Священники подали сигнал шестерым работникам кладбища,
чтобы те опустили гроб в могилу, и стали окроплять гроб святой
водой, благословляя усопшую, прежде чем ее тело навсегда
упокоится в земле.
Когда церемония похорон завершилась, все присутствующие
стали по очереди подходить к графу и выражать ему свои собо¬
лезнования. Не испытывая особого желания выполнять эту груст¬
ную формальность, Мария Эмилия увела Беатрис от ее приемных
родителей: ей не терпелось расспросить девушку о смысле ее
последней фразы.
— Почему ты сказала, что это может быть крест святого Вар¬
фоломея? — Заинтригованная Мария Эмилия заглянула в лицо
Беатрис. — Что это за крест?
— Святой Варфоломей был одним из двенадцати апостолов
Христа — тем самым, которого звали Нафанаил. Это о нем
Иисус сказал: «Вот подлинно израильтянин, в котором нет лу¬
кавства». Полное его имя Нафанаил Бар-Толмаи, то есть сын
Толмаи — сын пахаря.
— А откуда ты знаешь обо всем этом? — Мария Эмилия
удивлялась все больше и больше.
— Из книги. Великой книги, самой главной из всех книг Она
называется «Мартиролог».
— Никогда о ней не слышала. — Мария Эмилия два раза
сглотнула слюну, чтобы смягчить возникшую в горле сухость.
— Это книга о жизни святых мучеников. В ней рассказывается
о святом Варфоломее и о его апостольском служении в различных
варварских странах Востока — до самой Индии — известно, что
он бывал и там. Его предал мученической смерти в персидских
землях правитель Албанополиса, которому не понравилось, что
святой Варфоломей настраивал людей против идолов, которым
поклонялись местные жители, с него живьем содрали кожу, а за¬
тем распяли его головой вниз. Именно поэтому крест святого
Варфоломея рисуется перевернутым, и, когда я услышала о том,
что произошло с графиней, я вспомнила об этом кресте.
— Мне не так давно довелось оказать моему другу Тревелесу
некоторую помощь в истолковании странных символов, обна¬
руженных на месте ужасных преступлений, которые были со¬
вершены в Мадриде. Есть подозрение, что эти преступления —
дело рук двух очень опасных людей — масонов. Впрочем, ты,
наверное, о них уже слышала.
— Да, но очень мало.
— Вкратце объяснить все это трудно, и я могу только сказать,
что, скорее всего, каждое из этих преступлений представляло
собой строго регламентированный ритуал, возможно сатани-
стов. Нам известно, что масоны в своих ложах проводят цере¬
монии с использованием различных символов, и некоторые из
этих символов совпадают с теми, которые были найдены на
трупах. Поэтому мы подумали, что перевернутые кресты тоже
масонские символы. Никому даже в голову не пришло, что этот
символ мог иметь другой смысл.
— Я не стану утверждать, что в данном случае права. Прос¬
то я вспомнила, что по этому поводу читала.
— Крест святого Варфоломея… — Мария Эмилия молча раз¬
мышляла над чем-то в течение нескольких секунд. — А какое
значение может иметь крест мученика для обезумевших убийц?
— Этого я не знаю, Мария, — ответила Беатрис. — Чтобы
понять это, нужно знать, что у них на уме. Но если это сможет
тебе чем-то помочь, я могу тебе сообщить, что в течение многих
веков и по всему миру люди наносили этот крест на свои ладо¬
ни, чтобы защитить себя от действия сил зла.
— Это похоже на какое-то языческое суеверие.
— Да, но разве не ты мне только что сказала, что масоны
используют всевозможные символы и странные ритуалы? Мне
кажется, вполне резонно предположить, что и этот крест явля¬
ется одним из их символов, тем более что он обнаружен на ла¬
донях убитой графини.
— Да, это верно… Я поговорю об этом с Хоакином.
Мария Эмилия с тревогой посмотрела на Беатрис. Они толь¬
ко что разговаривали о масонах, и Мария Эмилия нисколько не
сомневалась: Беатрис не знала, что ее отец тоже был масоном
и что именно это и стало причиной его смерти — как и смерти
матери Беатрис. Но вдруг Беатрис об этом все-таки знала?
Судя по реакции Беатрис, ей это было все-таки неизвестно.
