне удивилась столь неожиданному
решению своей спутницы, которая уже подозвала жестом Амалию.
— Надеюсь, я вас не напугала. В общем-то, не все цыгане
такие плохие…
— Мое желание вернуться домой никак не связано с тем,
о чем вы мне рассказали. Я просто вспомнила, что ко мне долж¬
ны прийти гости, а потому мне нужно находиться дома, — толь¬
ко и всего.
— Вы меня успокоили. Ну что ж, идите! А я продолжу свою
прогулку.
Попрощавшись с герцогиней, Беатрис и Амалия отправились
домой. Служанка сразу же заметила, что ее хозяйка чем-то силь¬
но обеспокоена — чем-то очень и очень важным.
— Извините меня, сеньора, но вас, очевидно, что-то сильно
тревожит, я могу вам помочь?
— Я в этом не уверена, Амалия. Я узнала нечто такое, что
может оказаться для тебя очень неприятным…
— Помнится, вы как-то мне сказали: «Позволь мне судить об
этом самой».
— Я даже не знаю… Это и в самом деле ужасное известие, и…
— Сеньора, не стоит попусту тратить время, скажите мне,
что произошло.
Амалия предложила своей хозяйке присесть на каменную
скамейку, стоявшую возле входа в церковь, Беатрис напряжен¬
но размышляла над тем, в каком виде ей преподнести Амалии
ту ужасную новость, которую она только что узнала.
— Герцогиня де Аркос сказала мне. что знает твоего отца
и твоего дядю,
— А откуда она может их знать?
Амалия задумалась: она предчувствовала, что новость и в са¬
мом деле может оказаться очень неприятной,
— Они работали у нее в течение нескольких дней.,,
— Какое совпадение, это просто замечательно!
— Нет! — вдруг не выдержала Беатрис. — Это ужасно!
— Я вас не понимаю, сеньора..,
— В тот день, когда ты с ними повстречалась, они спасались
бегством, пытаясь избежать ареста.
— Я вам об этом и сама рассказала. Нас, цыган, уже давно
подвергают гонениям. Я не вижу в этом ничего необычного,.,
— Есть предположение, что именно они устроили взрывы во
дворце Монклоа, из-за которых погиб и Браулио. Они его убили,..
— Но… но этого просто не может быть! — Глаза Амалии
застлали слезы. — Мой отец не способен причинить кому-
либо вред…
— Но он смог это сделать, Амалия. Он и твой дядя подложи¬
ли под стену дворца порох, и от этого взрыва погибло много
людей, в том числе и Браулио. Они отняли у меня мою един¬
ственную любовь.
Амалия посмотрела в глаза своей хозяйке, пытаясь понять,
какие чувства та сейчас испытывает, однако лицо Беатрис было
настолько сильно искажено гневом, что в ее глазах уже не от¬
ражались другие чувства.
— А может, это просто недоразумение?
— Похоже, что нет. Против них имеются серьезные улики.
— Мне очень жаль, сеньора! — Амалия стала гладить руки
Беатрис, словно умоляя ее о милосердии. — Я всем сердцем
осуждаю поступок своего отца, поверьте мне…
— В тебе течет та же кровь, что и в нем. А я ведь даже не знаю,
насколько ты со мной откровенна. С того самого момента, как
я узнала тебя ближе, я то и дело чувствовала в тебе настойчивое
желание отомстить за все, что с вами сделали. По сути, твой
отец выполнил то, чего внутренне жаждала и ты. Он, можно
сказать, оказался более решительным.
— Но он убил вашего Браулио… и других людей. Такое нельзя
простить.
— Поэтому я его ненавижу — ненавижу всем своим суще¬
ством, каждой частичкой своего тела. Я даже чувствую, что едва
не задыхаюсь от ненависти. Он уничтожил мою надежду, он
уничтожил то единственное, ради чего я жила.
Амалия ласково погладила Беатрис по щеке, словно умоляя
ее простить своих отца и дядю, — чего, конечно, не удалось бы
вымолить даже ей. Кожа Беатрис показалась Амалии шершавой,
нечувствительной, а глаза — пустыми и бездонными. Беатрис
смотрела прямо перед собой, но не видела ничего, как будто
целиком ушла в свой внутренний мир.
— Вы для меня — больше чем хозяйка, и вы об этом знаете.
Вы всегда управляли мной, используя ласку, а не окрики. Вы
проявляли понимание тогда, когда вполне могли бы отнестись
ко мне с равнодушием. А еще вы, не стесняясь, открыли мне
свою душу, и я сделала то же самое. Заклинаю вас всем тем.
что — много ли, мало ли — я для вас до сего момента значила:
я не могу видеть вас такой, как сейчас, когда в вашем взгляде
чувствуется нестерпимая боль. Просите у меня все, что хотите,
какие бы диковинные желания ни пришли вам в голову, — я все
выполню, — но только не будьте такой, как сейчас.
Слова Амалии вывели Беатрис из оцепенения и оторвали от
мучительнейших воспоминаний.
