Мадрид. 1751 год
1 октября
Всякий раз, когда алькальд Тревелес зачитывал приговоры,
выражение его простоватого худощавого лица становилось
необычайно торжественным — это был его звездный час.
Сейчас напротив Тревелеса стоял — выглядевший уж слишком
высокомерным для незавидной ситуации, в которой он оказал¬
ся, — мужчина средних лет, грубоватый с виду. Он без особого
интереса слушал приговор, который зачитывал алькальд.
После того как этот человек признал себя виновным в совер¬
шении ограбления и убийства в одной из наиболее известных
ювелирных мастерских .Мадрида, Тревелесу оставалось всего
лишь публично объявить о раскрытии преступления и зачитать
приговор ^ что он сейчас и делал.
Закончив, он с презрением посмотрел на осужденного, уп¬
рекнул его за безответственное поведение — во время оглаше¬
ния приговора этот человек все время нагло ухмылялся — и при¬
казал стражникам немедленно увести его.
Пока стражники едва ли не волоком тащили осужденного из
зала, Тревелес подумал о том, насколько абсурдным бывает
иногда поведение человека. Если, например, этот преступник
откровенно насмехался над правосудием, когда его приговари¬
вали к двумстам ударам кнутом, пяти годам тюремного заклю-
чения и еще десяти годам пребывания на галерах, то другие
впадали в уныние и слезно умоляли пощадить их, когда им за
совершенные ими незначительные преступления угрожали го¬
раздо более легкие наказания.
Но, как бы то ни было, Тревелес гордился своей профессией:
не только потому, что она давала ему возможность избавлять
общество от всяких мерзких типов — а именно так он называл
правонарушителей, — но и потому, что ему нравилось ощущать
власть и применять ее.
Ударив по столу деревянным молотком, он объявил заседание
закрытым и поспешно направился в свой кабинет.
Придя туда, он снял мантию и тут же утратил тот торжест¬
венный вид, который был у него во время его выступления в зале
судебных заседаний.
Сам не зная почему, он вдруг начал мысленно подводить итог
своей жизни. Немало пережив в свои сорок лет, Хоакин знал
себя достаточно хорошо — а особенно свои недостатки.
Если он вполне мог похвастаться принципиальностью, про¬
являемой им при выполнении служебных обязанностей, то
этого, пожалуй, нельзя было сказать о других сферах его жизни.
Когда кто-нибудь другой недобросовестно выполнял свои обя¬
занности, Тревелес относился к нему сурово и безжалостно, а вот
к своим недостаткам он был довольно терпимым. Он никогда
не шел на компромисс с теми, кто причинял вред и страдания
окружающим, но при этом вполне^г не выполнить обязатель¬
ства, которые накладывала на него дружба с теми или иными
людьми. Каждый раз, когда Тревелес попадал в сложную ситу¬
ацию, он действовал непоследовательно, руководствуясь скорее
собственной выгодой, чем такими моральными принципами.
Когда он размышлял обо всем этом в тиши своего кабинета,
он вдруг вспомнил о безнравственных отношениях, устано¬
вившихся у него с Кэтрин, несмотря на его любовь к Марии
Эмилии, и о предательстве, которое он совершил по отношению
к своему другу де л а Энсенаде, открыв государственные секре¬
ты послу Англии, который, как известно, плел интриги против
де ла Энсенады.
Вспоминая о своих прегрешениях, он ощутил себя недостой¬
ным — и недостойным человеком, и недостойным судьей. Он
показался себе мелким жуликом, обманывающим и близких ему
людей, и даже самого себя.
Однако он тут же позабыл о мучивших его уфызениях со¬
вести, когда раздался стук в дверь и вошедший затем секретарь
сообщил, что приехал человек, которого Тревелес ждал.
Этим человеком был Воемер, капитан королевской гвардии:
Тревелес направил к нему посыльного с просьбой срочно при¬
ехать. Он не пояснил посыльному, зачем ему нужен капитан,
а поговорить с Воемером он собирался о последнем из совер¬
шенных масонами преступлений.
— Благодарю вас за то, что сочли возможным так быстро ко
мне приехать. — Тревелес пожал офицеру руку, сразу почув¬
ствовав, что Воемер очень раздражен. — Пожалуйста, пройди¬
те в мой кабинет. Там я объясню вам причины, заставившие
меня попросить вас приехать.
Дождавшись, когда капитан присядет на предложенный ему
стул, Тревелес сел с другой стороны своего рабочего стола.