Тем не менее Марию Эмилию охватило беспокойство. Ее очень
удивляло, почему Беатрис читает книги подобного содержания,
обычно не вызывающие интереса в столь юном возрасте. Одна¬
ко Мария Эмилия все же была рада, что заговорила с ней об
этом преступлении, потому что от Беатрис она узнала совер¬
шенно новую для нее информацию о перевернутых крестах.
— А ты знаешь что-нибудь еще о святом Варфоломее или об
этом его символе?
— Больше я ничего не помню, но могу посмотреть в той
книге. Если найду там что-нибудь новое, я тебе сообщу.
К ним подошла Фаустина и стала упрекать Беатрис в том, что
та ведет себя не совсем учтиво.
— Прошу тебя пойти со мной и выразить графу свои собо¬
лезнования.
— Как скажешь. — Беатрис украдкой подмигнула Марии
Эмилии и высвободила свою руку из ее руки.
Прошло уже больше недели с момента трагической гибели гра¬
фини де Вальмохады, а Фаустина все никак не могла забыть о ней
ни на минуту. Она заказала в монастыре Ла-Реэнкарнасьон
богослужение за упокой души графини на девятый день после
ее смерти, а еще каждое утро ходила на первую мессу, на которой
присутствовали лишь двенадцать монахинь и священник.
Стоя этим утром в храме на коленях, Фаустина — все еще
в траурных одеждах — со скорбью думала о своей погибшей
подруге и молилась о ее душе.
Во время причащения она вспомнила о перевернутых крестах,
которые убийцы вырезали на ладонях ее подруги, и, устремив
свой взор на апсиду, украшенную искусной резьбой, попросила
у Господа утешения для графа и милосердия к графине — чтобы
принял ее Господь в Царствие Свое.
Когда богослужение закончилось, Фаустина задержалась
в храме на несколько минут, чтобы еще немного помолиться,
а затем вышла наружу, где возле кареты ее ждали кучер и охра¬
нявший ее стражник.
Она села в карету, не заметив двоих мужчин, которые следи¬
ли за ней уже несколько дней.
Однако когда она крикнула кучеру, что можно ехать, не по¬
следовало никакой реакции с его стороны. Она позвала его по
имени — и опять тишина. Тогда Фаустина открыла дверцу, на¬
мереваясь узнать, что случилось, — и тут в карету ворвался
какой-то мужчина, который тут же с силой зажал графине рот.
Он выкрикнул какую-то команду, и карета помчалась вперед.
Фаустина успела увидеть в окошко краем глаза лежавшие на
мостовой две фигуры — тяжело раненного кучера и стражника
с перерезанным горлом.
Посмотрев на крепко державшего ее мужчину, она с ужасом
поняла, что это может быть один из тех масонов. Она с яростью
попыталась вырваться, но у мужчины была железная хватка.
Фаустина почувствовала на своем лице его дыхание, и ей пока¬
залось, что от него исходит ненависть и смерть.
— Не шевелитесь, иначе немедленно умрете! — Энтони еще
сильнее вцепился в графиню после ее новой попытки высвобо¬
диться. Он, не отрываясь, смотрел на ее лицо — его поразила ее
удивительная красота. — Вы очень красивая и, конечно же,
придетесь по вкусу моему господину. — Он злобно рассмеял¬
ся. — Томас! — крикнул он, наклонившись к окошку. — Подго¬
ни лошадей! Нам нужно исчезнуть отсюда как можно быстрее
и привезти ее в наш дом!
Тяжело раненный масонами кучер графини де Бенавенте успел
заметить, что карета помчалась вниз по улице в южном направ¬
лении. Он с большим трудом поднялся на ноги, зажимая рукой
) 3. Тайна тсонсюй ложи
рану на животе, из которой обильно струилась кровь. Оказавши¬
еся неподалеку прохожие предложили ему свою помощь, однако
он стал настаивать на том, что ему необходимо срочно добрать¬
ся до площади Вега, где находился особняк его госпожи.
Его усадили в торговую повозку — одну из тех, которые оста¬
новились, привлеченные возникшей сутолокой, — и, грохоча ко¬
лесами по мостовой, повозка помчалась в сторону площади Вега.
Его так сильно трясло из-за большой скорости, что ему каза¬
лось: при каждой встряске из него выходит частичка жизни.