— Спасибо, Амалия. — Беатрис обняла служанку, не обращая
внимания на удивленные взгляды проходивших мимо них лю¬
дей. — Ты сейчас мне многое помогла понять. Я чувствую, что
мы с тобой очень близки. -.
— я ненавижу своего отца…
— Не говори о ненависти. — Беатрис закрыла ей ладонью
рот. — Оставь это чувство мне. Не делай его своим.
— Вы такая хорошая…
— Пойдем домой. Улица — не самое подходящее место для
подобного разговора.
Сильный ветер — влажный и порывистый — нещадно на¬
брасывался на этих двух молодых женщин, когда они, петляя
по улицам, шли к площади Вега, Им то и дело приходилось
укрываться под козырьком какого-нибудь подъезда, дожидаясь,
пока стихнут порывы ветра.
Беатрис и Амалии оставалось идти до дома еще два квартала,
когда вдруг начался дождь, от которого их накидки плохо за¬
щищали. Крыши немногочисленных карет, проезжавших мимо,
отзывались на удары капель, как барабаны, а колеса разбрызги¬
вали образовавшиеся на мостовой лужи. Когда Беатрис со слу¬
жанкой уже подходили к своему дворцу, одежда у обеих успела
почти насквозь промокнуть. Они удивились, увидев, что прямо
у входа стоит чья-то карета, однако не обратили на нее особого
внимания: единственное, о чем они сейчас думали, — так это
как поскорее попасть внутрь здания.
— Амалия! Подожди! — Этот голос показался Амалии таким
знакомым…
Она обернулась — а вместе с ней обернулась и Беатрис, — и тут
же обе замерли от удивления и испуга: из кареты, торжествующе
улыбаясь, вышел отец Амалии. Он был одет в дорогой камзол.
Вслед за ним появился и Силерио — он тоже улыбался.
— Дочка, мы приехали, чтобы забрать тебя и Тересу. Мы
уедем отсюда все вместе. Пойди, позови свою сестру, и побыс¬
трее идите с ней сюда!
Амалия посмотрела на Беатрис и даже сквозь завесу лившего
как из ведра дождя заметила, как напряглось ее лицо, а в глазах
сверкнул гнев. А затем все начало происходить удивительно быс¬
тро. Беатрис с бешеным криком бросилась на Тимбрио. Она вон¬
зила ногти в его лицо буквально в нескольких миллиметрах от
глаз и с неожиданной для ее хрупкой фигуры силой толкнула его
в сторону лошадей. Тимбрио — отчасти из-за толчка, а отчасти
от неожиданности — не смог устоять на ногах и рухнул на мо¬
стовую.
— Гнусный убийца!
Беатрис только один раз успела ударить лежащего Тимбрио
ногой по лицу, разбив ему губу, а затем ее схватил сзади подо¬
спевший на помощь брату Силерио.
— Отпусти меня, если ты мужчина!
Беатрис попыталась вырваться, бешено лягаясь ногами, но
цыган лишь еще крепче прижал ее руки к туловищу. Амалия,
взвизгнув, бросилась к ним.
— Дядя Силерио, отпусти ее! Оставьте ее в покое, вы оба!
Тимбрио к тому моменту уже успел подняться на ноги и,
разозленный тем, что его повалила наземь женщина, направил¬
ся к Беатрис, сжав кулаки.
— Сейчас ты узнаешь, как я умею сердиться, шлюха!
Ни крики Амалии, ни ее попытки вмешаться не смогли удер¬
жать разъяренного Тимбрио: он ударил Беатрис кулаком снача¬
ла по носу, а затем в нижнюю часть живота. Силерио тут же
выпустил Беатрис, увидев, как Амалия набросилась на своего
отца и начала яростно колотить его руками и ногами.
Из носа Беатрис обильно хлынула кровь. Она еще мгновение
видела перед собой искаженное злобой лицо Тимбрио, а затем
перед ее глазами все помутнело, и она потеряла сознание. Удар,
нанесенный ей в живот, вызвал у нее острейшую боль, стерпеть
которую она не смогла. Беатрис упала на влажную от дождя мос¬
товую и замерла. Амалия тут же бросилась к ней и начала шлепать
ее ладонями по щекам, кричать ей в ухо, целовать ее щеки.
Оба цыгана, обеспокоенные тем, что потеряли здесь много
времени, крикнули Амалии, чтобы она оставила эту женщину
и быстро сбегала за своей сестрой. Братья опасались, что они
подвергают себя слишком большому риску, потому что в любой
момент на шум могли явиться стражники.
— Уходите отсюда! Вы — гнусные убийцы!
— Амалия> мы приехали за тобой. Без тебя мы отсюда не уедем.
— Отец! — гневно крикнула Амалия. — Исчезни из моей
жизни! Ты меня понял?
На доносившийся с улицы шум из дворца герцога де Льянеса
вышли несколько слуг, среди них — Тереса. Увидев лежавшую
на мостовой Беатрис, они поспешно стали ее поднимать, а Те¬
реса, заметив своего отца, бросилась в его объятия.