— Имейте в виду, что у меня очень мало времени. Надеюсь,
что причины, по которым вы решили отвлечь меня от работы,
веские. — Этими дерзкими словами капитан хотел вызвать Тре-
велеса на откровенность.
Алькальд угрюмо посмотрел на собеседника.
— Су1р!ть об этом вы будете сами. Ваши друзья совершили еще
одно преступление: на этот раз они убили графиню де Вальмоха-
ду. Возможно, лично для вас это не имеет большого значения…
Тревелес предполагал, что причиной этого преступления
стала месть за то, что муж графини был внедрен в масонское
общество в качестве соглядатая, однако алькальд не стал рас¬
сказывать об этом капитану, потому что тот все же был масоном
и Тревелес не испытывал к нему особого доверия.
— Я не понимаю, зачем вы мне об этом рассказываете и о ка¬
ких друзьях вы говорите… — Если речь шла о цыганах, на ко¬
торых капитан при своей последней встрече с Тревелесом по¬
пытался взвалить вину за совершенные преступления, то у него
имелась грандиозная новость, о которой алькальд наверняка
еще не знал. — Вы имеете в виду Тимбрио и Силерио Эредиа?
— Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду вовсе не их,
а ваших братьев-масонов.
— Я вижу, что вы очень уверены в своей версии. Может, вы
уже знаете, кто они такие? Они уже во всем сознались? — Ка¬
питан перешел в наступление, потому что у него имелась ин¬
формация, которую он пока придерживал, намереваясь выло¬
жить ее алькальду в наиболее подходящий момент. К тому же
он был почти уверен, что Тревелес вряд ли достиг больших
успехов в расследовании относительно причастности масонов
к совершенным преступлениям.
— Если вы сообщите мне их местонахождение — которое
вам наверняка известно, — то не сомневайтесь — они призна¬
ются, — ответил Тревелес ударом на удар.
— Назовите мне их имена, и я сообщу вам, где их искать. —
Капитан надменно посмотрел на алькальда, ничуть не сомне¬
ваясь, что тому сейчас придется признать, что он не знает ни¬
каких имен.
— Энтони Блэк и Томас Берри! — решительно выпалил Тре¬
велес. — Расскажите мне все, что вы о них знаете!
Капитан, никак не ожидавший такого поворота дела, совер¬
шенно растерялся. Он, конечно же, прекрасно знал этих двоих
англичан, однако ему не было известно, где они сейчас живут.
Не став выяснять, как алькальд >^нал их имена, он решил, что
настал момент перехватить инициативу в разговоре.
— Сегодня утром мне сообщили, что братья Эредиа были
схвачены два дня назад в городе Медина-дель-Кампо и, более
того, они признались в том, что это они устроили взрывы во
дворце Монклоа. Я распорядился, чтобы их привезли в Мадрид.
Вы сами их допросите и заставите признаться в совершении
всех остальных преступлений.
Капитан был доволен эффектом, который произвели его сло¬
ва на алькальда.
— Замечательная новость! — Тревелес потер себе подборо¬
док. — Однако она подтверждает, что эти цыгане не могли со-
вершить убийство графини де Вальмохады, раз уж их схватили
два дня назад. Я склонен думать, что они не причастны и к ос¬
тальным убийствам. Поэтому я еще раз прошу вас рассказать
мне все, что вы знаете об этих англичанах.
Капитан мысленно выругал себя за то, что упустил из виду эту
разницу во времени. Теперь ему деваться было уже некуда.
— Вы подтверждаете гарантии относительно моей безопасно¬
сти, которые вы мне дали во время нашей предыдущей встречи?
— Я сдержу свое слово — если, конечно, вы не станете со
мной лукавить.
— Я с ними мало знаком, всего лишь видел их на некоторых
заседаниях нашей ложи. Хотя я редко с ними о чем-либо разго¬
варивал, мне известно, что Уилмор использовал их для выпол¬
нения — скажем так — деликатных поручений. Эти двое — люди
хладнокровные, исполнительные, готовые на что угодно, у них
железная воля. Такое вот у меня о них сложилось мнение.
— Мне не очень-то верится в то, что вы мне сейчас сообщи¬
ли, однако хочу дать вам возможность развеять мои сомнения:
скажите мне, где их можно найти.’