Торговец, взявшийся срочно довезти его до резиденции графа
де Бенавенте, так серьезно отнесся к его просьбе ехать побыстрее,
что кучер графини даже начал бояться, что на очередном пово¬
роте он может вылететь из повозки. Он с тревогой посмотрел на
свою рану, и ему показалось, что он видит свои кишки. Боль была
такой сильной, что он в конце концов потерял сознание.
Когда он пришел в себя, то увидел вокруг множество знако¬
мых лиц. Его тут же засыпали вопросами: все присутствующие
были очень встревожены, среди них кучер увидел и графа де Бе¬
навенте, а еще его подругу и соседку Марию Эмилию, которая,
едва узнав о случившемся, тут же отослала двоих слуг поставить
в известность Хоакина и Беатрис.
— Объясни нам, что произошло, и быстро!
Кучер, перед глазами которого снова поплыли крух й, узнал
голос дона Франсиско де Борха, своего хозяина.
— На нас напали… двое мужчин… похожие на иностран¬
цев… — Кучер закашлялся, корчась от боли. Прошла целая
минута, прежде чем он снова смог говорить. Он посмотрел на
графа. — Эго произошло у входа в монастырь Ла-Реэнкарнасьон,
когда закончилась месса.
— А вы со стражником что, не могли защититься?
— Они подкрались к нам совершенно незаметно. Напали на
нас со спины, когда мы уже поднимались на передок кареты.
Стражника они сразу убили, пытались убить и меня, но мне
повезло. Все произошло так быстро…
— Немедленно отнесите кучера в его комнату, — приказал
граф слугам. — За врачом уже послали, он скоро придет.
Франсиско подошел к Марии Эмилии, и они стали обсуждать,
как им теперь поступить. Их обоих ошеломило похищение Фа-
устины, однако они были настроены сделать все возможное
и невозможное, чтобы как можно быстрее ее разыскать.
Граф приказал оседлать двух лошадей: он хотел отправиться
в здание суда, чтобы найти там Тревелеса и предложить ему
отправиться вместе на поиски Фаустины. Нужно было спешить,
потому что убийцы наверняка попытаются побыстрее реали¬
зовать свои жуткие планы.
Как только Тревелес узнал от прибежавшего слуги о случив¬
шемся, он решительно взялся за дело. Была только одна воз¬
можность своевременно найти и спасти Фаустину — немедлен¬
но отправиться в посольство Англии и любой ценой разузнать
там о местонахождении Томаса Берри и Энтони Блэка. Хоакин
был уверен, что такая информация в посольстве имеется.
Выйдя из здания суда, Тревелес столкнулся с приехавшими
к нему Марией Эмилией и Франсиско. Они не стали тратить
время на излишние разговоры: все трое понимали, что Фаусти-
не угрожает серьезная опасность и что действовать нужно как
можно быстрее.
Тревелес в двух словах объяснил им, куда направт1яется и зачем,
однако умолчал о том, как он собирается раздобыть там нужную
ему информацию. Франсиско тут же вызвался поехать в англий¬
ское посольство вместе с Хоакином, но тот не согласился и по¬
просил их обоих подождать его возвращения в своем кабинете.
— Немедленно сообщите донье Кэтрин, что мне нужно срочно
ее увидеть. — Галопом проскочив через ворота во двор посоль¬
ства, Тревелес на глазах у удивленных слуг ловко остановил
лошадь прямо у двери дома. Он решительно спрыгнул на землю
и подскочил к двоим стражникам, охранявшим вход.
Они провели его в вестибюль, и там он стал ждать Кэтрин,
нервно расхаживая из стороны в сторону и лихорадочно раз-
мышляя над тем, как он мог бы заставить ее выполнить свою
просьбу. Он знал, что Бенджамин Кин уже вернулся из Англии.
Мало того, что необходимо было добиться его согласия предо-
ставить нужную Хоакину информацию, нужно было сделать
это очень быстро.
Наконец появилась Кэтрин. Подойдя к Хоакину с недоволь¬
ным выражением лица, она стала шептать ему на ухо:
— Я же вам говорила, что мой муж уже вернулся. Здесь нам
встречаться нельзя, иначе у него возникнут подозрения. Пожа¬
луйста, уходите… — Она стала подталкивать Хоакина к выходу.
— Нет! — решительно заявил он. — Я пришел, чтобы узнать
о местонахождении тех двух масонов.
— Сегодня это сделать невозможно, солнышко мое. — По¬
смотрев по сторонам и убедившись, что их никто не видит, она
погладила его по щеке. — Он сидит сейчас в своем кабинете,
а именно там и хранится эта информация.