— Амалия, я тебя спрашиваю в последний раз: ты едешь
с нами или остаешься? — Тимбрио уже подсаживал Тересу в ка¬
рету, а Силерио, сев на место кучера, взял в руки вожжи.
— Мой дом — здесь. Я с вами не поеду.
Амалия повернулась к Беатрис, которая уже, похоже, пришла
в себя. Служанка стала поддерживать голову своей хозяйки
руками, пока двое слуг поднимали ее с мостовой и несли в дом.
Взгляды Амалии и Беатрис встретились, и Беатрис прошептала
что-то, чего Амалия не смогла расслышать. Она наклонилась
к своей хозяйке.
— Клянусь, что вознагражу тебя за то, что ты сейчас сделала…
Промокшая до нитки, с окровавленным лицом, испытывая
неимоверную боль во всем теле, Беатрис снова потеряла созна¬
ние. Амалия, перепугавшись, попросила одного из слуг быстро
сбегать за врачом.
— Сеньора вас ждет в зале для торжеств. Пожалуйста, следуй¬
те за мной.
Тревелес с беспокойством окинул взглядом коридор посоль¬
ства, надеясь, что не встретит здесь никого из своих знакомых.
Несмотря на то что он посещал эту дипломатическую рези¬
денцию впервые, его ничуть не заинтересовали многочисленные
произведения искусства, украшавшие ее стены. Тревелес с по¬
нурым видом шел вслед за слугой, чувствуя себя приговоренным
к смерти преступником, которого ведут на эшафот.
Он не хотел думать ни о том, чем может закончиться эта его
встреча с Кэтрин, супругой английского посла, ни о послед¬
ствиях, которые может возыметь эта встреча лично для него.
Он заставлял себя все время помнить о том, что он просто вы¬
полняет свою работу.
Идя по коридору, Тревелес скользил взглядом по висевшим на
стенах портретам послов, которые в различные времена представ¬
ляли Англию в Мадриде. Последним висел портрет Бенджамина
Кина. По понятным мотивам взгляд Хоакина задержался на этом
портрете дольше, чем на других, и ему даже показалось — а может,
это была просто игра его воображения, — что нарисованный Кин
посмотрел на него с явным неодобрением — как будто он был уже
в курсе того безобразия, которое собирался совершить Тревелес.
Хоакин постарался отогнать от себя тягостные мысли и. ос¬
тановившись перед красивой дверью из ореха, стал ждать раз¬
решения войти. Несмотря на охватившее его душу смущение,
он все время помнил о своей главной цели: получить какие-
нибудь сведения о масонах, которые, по словам Раваго, могли
быть как-то связаны с английским послом.
— Проходите, — слуга открыл дверь и почтительно склонил
голову.
Стены этого помещения украшали по меньшей мере два де¬
сятка рогов самых различных животных, а еще картины, изоб¬
ражающие сцены охоты, и целый арсенал старинного оружия.
Дневной свет попадал сюда через два круглых окошка, которые,
находясь очень близко одно от другого, весьма своеобразно
освещали комнату. Прежде чем Тревелес заметил Кэтрин в од¬
ном из углов зала, он успел подумать, что эти окна напоминают
два больших глаза, словно бы данное помещение являлось жи¬
вым существом, способным видеть все, что происходит внутри
него, — а стало быть и знать об амурных делах, которые он.
тревелес, затеял с женой посла. От подобных мыслей Хоакину
еще больше стало не по себе.
— Мой дорогой’Тревелес, пожалуйста, подойдите сюда.
Сидевшая на небольшом диване Кэтрин выглядела велико¬
лепно: она была одета во французское платье с большим выре¬
зом, на голове у нее красовался роскошный белый парик, на шее
переливалось ожерелье из разноцветных камней, а в ушах по¬
блескивали дорогие серьги. Не вставая, она протянула Тревеле¬
су руку для поцелуя, а затем жестом пригласила его располо¬
житься рядом с ней на диване, оставив ему очень мало места.
— Кэтрин, я с нетерпением ждал встречи с вами. Вы такая
красивая!
Тревелес уселся на диване так далеко от англичанки, как толь¬
ко мог, стараясь не думать о том, что может получиться из этих
посиделок. Несмотря на чрезмерную полноту, Кэтрин — как
мысленно признался себе Хоакин — была привлекательной
женщиной.
— Вы необычайно любезны со мной! — Она, лаская Треве¬
леса взглядом, протянула ему обе руки.
— Кэтрин, уже от одного вашего присутствия мое сердце
пылает жарким огнем. Каждый день и каждый час без вас были
для меня настоящей пыткой.
Тревелес подумал, что, прежде чем перейти к интересующей
его теме, надо сначала ублажить эту женщину романтаческой
белибердой.
— Какой вы галантный кавалер!.. Вы всегда говорите мне такие
красивые слова… — Лицо Кэтрин засияло от удовольствия.
Тревелес и сам поражался тому, какие слова он произносил.