— Поверьте, я не знаю, где они сейчас находятся, однако я дам
описание их внешности своим людям для того, чтобы они немед¬
ленно начали их искать. Думаю, вы понимаете, что, хотя я и при¬
надлежал к этому обществу, самую секретную информацию мне
не доверяли. По правде говоря, я стал масоном, чтобы приобрес¬
ти кое-какие связи, познакомиться с нужными людьми — только
и всего. Когда я вступил в это общество, то понял, что если мне
не присвоят высокую степень, то мне откроют только наиболее
привлекательные стороны деятельности этой организации.
Однако в ее иерархии существуют и другие уровни — самые
секретные. По-видимому, посвященные &ЭТИ секреты люди за¬
нимаются какими-то темными делишками. Именно на этих уров¬
нях и решается, каких целей необходимо достичь и кто именно
должен это сделать.
— Наверное, здесь и готовятся преступления — как, напри¬
мер, то, о котором я собирался сегодня с вами поговорить. —
Тревелесу начало казаться, что капитан говорит ему правду.
— Расскажите мне об этом преступлении. Я постараюсь по¬
мочь вам, чем смогу.
— Картина, которую я увидел на месте совершения преступ¬
ления, была необычной. Убитая графиня лежала на спине, с рас¬
кинутыми в стороны руками. Из груди в районе сердца у нее
торчал кинжал, Я не стану сейчас вдаваться в подробности,
не имеющие большого значения, а скажу лишь, что мое внимание
привлекли странные порезы на ее ладонях. Они имели форму
перевернутого креста. — Тревелес не спускал глаз с капитана,
стараясь понять, как тот реагирует на его слова. — Получает¬
ся, — продолжал алькальд, — что и на этот раз ваши друзья ос¬
тавили на месте преступления закодированное послание — а то
и несколько…
— Что вы имеете в виду? — Капитана явно раздражало то,
что алькальд называет преступников его друзьями.
— Во-первых, на месте преступления царил идеальный по¬
рядок: они аккуратно разложили волосы графини по подушке,
расправили ее ночную рубашку, разгладили простыни, ровно
уложили тело жертвы, расположили ее руки под одинаковым
углом к туловищу. Если бы не торчащий из груди кинжал, со
стороны могло бы даже показаться, что графиня умерла есте¬
ственной смертью.
— А они вырезали какой-нибудь орган из тела жертвы, как
делали это раньше? — Воемер напряженно размышлял над тем,
что же могли означать такие действия убийц.
— На этот раз нет… И это одна из особенностей данного
преступления, которая заставляет задуматься, — ответил Тре¬
велес.
— Эти раны на ее руках, в форме перевернутого креста, —
они, возможно, имеют определенный смысл… — Капитан по¬
смотрел на свои ладони, мысленно представляя на них изобра¬
жения перевернутых крестов.
— И какой же?
— Эти символы используются на так называемых черных
мессах. Для тех, кто поклоняется Люциферу, они представляют
собой одну из форм отрицания Иисуса Христа.
— Вполне возможно… — тревелес потер себе подбородок. —
А еще руки графини были разведены в стороны, словно она
изображала собою крест. Это вам о чем-нибудь говорит?
— Как я вам уже сказал, мне неизвестно, какие ритуалы ис¬
пользуются у масонов, имеющих высокую степень, но я всегда
подозревал, что за внешним уважением, которое они якобы
проявляют ко всем религиям, скрывается лютая ненависть к этим
религиям — а особенно к католицизму. Поэтому вполне воз¬
можно, что они практикуют какие-то тайные ритуалы, в том
числе и сатанинские, при исполнении которых они издеваются
над основными положениями тех или иных религий,
— На основе ваших пояснений по поводу пламенеющей звез¬
ды, прикрепленной к груди убитого альгвасила, мне удалось по¬
нять смысл четырех из совершенных преступлений. Символы
милосердия, силы и мудрости были использованы при убийствах
иезуита Кастро, герцога де Льянеса и альгвасила инквизиции,
а символ добродетели — при убийстве монахини-францисканки,
совершенном всего несколько дней назад. Недоставало только
символа красоты, однако со смертью графини де Вальмохады
можно считать, что теперь задействован и символ красоты.
— С вашей точки зрения, есть какое-то объяснение тому, что
они избрали именно эту женщину в качестве жертвы? — Зада¬
вая этот вопрос, капитан Воемер мысленно признал, что его
собеседник неплохо соображает.