— Тогда покажите мне, где находится этот кабинет. Я сам
потребую у него предоставить эту информацию.
— Подождите, подождите. ..Ас чего такая спешка? Я и сама
смогу это сделать, но только позднее.
— Менее часа назад они похитили графиню де Бенавенте. Она
моя близкая подруга, и я уверен, что они ее убьют, если я вовре¬
мя не вмешаюсь. Вы, наверное, слышали о том, что произошло
с графиней де Вальмохадой чуть больше недели назад…
— Да, слышала. Однако, как мне ни жаль, я не могу вам сей¬
час помочь. Мой муж как раз разговаривает со своими сослу¬
живцами, и он никогда не позволяет прерывать их беседу. Мы
можем с вами встретиться завтра утром — здесь или, если хо¬
тите, у вас дома. К тому моменту я постараюсь раздобыть нуж¬
ную вам информацию. Сегодня вечером я попытаюсь его убе¬
дить: расскажу ему о планах де ла Энсенады и попрошу его
взамен предЬставить мне эту информацию.
— Это невозможно! Завтра будет слишком поздно. Я наста¬
иваю на том, что это нужно сделать прямо сейчас!
Англичанку стала раздражать назойливость Тревелеса.
— Вы, похоже, ничего не понимаете… — Кэтрин нахму¬
рилась.
— Это вы ничего не понимаете. — Хоакин схватил Кэтрин
за руки и пристально посмотрел ей прямо в глаза. — Если вы
немедленно не узнаете то, что мне нужно, я пойду к вашему
мужу и расскажу ему обо всем, чем мы с вами занимались втай¬
не от него, — и не стану скрывать никаких подробностей.
— Это подло! — Кэтрин, возмущенная словами Хоакина,
с размаху дала ему пощечину, от которой у него на щеке тут же
появилось ярко-красное пятно.
— Я вас предупредил: или вы быстро сделаете то, о чем я вас
попросил, или будете опозорены. Поверьте, я так и поступлю,
какими бы ни были последствия.
Кэтрин, еще больше разозлившись от такой наглости, попы¬
талась дать Хоакину еще одну пощечину, но он вовремя схватил
ее за руку.
— Направьте лучше ваши усилия на то, что я вас попросил
сделать, и возвращайтесь побыстрее, а то мое терпение уже
подходит к концу.
Разгневанная англичанка отвернулась и ушла. Однако не про¬
шло и пятнадцати минут, как она появилась снова, держа в руках
сложенный пополам листок бумаги. Хоакин выхватил у нее этот
листок и жадно впился взглядом в написанные на нем слова.
— Надеюсь вас больше никогда не увидеть, алькальд Тревелес.
Хоакин, пренебрегая всеми нормами вежливости, резко по¬
вернулся к англичанке спиной и направился к выходу, внутрен¬
не радуясь тому, что ему больше не нужно будет встречаться
с этой женщиной.
— Прощайте навсегда, Кэтрин! Я очень рад, что мне уже
не придется изображать чувства, которых я к вам никогда не ис¬
пытывал.
Улицы и аллеи, мелькавшие мимо стремительно скакавшего на
лошади Тревелеса, чем-то напоминали ему недавние неприятные
моментъ! его жизни, которые тоже, промелькнув мимо, остались
далеко позади.
Да, теперь эти неприятные моменты, связанные с его предо¬
судительными отношениями с Кэтрин и предательством по
отношению к близким ему людям, были уже в прошлом. Хоакин
чувствовал себя новым человеком, навсегда покончившим
с нечистоплотными интригами, в которые он ввязался только
ради того, чтобы узнать о местонахождении разыскиваемых им
масонов.
Время от времени он мельком замечал идущих по улицам
дам, и в каждой из них ему мерещилась его любимая Мария
Эмилия, как будто он был не в состоянии видеть никого, кроме
нее. Несмотря на трагичность ситуации, в которой он оказался,
и на необходимость думать над тем, как спасти Фаустину, Хоа¬
кин то и дело сбивался на мысль о том, что ему безумно хочет¬
ся увидеться с Марией Эмилией, обнять ее покрепче и признать¬
ся ей в своей безграничной любви.
Марию Эмилию удивило, с каким пылом бросился к ней
Хоакин, как только он снова оказался в здании суда, где она
ждала его вместе с графом де Бенавенте и с отрядом отборных
стражников, готовых сразиться с кем угодно.