Однако он тут же почувствовал, что его фантазия уже, в общем-
то, иссякла, и молча уставился на Кэтрин.
— What have you seen on me?.. * Ой, извините, я иногда забы¬
ваю, что надо говорить на вашем языке, — мне ведь намного
легче говорить по-английски. И что же такого вы во мне нашли?
Отчего ваше сердце так жарко запылало?
Что вы во мне нашли? (англ.)
— Вы воплощаете в себе все то совершенное, что только
может быть в женщине: нежная кожа — белая и шелковистая,
и очарование глаз, поражающих необычайной синевой. Каким
же нечеловеческим хладнокровием надо обладать, чтобы сдер¬
живать себя, сидя рядом с вами!
Услышав эти слова, Кэтрин покраснела и кокетливо прикры¬
ла свое лицо веером.
— Если бы я мог каждый день хотя бы по пять минут нахо¬
диться рядом с вами, — продолжал Тревелес, — моя жизнь была
бы наполнена счастьем…
— О-о! Я никогда не слышала ничего подобного… Мое сер¬
дце трепещет от волнения. — Кэтрин взяла руку Хоакина и по¬
ложила его ладонь себе на грудь, чтобы он почувствовал, как
бьется ее сердце.
Теперь покраснеть пришлось Хоакину. Он подумал, что, если
разговор будет и дальше продолжаться в том же духе, ситуация
может выйти из-под контроля.
— К сожалению, кроме таких приятных моментов в моей
жизни есть еще и множество невзгод и проблем. — Он реши¬
тельно сменил тему разговора.
— Надеюсь, не я являюсь их причиной…
— Нет, я сейчас не об этом. Я имею в виду очень сложные
дела, с которыми мне приходится сталкиваться при выполнении
моей работы.
— Мне жаль вас. Если бы я могла вам помочь…
Кэтрин, придвинувшись чуть ближе, робко погладила под¬
бородок Хоакина кончиками пальцев, а он ответил на ее ласку,
легонько прикоснувшись пальцами к ее щеке.
— Я ценю вашу готовность мне помочь, однако вы вряд ли
сможете сделать для меня что-то полезное,
— Вы такого плохого мнения о моих способностях? — Кэтрин
сделала вид, что обиделась.
— Я вовсе не это имел в виду, я выразился так, потому что
вы вряд ли что-то о них знаете.
Хоакин подумал, что этим маневром он наконец-то направит
разговор в нужное ему русло.
— Оних?..
— Вы ведь слышали о недавних преступлениях, которые
держат в напряжении весь Мадрид?
— Да, но я действительно слышала о них не очень много. Мой
муж мне что-то об этом рассказывал.
— Мы полагаем, что эти преступления могли совершить
иностранцы возможно англичане.
— Боже мой! — Кэтрин было неприятно, что подозрение
в совершении этих жутких преступлений пало на ее соотече¬
ственников. — А вам уже известны их имена?
— К сожалению, нет, но нам кажется, что они — масоны. Вам
это о чем-то говорит? У вас в посольстве есть сведения о тех
британских подданных, которые являются масонами? Вы не зна¬
ете, много ли их?
Такой шквал вопросов заставил Кэтрин насторожиться.
— Погодите-ка… Это больше похоже на допрос. А мне по¬
началу казалось, что у вас совсем другие намерения. Вы ведь
пришли сюда не только затем, чтобы получить эту информацию,
да? Вы ведь не пытаетесь ввести меня в заблуждение разгово¬
рами о своих чувствах ко мне?
Искусство ухаживания за женщиной и необходимость сроч¬
но получить требуемую информацию оказались, по всей види¬
мости, несовместимыми.
Хоакин почувствовал, что Кэтрин своими вопросами загна¬
ла его в тупик, и решил выбраться из этого затруднительного
положения, используя другую тактику, — а именно предпринял
стремительную атаку.
Он приблизил свои губы к губам Кэтрин. Она тут же сделала
вид, что пытается оттолкнуть его,
— Вы все еще сомневаетесь в моих чувствах?
Кэтрин смущенно посмотрела на Хоакина.
~ Видите ли, Хоакин, хотя я и признаю, что ваше присутствие
для меня приятно, я никак не могу понять, какие у вас относи¬
тельно меня намерения, — тем более что всем известно о ваших
отношениях с Марией Эмилией Сальвадорес. Мне было бы
неприятно узнать, что вами движут мотивы, о которых я не до-
гадывалась» а ведь, судя по вашим вопросам, дело, скорей всего,
обстоит именно так.
Кэтрин посмотрела Хоакину прямо в глаза, пьггаясь разгадать,
что у него на уме,
Тревелес подумал, что этот чертов Раваго, используя свой дар
убеждения, заставил его пойти на такую вот авантюру, и теперь
он, Хоакин, оказался в дурацком положении.