— Да, — ответил Тревелес. — И графиня, и ее муж были
сторонниками и друзьями маркиза де ла Энсенады — как и не¬
которые другие жертвы. В частности, граф был правой рукой
маркиза при реализации его масштабных проектов и вместе
с графом де ла Мина и графом де Бенавенте принадлежал к той
немногочисленной группе дворян, которые безоговорочно под¬
держивают де ла Энсенаду. Поэтому — не отбрасывая, конечно,
и другие возможные варианты — я считаю, что эти два масона
попытались отомстить де Сомодевилье, убив одну из наиболее
близких и дружественных ему особ, а именно графиню де Валь-
мохаду, причем они убили одну ее лишь потому, что самого
графа де Вальмохады не оказалось дома.
— я согласен с вашими рассуждениями, однако давайте
взглянем на это убийство с другой стороны. Как вам известно,
в масонстве использование символов имеет огромное значение.
Каждый масон посредством интерпретации этих символов стре¬
мится запечатлеть в своем мозгу идеи, которые впоследствии
помогают ему овладеть более глубокими знаниями.
— И зачем вы мне об этом рассказываете? — прервал его
Тревелес.
— А затем, что необходимо попытаться понять, какой смысл
заключается в крестообразных порезах на руках жертвы, в кин¬
жале, вонзенном в ее сердце, в аккуратном расположении ее
волос и ее тела, — потому что во всем этом наверняка сокрыт
какой-то смысл.
— Ну так и попытайтесь его понять, ведь вы же имели воз¬
можность изучить общество масонов изнутри.
Воемер решил продемонстрировать Тревелесу, что он и в са¬
мом деле пытается ему помочь, — пусть даже «му для этого
и придется открыть тайны, которые он, вступая в общество
масонов, поклялся никому не выдавать.
— Масонство стремится уничтожить великие догмы про¬
шлого и добиться того, чтобы поступками человека управлял
только разум. Мне кажется, именно с учетом этого положения
нам и надо искать ответы на возникшие вопросы. Для Церкви
крест, будучи ее главным отличительным знаком, является так¬
же и символом нового порядка, уйтановленного Иисусом Хрис¬
том, для утверждения учения которого, собственно, и была
образована Церковь. Масоны же пытаются сломать этот порядок
и сложившуюся расстайовку сил.
Взяв в руки перо, капитан начал рисовать на бумаге различ¬
ные формы перевернутых крестов, нисколько не отвлекаясь от
разговора.
— Поэтому не смотрите на них как на опасных для общества
сумасшедших: этими двумя масонами руководят сложные мо¬
тивы. Совершенными убийствами — и, конечно же, убийством
графини де Вальмохады — они демонстрировали свою концеп¬
цию порядка и делали это при помощи надругательства над
телами жертв. — Воемер облегченно вздохнул, чувствуя, что,
раскрывая масонские тайны, успокаивает свою совесть и сни¬
мает с души тяжкий груз. — Этими перевернутыми креста¬
ми, — продолжал капитан, — они продемонстрировали свое
пренебрежение к кресту, являющемуся символом христианской
веры. А расправив и разложив по подушке волосы графини,
они, наверное, хотели показать, что истинную красоту можно
обрести через разум.
— Все, что вы мне рассказали, очень интересно и познаватель¬
но, капитан. Мы потратили довольно много времени на разгово¬
ры об этих логических загадках, о демонической символике, зло¬
вещих ритуалах и философских взглядах масонов, но убийцы от
этого не перестали быть теми, кем на самом деле являются, —
мерзкими типами. По моему мнению, единственное, о чем мы
сейчас должны думать, — так это как побыстрее упрятать их за
решетку, чтобы их затем приговорили к смертной казни.
— Понятно. Я немедленно этим займусь. Я доставлю их вам
живыми или мертвыми — и даже быстрее, чем вы предполага¬
ете. Это будет лучшим подтверждением моего стремления по¬
мочь вам — как плата за то, что вы забудете о моей былой свя¬
зи с масонами.
К счастью для Энтони Блэка и Томаса Берри, клятва о предо¬
ставлении защиты своим братъям-масонам, которую давали
члены масонской ложи, строго соблюдалась практически всеми
членами ложи, несмотря на преследования, которым подверга¬
лись масоны со стороны инквизиции и королевских войск.
Узнав от соседей, что королевская гвардия вот уже несколько
дней занимается проверкой всех, кто проживает в домах, нахо¬
дящихся в центральной части Мадрида, Энтони и Томас дога¬
дались, какими могут быть причины подобных действий. Они
решили’уехать на несколько дней из дома, в котором теперь
жили, и вернуться только тогда, когда закончится проверка
этого квартала.
Не оставаясь более чем на два дня в одном и том же месте,
они переезжали от одного своего брата-масона к другому, пока
наконец не оказались в том доме, в котором теперь и находились.