Мария Эмилия и Франсиско заметили синяк на щеке Треве¬
леса, но им даже в голову не пришло, что это след от пощечины,
которую дала ему Кэтрин. Они подумали, что персонал посоль¬
ства попытался оказать алькальду сопротивление.
Тревелес в течение нескольких минут объяснил своим под¬
чиненным, каким образом он намеревается освободить графи¬
ню. Судя по полученной информации, она сейчас находилась
в двести восемьдесят пятом квартале, в здании, прилегающем
к дому графа де Торреэрмоса. Туда можно было подъехать по
улице Саусе, мимо нового монастыря Лас-Салесас-Реалес.
Алькальд предупредил стражников, что от этих двоих анг¬
личан можно ожидать чего угодно, а потому потребовал от
своих подчиненных действовать быстро и решительно, стараясь
при этом не подвергать опасности жизнь графини.
Затем алькальд в сопровождении двадцати вооруженных
стражников помчался по улицам Мадрида. Вслед за ними ехали
граф де Бенавенте и Мария Эмилия: Тревелесу не удалось убе¬
дить их, что им лучше остаться в его кабинете. Подчинившись
настойчивым просьбам, алькальд согласился взять их с собой,
поставив условие, что они будут держаться на безопасном
расстоянии.
Здание, в котором находилась Фаустина, было трехэтажным
и по сравнению с другими постройками этого квартала выгля¬
дело довольно невзрачным и заброшенным. Оно вплотную —
стена к стене — примыкало к дому 1рафа де Торреэрмоса. Тре¬
велес и его стражники за два квартала от этого здания слезли
с коней и дальше передвигались пешком. Они взяли дом в коль¬
цо по всему периметру, оказавшемуся довольно большим, по¬
тому что с тыльной части здания находился огороженный вы¬
сокой стеной сад, через который преступники вполне могли
удрать. Тревелес внимательно осмотрел фасад здания и окру¬
жающую его местность, пытаясь предугадать, каким образом
преступники попьггаются спастись бегством, а затем попросил
графа де Бенавенте и Марию Эмилию расположиться у въездных
ворот соседнего дома — то есть в том месте, которое показалось
ему наиболее безопасным.
Он взял в руку пистолет и в сопровождении десяти стражни¬
ков вошел в здание. Слева от себя он увидел хлипкую деревянную
лестницу, почти каждая вторая ступенька которой была либо
поломана, либо попросту сгнила. Хотя Тревелес и его люди по¬
нимали, что подобраться к преступникам незаметно очень труд¬
но. они все же решили попытаться это сделать и начали очень
осторожно подниматься по лестнице, пока не достигли второго
этажа. Там алькальд увидел одну-единственную дверь. Пока все
совпадало с той информацией, которую он получил в посольстве.
Тревелес подошел к двери и жестами показал стражникам,
чтобы они встали по обе ее стороны и прижались к стене — так,
чтобы их не было видно. Убедившись, что все готовы, он взялся
за дверной молоток и решительно постучал в дверь. Через не¬
сколько секунд по ту сторону двери послышались шаги.
— Я принес вам сообщение из посольства. Прошу открыть
дверь, чтобы я мог вам его передать! — Тревелес пытался гово¬
рить как можно более убедительно и даже произнес эти слова
с английским акцентом.
— Приходите позже. Сейчас я не могу вас принять… — Голос
по ту сторону двери казался неуверенным, говоривший явно
нервничал.
— Меня прислал посол Кин. Он настаивал на том, чтобы
я передал вам это сообщение как можно скорее. Дело, видимо,
срочное.
Тревелес рассчитывал, что упоминание имени посла сыграет
свою роль. Если ему сейчас откроют дверь, то он и его люди,
используя фактор неожиданности, смогут обезвредить преступ¬
ника еще до того, как тот успеет отреагировать.
Затаив дьлхание и напрягши все мускулы, Тревелес и страж¬
ники смотрели, не отрываясь, на дверь. Если они сумеют обез¬
вредить этого масона без шума, то у них будет шанс застать
Фаустину живой; если же они допустят малейший промах, вто¬
рой масон может догадаться об их вторжении, и тогда неизвест¬
но, что он сделает с Фаустиной.
— Подождите немного, я сейчас открою.
Шаги стали удаляться от двери и затихли, и, хотя через несколь¬
ко секунд они послышались снова, эти секунды напряженного
ожидания показались Тревелесу и стражникам целой вечностью.