Хоакин ничего не отвечал, и Кэтрин все стало ясно. Она
поняла, что его внезапная и пылкая страсть к ней объяснялась
всего лишь стремлением получить информацию, необходимую
ему как алькальду, а отнюдь не действием ее чар. Стало быть,
рассчитывать на какие-то чувства с его стороны теперь было
просто глупо. Однако этот мужчина был очень интересен Кэт¬
рин, а потому она не хотела сразу же обрывать завязавшиеся
между ними отношения.
К тому же правила игры теперь изменились: Кэтрин поняла,
что вожжи находятся уже в ее руках. Она решила, что сообщит
Хоакину кое-какие сведения из тех, что его интересуют, а там,
глядишь, и…
— у моего мужа очень хорошие отношения с масонами.
— Я вовсе не настаиваю, чтобы вы мне об этом рассказыва¬
ли. — Чувствуя себя виноватым, Хоакин пошел на попятную.
— А мне все равно, нужно вам это или нет. — Кэтрин улыб¬
нулась Хоакину в знак того, что она на него не сердится. — Мой
муж почти никогда не рассказывает мне о своей работе, однако
я знаю, что не так давно к нему приходили два человека, и раз¬
говор с ними его взволновал — причем так сильно, что он, во¬
преки своему обыкновению, мне кое о чем рассказал. Думаю,
это именно те люди, которых вы разыскиваете.
— Из вашего разговора вы поняли, что они масоны? — Хо¬
акин, уже немного успокоившись, решил, что ему можно боль¬
ше не осторожничать.
— Да. Похоже, они работали под непосредственным руко¬
водством ныне покойного магистра Уилмора, которого я зна¬
ла довольно близко и о котором у меня остались самые яркие
воспоминания.
Хоакмн догадался о смысле ее последней фразы: по всей ви¬
димости, Уилмор волочился за этой женщиной — как сегодня
это пытался делать и он, Хоакин. При одной мысли о том, как
бестактно он себя вел, Тревелесу стало нестерпимо стыдно.
— Уилмор умер в тюрьме инквизиции…
— Хоакин, давайте будем откровенны: ему там, по-видимому,
помогли умереть…
— Вполне возможно.
— я в этом не сомневаюсь. До того как его арестовали, он
был человеком здоровым и крепким.
— Согласен. Однако давайте оставим эту тему и вернемся
к масонам. Что еще вы о них знаете?
— Бенджамин говорил, что они очень опасные, жестокие и,
хуже того, чокнутые, но при этом могут действовать необычай¬
но эффективно. А еще — что они всегда четко выполняют то,
что им поручили, и что под руководство^ Уилмора они совер¬
шали весьма рискованные и сомнительные поступки. Это все,
что мне известно. В лицо я их никогда не видела.
— А как можно было бы выяснить их имена и местонахож¬
дение?
— Этого я не знаю и узнать не смогу, — решительно заявила
англичанка,
— А я уверен, что если вы все же попытаетесь это разузнать,
то у вас обязательно получится.
Кэтрин с неприязнью посмотрела на Хоакина: она поняла,
что он просит ее шпионить за собственным мужем.
— Кэтрин, попробуйте это узнать, — продолжал Хоакин. —
Я подозреваю, что эти люди совершили целых три убийства и что
именно они устроили взрывы во дворце Монклоа, где, насколь¬
ко я помню, в тот вечер находились и вы. Нельзя допустить,
чтобы эти люди оставались на свободе. Мне обязательно нужно
их задержать! — Хоакин говорил все более взволнованно.
~ А что вы можете предложить взамен?
Хоакин смущенно посмотрел на англичанку Кэтрин ответила
ему безмятежным взглядом: она была уверена, что настал момент
изложить алькальду план, который родился у нее в голове.
— А что вы хотите взамен? Прежде чем ответить, имейте
в виду, что, если мне не удастся получить эту информацию от
вас, я запрошу ее у посла в официальном порядке — и это может
привести к дипломатическому конфликту.
— Не пытайтесь на меня давить. Я могу раздобыть эту ин¬
формацию для вас, если вы согласитесь на три условия.
— Условия? Какие? Может быть, я и соглашусь. — Тревелес
подумал, что дальнейшая его стратегия теперь зависит от того,
какие условия ему поставит эта англичанка.
— Во-первых, вы подпишете декларацию, в которой будет
указано, что мой муж не имеет ко всем этим жутким событиям
никакого отношения…
— А если имеет?
— Не важно. Но его имя ни в коем случае не должно упоми¬
наться в связи с убийцами, которых вы ищете.
— Понятно. Я согласен. Какое второе условие?
— Вам придется стать шпионом…
— Что? — ужаснулся Тревелес.
— Вас это удивляет? А ведь вы хотели, чтобы я шпионила за
своим мужем. Вы же прекрасно понимаете, что получить нужную
вам информацию — задача нелегкая, потому что я даже не смогу
объяснить мужу, кто запросил у меня эту информацию и при
каких обстоятельствах. Я, конечно, знаю, как на него воздейство¬
вать, — у меня для этого имеются вполне эффективные методы.