Этот дом принадлежал широко известному в Мадриде писателю,
который согласился укрыть Энтони и Томаса в своем подва¬
ле — и даже больше, чем на два дня.
Устроившись за грубым деревянным столом поближе к огню
в кухне своего брата-масона, Энтони и Томас обсуждали, как им
действовать, чтобы выполнить завещание, оставленное Уилмором.
— Когда мы прикончим графиню де Бенавенте, можно будет
считать, что мы со всеми своими задачами справились. Тогда
мы заберем свои вещи и уедем в Англию, чтобы начать там
новую жизнь, — сказал Энтони, гоняя по дну чашки сахар, ко*
торый никак не хотел растворяться.
— Мне уже надоели и сами испанцы, и их страна, — пробур¬
чал Томас. ~ Хочу опять увидеть наши зеленые пейзажи —
и даже черный дым, поднимающийся над крышами лондонских
мастерских. — Он от досады плюнул на пол. — А еще я хочу
выпить настоящего чая, а не этой бурды, сделанной из камыша
и соломы!
“ Ладно, хватит болтать всякую ерунду. Давай лучше скон¬
центрируемся на предстоящем сложном деле. Те ухищрения,
к которым мы прибегали в прошлые разы, теперь уже не годят¬
ся. Мы с тобой уже видели, как тщательно охраняется ее дом
снаружи — да и внутри, наверное, тоже. Поскольку проникнуть
в ее особняк нам вряд ли удастся, следует поразмыслить, где еще
мы могли бы до нее добраться. Можно подкараулить ее в обще¬
ственном месте — во время какого-нибудь мероприятия, на
котором она будет присутствовать, или напасть на ее карету
Б общем, нужно придумать такой вариант, чтобы она наверня¬
ка от нас не ускользнула.
— Мне пришла в голову одна мысль, Энтони. Я уверен, что
эта женщина — благочестивая христианка, а стало быть, она
ежедневно ходит на утреннюю мессу. Поскольку мы еще никог¬
да не наблюдали за ней в такую рань, я считаю, что нам следует
этим заняться. Мы сможем выбрать момент, когда она будет
наиболее уязвимой.
— Правильно, Томас. Завтра утром и начнем!
Энтони очень хотелось добраться до этой женщины. Мало
того, что она была последней из тех, кого они задумали убить,
и с ее смертью завещание Великого магистра будет исполнено,
Энтони хотел еще и принести ее в жертву Властелину тьмы,
которому он поклонялся. Он знал, что это самая красивая жен¬
щина Мадрида, а потому она была и самой лучшей жертвой,
которую он мог принести своему господину
Он распнет ее тело в форме пламенеющей звезды и к каждой
из ее конечностей прикрепит один из органов, которые они
вырывали или отрезали у своих предыдущих жертв.
Он с удовольствием представил себе, как по этим человече¬
ским останкам потечет кровь благородной дамы и как в ходе
завершающей церемонии он призовет самые страшные силы
тьмы, для чего три раза произнесет секретное слово.
Иней, появившийся на траве от первого осеннего заморозка,
хрустел под ногами процессии, которая несла гроб с телом гра¬
фини де Вальмохады, доньи Асунсьон Роблес, в семейный склеп
на кладбище Сан-Исидро.
Лица участников процессии были заспанными: у одних — из-
за всенощного бдения у гроба покойной вместе с ее мужем, ныне
вдовцом, у других — просто оттого, что им пришлось в этот
день, второго октября, подняться очень рано, чтобы участвовать
в похоронах, назначенных на семь часов утра самим графом
де Вальмохадой. Граф узнал о смерти супруги лишь после свое¬
го возвращения из Рима, то есть почти через неделю после тра¬
гической гибели графини, так что откладывать погребение было
уже незачем.
Высокое положение в обществе семьи де Вальмохада и ее
тесные связи с самыми высокопоставленными чиновниками
государства привлекли на эти похороны большую часть мадрид¬
ской аристократии и других представителей правящего класса.
Хотя король Фердинанд не счел возможным лично проститься
с усопшей (он уже несколько дней мучился желудком), короле¬
ва Барбара прибыла на похороны — в строгих траурных одеждах.
Рядом с ней в процессии шли два главных чиновника прав и-
тельства — де ла Энсенада и де Карвахаль, а позади нее — ко¬
ролевский исповедник Раваго.