Тревелес почувствовал, что у него заныли мускулы шеи, —
трудно было выдержать подобное напряжение.
Раздался звук отодвигаемого засова, затем еще одного. Дверь
заскрипела и начала отворяться. Открывавший ее Томас Берри
никак не ожидал, что через мгновение его снесет волна рванув¬
шихся в дверной проем людей.
Не дав ему даже вскрикнуть, стражники зажали ему рот
и крепко сжали его горло, руки, голову и ноги. Они вцепились
в него со всех сторон с такой силой, что теперь он мог двигать
только глазами.
На этом человеке была странное одеяние красного цвета —
кусок материи и фартук, испещренный масонскими символами.
Его талию опоясывал толстый шерстяной шнур с семью узлами.
Убедившись, что у мужчины нет ни оружия, ни каких-либо
режущих инструментов, тревелес знаком показал, чтобы с этим
масоном остались четверо стражников и чтобы они не позво¬
ляли ему даже пошевелиться. К его шее приставили два кинжа¬
ла, тем самым дав ему понять, что малейшее движение — и кин¬
жалы вонзятся в его горло.
Прихожая этого скромного жилища была прямоугольной
формы, из нее выходили три двери. Все они были закрыты. За
любой из этих дверей могла находиться комната, в которую
преступники втащили Фаустину, — или же промежуточная
комната, ведущая в другие помещения.
Хоакин подошел поочередно к каждой из дверей и прислу¬
шался — только за средней из них он услышал какие-то звуки.
Остававшиеся возле Тревелеса шестеро стражников выстрои¬
лись за его спиной, готовые к действию. Хоакин, выхватив шпа¬
гу, решительным толчком распахнул дверь — и перед его взором
предстала самая жуткая сцена из всех, какие он когда-либо
видел. К одной из стен была прибита четырьмя огромными
гвоздями, пронзившими ее запястья и щиколотки, Фаусти¬
на — полностью голая, с разведенными в стороны руками и но¬
гами. Прямо возле нее сидел на корточках Энтони Блэк: он
расставлял стаканы, чтобы в них собиралась вытекающая из ее
ран кровь. Оглянувшись на шум и увидев ворвавшихся в ком¬
нату стражников, он моментально поднялся и, быстро найдя
глазами лежавший на полу кинжал, схватил его и тут же издал
такой неистовый вопль, что стражники невольно замерли от
неожиданности. Затем он резко обернулся к Фаустине и бро¬
сился к ней с кинжалом, намереваясь вонзить его в ее сердце.
Однако его на долю секунды опередил Тревелес. Он рванулся
вперед и успел встать между масоном и Фаустиной. Направлен¬
ное на храфиню лезвие кинжала чиркнуло Хоакину по живо¬
ту — к счастью, не причинив ему особого вреда. Англичанин
же получил в ответ удар шпагой, клинок которой пронзил его
насквозь, и он, смертельно раненный, рухнул на пол. Двое страж¬
ников на всякий случай схватили его за руки, а Хоакин и ос¬
тальные стражники стали ломать голову над тем, как суметь
снять графиню со стены. Фаустина была жива, но без сознания.
Тревелес попробовал потянуть за пронзившие ее запястья и щи¬
колотки гвозди, но они, как оказалось, были прибиты к стене
намертво.
Тревелес с отвращением увидел, что к пронзившим руки и ноги
графини четырем гвоздям были привязаны органы, вырванные
или отрезанные у четырех предыдущих жертв. Здесь были и уже
наполовину сгнившее сердце иезуита Кастро, и яичко герцога
де Льянеса, и ухо альгвасила инквизиции, и голова монашки,
подвешенная к гвоздю за волосы.
Состояние Фаустины было ужасным. Ее осунувшееся лицо
утратило свою красоту, и на нем было заметно лишь выражение
страха и отчаяния. Хоакин приказал двоим стражникам поддер¬
живать тело графини, чтобы его вес не причинял ей невыносимую
боль. Это, видимо, и в самом деле облегчило ее страдания: вско¬
ре она пришла в себя. Ее глаза засветились от радости, когда
вместо своих палачей она увидела лицо своего друга Тревелеса.
Вспомнив о своей наготе, Фаустина покраснела и попросила
прикрьлть ее чем-нибудь, пока ее будут снимать с гвоздей. А еще
она попросила немного воды.