Тем не менее если бы вы, со своей^ стороны, предоставили мне
какую-нибудь информацию государственной важности — а вы
наверняка можете выудить ее у своего друга де ла Энсенады, —
тогда мой муж с ббльшим пониманием отнесся бы к моим про¬
сьбам и наверняка согласился бы предоставить мне информацию,
в которой вы нуждаетесь. Я ведь занимаюсь подобными делами
уже не первый раз.
Хоакин понял, что он явно недооценил эту женщину: Кэтрин
попыталась одним махом и обеспечить защиту репутации мужа,
и заставить его, Тревелеса, предать свою родину.
— Думаю, вы понимаете, что я не могу согласиться на ваше
второе условие.
— Если вы на него не согласитесь, то на мою помощь можете
не рассчитывать. Попробуйте добиться чего-нибудь официаль¬
ным путем. Я, по правде говоря, сомневаюсь, что у вас что-то
получится. Мой муж попросту вам откажет. Более того, хочу
вас предупредить: малейшая оплошность с вашей стороны —
и он тут же использует ее против вас. — Кэтрин поднялась
с дивана, показывая тем самым, что их разговор закончен. —
Я знаю, что предлагаю вам нечто зазорное, однако, как мне
кажется, других вариантов у вас просто нет.
Хоакин взял накидку и шляпу, лихорадочно размышляя,
какое же решение ему следует принять.
— Подумайте обо всем этом без спешки. Дадите мне ответ
позднее, однако имейте в виду, что я и в самом деле хотела бы
вам помочь.
— Но вы еще не сказали мне, каково ваше третье условие.
Кэтрин соблазнительно улыбнулась.
— Оно заключается в том, что вы, несмотря на возникшие
между нами разногласия, не будете уклоняться от встреч со
мной — причем, надеюсь, они будут более романтическими, чем
эта, — и не станете меня разочаровывать.
— Когда я смогу вас снова увидеть?
— Послезавтра. Бенджамин вернется не раньше чем через
десять дней, поэтому у нас с вами еще есть время… — Кэтрин,
тут же позабыв о возникшей между ними напряженности, об¬
няла Хоакина и страстно поцеловала его в губы.
— Мы обошли уже пять монастырей, и перед каждым из них
стоят стражники. Тебе это не кажется странным?
Двое мужчин только что прошли мимо монастыря Лас-
Дескальсас-Реалес, стараясь внешне не проявлять интереса
к нему, и теперь направлялись к монастырю Кабальеро-де-Гра¬
сия, находившемуся в нескольких кварталах отсюда и прина¬
длежавшему монахиням-францисканкам,
— Должен признаться, что следующий этап нашего плана
особенно мне нравится. — Он улыбнулся, представив то, что
вскоре должно было произойти. — Ты по-прежнему считаешь,
что это должна быть именно голова?
— Мы об этом уже говорили, и ты знаешь, как я поступлю.
Они двинулись по улице Монтера и затем свернули направо,
на улицу Кабальеро, примерно на середине которой и находил¬
ся нужный им монастырь.
Они еще издалека увидели перед входом двоих стражников
и в растерянности остановились. Отойдя затем в сторонку, они
начали совещаться. У них возникла мысль пробраться в монастырь
по крыше с соседнего здания, однако затем они решили, что это
слишком рискованно, потому что им пришлось бы прыгать с боль¬
шой высоты. На прямое столкновение со стражниками они тоже
не решились: уж слишком опасно, и слишком мало шансов ус¬
пешно осуществить то, что они запланировали.
Пока они раздумывали, как им проникнуть внутрь монасты¬
ря, решение — по воле случая — пришло само собой: они уви¬
дели, как в монастырь зашли два священника и при этом никто
не потребовал у них документов. Переглянувшись, они доволь¬
но улыбнулись.
— Можно попробовать.
— Да. Мне кажется, это неплохая идея.
— Сделаем это завтра. Я знаю, где можно достать соответ¬
ствующую одежду.
Амалия раздвинула шторы, чтобы утреннее солнце осветило
спальню, в которой она бодрствовала всю ночь, сидя у кровати
Беатрис. Сейчас здесь находилась и Фаустина: узна^ рано утром,
что Беатрис стало хуже, она сразу же примчалась сюда.
— Я снова вызвала врача. Она почти всю ночь не спала, и у нее
так и не спал жар. Я время от времени клала ей на лоб влажные
тряпицы, чтобы облегчить ее страдания, а еще заставляла ее
пить много воды. Однако ее состояние так и не улучшилось,
и поэтому я позвала вас.
— Ты все делала правильно, Амалия, Теперь тебе нужно хотя
бы немного отдохнуть. Ты иди поспи, а я посижу с Беатрис.
— Если позволите, я лучше останусь с ней. Я только пойду
приготовлю вам завтрак и сразу же вернусь. Что вы хотите на
завтрак?
— Спасибо, но мне сейчас не до еды. А ей принеси апельси¬
новый сок, немного хлеба и вино с сахаром. Это ее подбодрит,
и она почувствует себя лучше.