За Раваго — согласно наспех составленной процедуре проведе¬
ния похорон — следовали испанские гранды, а за ними — около
восьмидесяти человек прочих дворян, проживающих в Мадриде.
Граф и графиня де Бенавенте также пришли на похороны,
чтобы по-христиански попрощаться с одной из самых близких
своих подруг С ними была и их приемная дочь Беатрис.
Слева и справа от похоронной процессии шли валлонские
гвардейцы и охранники, которые несли свои склоненные в знак
траура и уважения к погибшей графине штандарты.
Поскольку Тревелес занимался обеспечением безопасности
похоронной процессии, Мария Эмилия приехала на похороны
одна и присоединилась в процессии к группе своих знакомых.
Идя под руку с Беатрис, которую она не видела с того самого
дня, когда Беатрис потеряла своего ребенка, Мария Эмилия вспом¬
нила похороны Браулио и почувствовала мучительную душевную
боль. Она бросила взгляд на Беатрис и поняла, что их обоих в этот
момент охватили совершенно одинаковые чувства и воспомина¬
ния. Они почти физически ощущали единение душ, и даже мол¬
чание не было этому помехой.
Беатрис пришла на похороны в скромном черном платье, плащ
и перчатки были того же цвета. В таком наряде она казалась на¬
много старше. Мария Эмилия заметила, что недавние несчастья
сказались на ней: в ^ глазах уже не бьшо того блеска, который
некогда являлся ее главным отличительным признаком.
Да и сама Мария Эмилия изменилась. Еще когда она жила
в Кадисе, в ее жизни стали чередоваться несчастья и новые на¬
дежды. После смерти мужа на судоверфи Ла-Каррака у нее по¬
явилась новая радость в жизни — Браулио. Затем он погиб, но
зато она обрела новую любовь — Тревелеса.
Однако затем стабильность, вроде бы появившаяся в ее жизни,
была нарушена рискованной игрой, которую она затеяла со сво¬
им старым приятелем Альваро.
Испытав столько взлетов и падений, она решила, что пережила
в своей жизни уже все, что только можно пережить, однако веко-
ре возникли новые — и очень радостные — ощущения: она неожи¬
данно узнала, что Беатрис вынашивает ребенка — ее внука Но это
счастье было недолгим: ребенок так и не появился на свет.
Мария Эмилия была одета примерно так же, как и Беатрис,
и на ее лице уже не было выражения кротости и доброты, что
некогда было самой привлекательной чертой ее внешности.
В похоронах участвовали три священника. Пока они, встав
лицом к огромной толпе пришедших проститься с графиней,
произносили на латинском языке литании и заупокойные молит¬
вы, Мария Эмилия осторожно отвела Беатрис немного в сторону,
чтобы тихонько поговорить с ней.
— Что у тебя сейчас на душе, Беатрис?
— Ничего, — с безразличным видом ответила Беатрис.
— Не понимаю. То есть как это ничего?
— Мария Эмилия, меня интересует только то, что со мной
происходит в данный момент. Я не задумываюсь над тем, что
будет завтра, или через неделю, или, тем более, через год. Я живу
только сегодняшним днем.
— я понимаю твое состояние: я ведь тоже мало чего ожидаю
от будущего. Но я каждый день думаю о том, как быть сегодня
счастливой и как сделать счастливыми других людей.
— У меня все по-другому. По правде говоря, я воспринимаю
окружающий мир уже совсем не так, как раньше. Моя жизнь
изменилась, и я теперь живу лишь ради одной великой цели —
четкой и понятной, — и достижению этой цели подчинены все
мои помыслы.
Мария Эмилия с изумлением посмотрела на Беатрис. Ничего
не поняв из ее странных заявлений, она не стала переспрашивать,
так как подумала, что Беатрис все еще находится под воздействи¬
ем пережитой ею душевной травмы. Она решила сменить тему
разговора.
— Ты была знакома с графиней?
— Очень мало, — ответила Беатрис. — Я знала ее скорее по
отзывам других людей, чем лично. У нее были очень хорошие
отношения с моими родителями, а еще она была самой близкой
подругой моей матери до ее замужества.
— Это убийство — ужасное и вместе с тем загадочное.
— А я не знаю, как она погибла.
— Ей пронзили кинжалом сердце, когда она спала. Кроме
того, убийцы вырезали у нее на ладонях символы, которые, как
мне кажется, придумал едва ли не сам дьявол.
— А что это за символы?
— Два перевернутых креста. Знак Люцифера.
— Или же крест святого Варфоломея, — уверенно сказала
Беатрис.