Оставшись вдвоем с Беатрис, Фаустина с тревогой посмот¬
рела на нее. Лицо Беатрис было бледным, а нос распух от удара,
полученного во время стычки с цыганом. Фаустина уже знала
от Амалии о событиях, происшедших вчера.
Когда графиня погладила руку Беатрис, та открыла глаза.
— Здравствуй, мама!
— Как ты себя чувствуешь, доченька?
Беатрис начала плакать.
— Что с тобой, мое солнышко? — Фаустина не на шутку
встревожилась. Еще бы; она никогда не видела в глазах Беатрис
ни одной слезинки, а теперь они хлынули ручьем.
— Я его потеряла… я это знаю… — с болью в голосе прошеп¬
тала Беатрис.
— Что ты потеряла?
— Моего ребенка, — ответила она и безутешно зарыдала.
— Не говори глупостей. Сейчас придет врач и осмотрит тебя.
Фаустина стала платком вытирать слезы, струившиеся по
щекам Беатрис.
— Его убили, мама… Я его больше не чувствую, — прошеп¬
тала Беатрис, всхлипывая. — Это конец.
— Не думай об этом. Сейчас придет Амалия и принесет за¬
втрак. Придет врач, и скоро тебе станет легче.
Фаустина нежно поцеловала девушку в лоб, почувствовав
губами, что у нее высокая температура.
Врач пришел одновременно с Амалией и еще одним слугой.
Фаустина вышла из комнаты, чтобы поговорить с врачом.
— У нее высокая температура. А еще она сказала мне кое-что
ужасное, и я хочу, чтобы вы проверили ее предположение. Она
беременна и говорит, что потеряла ребенка.
— У нее были какие-нибудь выделения этой ночью?
— Нет. Впрочем, давайте спросим об этом у ее служанки.
Пожалуйста, подождите здесь.
Фаустина вскоре вернулась, но уже с Амалией. Врач повторил
свой вопрос.
— Примерно час назад у нее было небольшое кровотече¬
ние, — сказала Амалия. — По правде говоря, мне было страшно
на это смотреть, но я все-таки вытерла ее, как смогла, стараясь,
чтобы она не проснулась и ничего не заметила.
— Понятно. Пойдемте к ней!
Они вошли втроем в спальню, врач подошел к кровати и стал
разговаривать с Беатрис очень ласково. Беатрис отрешенно
смотрела на него. Он пощупал ей пульс и измерил температуру,
а затем осмотрел слизистую оболочку рта, глаза и ушные рако¬
вины. После этого врач попросил Беатрис снять одежду, чтобы
он мог осмотреть ее грудь и живот. Все трое с ужасом заметили
большое темное пятно, верхняя граница которого находилась
всего в нескольких сантиметрах ниже пупка, и тоненькую струй¬
ку крови, сочившуюся у нее между ног
Врач попросил принести горячей воды и мыло, чтобы можно
было вымыть Беатрис и затем осмотреть ее лоно. Беатрис снова
начала плакать. Она чувствовала, что по внутренней части ее
бедер течет какая-то жидкость, и понимала, что это не предве¬
щает ничего хорошего.
Дожидаясь, когда принесут горячую воду, врач пустил Беат¬
рис кровь из запястья, чтобы сбить кар. Вскоре пришла Амалия:
она принесла глиняный кувшин и таз с горячей водой. Несмот¬
ря на протесты Беатрис, врач тщательно осмотрел ее тело, а за¬
тем попросил очень осторожно ее помыть. По его взгляду было
видно, что дело плохо. Снова поговорив с врачом в коридоре,
Фаустина, еще больше опечалившись из-за услышанного, на¬
клонилась к Беатрис, чтобы — в самой деликатной форме — по¬
пытаться ей все объяснить.
— Девочка моя…
— Значит, это правда?
— Боюсь, что да. Врач считает, что из-за удара в живот у тебя
произошел выкидыш.
— Будь проклята эта жизнь! — с яростью крикнула Беат¬
рис. — Уйдите все отсюда и оставьте меня одну! Я не хочу ни¬
кого видеть!
— Но, солнышко мое… мы все тебя любим и хотим быть
с тобой…
— Мне на все наплевать! Мне на всех наплевать! — снова
и снова кричала Беатрис. — Прочь отсюда!
Амалия, заливаясь слезами, выбежала из комнаты с переко¬
шенным от душевных терзаний лицом. В несчастье, происшед¬
шем с Беатрис, был виноват отец Амалии, и за это она будет
ненавидеть его всю оставшуюся жизнь — люто ненавидеть! Он
уничтожил единственную надежду, которой жила Беатрис,
и Амалия чувствовала, что в этом есть и ее вина. Она с отчая¬
нием думала, что, если бы она не стала работать в этом доме,
этого несчастья не произошло бы. Получалось, что Амалия
причастна к горю, обрушившемуся на Беатрис, и по ее вине
Беатрис сейчас так страдает.
Фаустина еще раз попыталась успокоить Беатрис, но у нее
ничего не получилось, и тогда она — по совету врача — тоже
вышла из комнаты. Она увидела, что Амалия, скорчившись,
лежит на полу в коридоре, и поняла, что девушку охватило от¬
чаяние. Проводив врача и дав необходимые распоряжения на
основе его рекомендаций, Фаустина подошла к служанке и, по¬
просив ее подняться, обняла ее. Они обе начали плакать — горе
у них было общим.
Монашка стояла на коленях, опершись на специальную подстав¬
ку, приняв положение, в котором обычно молятся, в руках у нее
были четки. Впрочем, в ее келье все было вроде бы как всегда,
кроме одного — у монашки отсутствовала голова,
Тревелес был вне себя от гнева. Стоя у входа в келью, он вы¬
крикивал распоряжения своим подчиненным и ругал на чем
свет стоит двоих стражников, которым была поручена охрана
монастыря Кабальеро-де-Грасия.
— Как вы могли допустить подобное зверство? — Он нервно
шагал перед ними взад-вперед. — Ну конечно, вам даже и в го-
лову не пришло потребовать у тех священников документы. Они
зашли и вышли совершенно беспрепятственно — можно сказать,
с вашего благословения. Это просто невероятно! Если бы я был
вашим начальником, то немедленно приказал бы вас расстре¬
лять. Впрочем, еще неизвестно, что вас ждет…
Стражники смотрели на алькальда так виновато, что были
больше похожи на провинившихся перепуганных детей, чем на
опытных вояк.
— Да кто же мог подумать, что эти два церковника сотворят
такое?
— Вы что, не просто бестолковые, а и вообще безмозглые? —
Вена на шее Тревелеса, казалось, вот-вот могла лопнуть от на¬
туги. — Никакие они не священники, они просто переоделись,
раздобыв где-то их одеяния. Ну и дураки же вы!
Тревелес приказал, чтобы двоих незадачливых стражников
увели, и, войдя затем в келью, окинул ее взглядом. По приказу
алькальда его подчиненные уже успели осмотреть весь монас¬
тырь, но так и не обнаружили того, что искали, — отрезанную
голову монашки. Охранявшие вход стражники — те самые,
которых только что ругал Тревелес, — рассказали, что священ-
ники, которые заходили в монастырь, вынесли из него какой-то
завернутый в одеяло предмет. Алькальда удивило, что даже это
не вызвало у стражников никаких подозрений. Набравшись
смелости, Тревелес начал осматривать труп. Алькальда интере¬
совало, нет ли на нем еще каких-нйбудь повреждений. Однако
никаких других повреждений, похоже, не было. Тогда он осмот¬
рел шею и с ужасом отметил, что срез был чрезвычайно ровным.
По всей видимости, преступники использовали нож с остро
отточенным тонким лезвием, причем действовали они очень
аккуратно. Перерезав артерии, пищевод и гортань, они затем
приступили к более твердым тканям: отделили друг от друга два
шейных позвонка и в завершение перерезали спинной мозг
Тревелес подошел к зарешеченному окну и резко вдохнул
свежий воздух, спасаясь от жуткого запаха смерти.
— Ну вот они дошли и до четвертого слова, написанного на
той звезде, — «добродетель», — воскликнул он громко. Его под-
чиненные, стоявшие перед кельей, ничего не поняв, перегляну¬
лись. — Хотя на этот раз мы знали об их планах, они все-таки
добились своего!
— Сеньор… С вами хочет поговорить настоятельница мо¬
настыря, — сказал один из подчиненных алькальда, осторожно
коснувшись его плеча.
— Скажите ей, что мне сейчас не до разговоров. Или нет,
лучше сами придумайте какую-нибудь отговорку. У меня в дан¬
ный момент нет никакого желания кого-то утешать. Я сейчас
отсюда уеду: здесь мне уже больше не на что смотреть. Возьми¬
те показания у тех двоих глупых стражников. Пусть, по крайней
мере, опишут нам внешность людей, которых они видели.
тревелес вскочил на коня, ожидавшего его у входа в монас¬
тырь. Он был словно одержим одной мыслью и не мог думать
ни о чем другом, кроме как о пятом луче пламенеющей звез¬
ды ~ том самом, который указывал на пятое слово — «красота».
«Кто же больше остальных соответствует понятию «красота»
и при этом был каким-то образом причастен к уничтожению
общества франкмасонов? — мысленно спрашивал он сам себя. —
Королева? А может, Мария Эмилия? Или же..
Он поехал прочь, напряженно пытаясь найти ответ на му¬
чивший его вопрос. Он отъехал от монастыря на несколько
кварталов, когда его вдруг осенило. Он пришпорил лошадь и стре¬
мительно поскакал вп^д. Его мысли сконцентрировались на
Фаустине, графине де Бенавенте. Еще бы, она ведь считалась
самой красивой женщиной Мадрида и при этом была всем из¬
вестной сторонницей маркиза де ла Энсенады, который и под¬
готовил указ о запрещении масонства.