Тревелес, проанализировав ситуацию, приказал одному из
стражников немедленно привести сюда врача, другому — сроч¬
но найти клещи покрепче, третьему — сообщить графу де Бе¬
навенте и Марии Эмилии, что они уже могут прийти в этот дом.
Хотя он и понимал, какое тяжкое впечатление может произвес¬
ти на них эта сцена, он подумал, что их присутствие подбодрит
Фаустину.
— Хоакин, уберите от меня побыстрее эти сгнившие остан¬
ки. Я уже не могу выносить их мерзкий запах.
Хоакин начал отрезать их от гвоздей кинжалом, еле-еле сдер¬
живая тошноту. Будучи не в состоянии даже представить себе,
какие мучения пережила Фаустина, он не решался ее спросить,
что с ней сделали преступники, прежде чем прибили гвоздями
к стене. Как только Хоакин убрал от нее полусгнившие челове¬
ческие останки, он ласково посмотрел в ее зеленые глаза и уви¬
дел, что из них текут слезы. Он с нежностью погладил Фаусти¬
ну по щеке и попросил ее быть мужественной и еще немного
потерпеть.
в комнату стремительно вошел граф де Бенавенте. Впрочем,
он тут же замер на месте и впал в оцепенение, когда увидел, что
его супруга прибита гвоздями к стене на расстоянии полуметра
от пола и покрыта большой белой простыней, закрывавшей
почти все ее тело, за исключением рук. Под каждой рукой на
стене виднелись следы уже свернувшейся крови. Выражение
глаз графини свидетельствовало о пережитом ею ужасе, а вЫ’
ражение ее лица — о все еще причиняемых ей гвоздями физи¬
ческих страданиях.
Ее руки время от времени непроизвольно подергивались; это
было следствием сводивших ее мышцы судорог.
Через несколько секунд в комнату вошла Мария Эмилия.
Увидев прибитую гвоздями к стене Фаустину, она невольно
вскрикнула. Затем она бросилась к Хоакину и спросила его,
в каком состоянии находится ее подруга. Тревелес шепотом
ответил, что, если не удастся снять ее со стены в течение бли¬
жайших нескольких минут, она может умереть прямо здесь-
Воцарилось напряженное молчание, и было слышно лишь стран¬
ное клокотание, сопровождавшее тяжелые вдохи и выдохи Фа¬
устины, как будто ее легкие наполнялись жидкостью.
Решив не дожидаться, когда принесут клещи, а попытаться
что-то сделать прямо сейчас, Франсиско вцепился пальцами
в один из гвоздей, пронзивший щиколотку Фаустины, и изо всех
сил потянул его на себя. Ему даже показалось, что гвоздь стал
потихоньку выползать. Услышав его оптимистические возгласы,
стражники стали дергать и за остальные гвозди. Однако хотя
они и пытались не бередить раны Фаустины, эта задача оказалась
почти невыполнимой, и графиня начала извиваться на гвоздях
от причиняемой ей сильной боли.
Невольно оказавшись в стороне от активных действий, Хо¬
акин смотрел то на дверь — откуда, как он надеялся, вот-вот
должен был появиться стражник со столь нужными им клеща¬
ми, — то на возившихся возле Фаустины людей, то на странное
одеяние убитого им масона. Как и на масоне, которого страж¬
ники повалили на пол у входной двери, на нем был большой
кусок ткани красного цвета и фартук, в центре которого было
изображение пламенеющей звезды, окруженной большим ко¬
личеством странных символов. Среди этих символов Тревелес
разглядел буквы древнееврейского алфавита, угольники, изви-
вающихся змей, глаза, весы и козла.
Видя этого человека лежащим мертвым на полу, Тревелес
почувствовал глубокое удовлетворение; наконец-таки ему уда¬
лось предвосхитить действия этих негодяев и тем самым спасти
Фаустину.
Он уже хотел отдать приказание вынести труп убитого ма*
сона, когда в комнату вбежал стражник: он принес огромные
клещи, позаимствованные им в конюшне расположенного не¬
подалеку дворца.
При помощи еще двоих стражников он крепко зажал клеща¬
ми один из гвоздей прямо под его шляпкой, чтобы затем сдавить
клещи и откусить ее. Если бы им это удалось сделать, они бы
затем аккуратно стащили с оставшегося без шляпки гвоздя ногу
графини.
От первого усилия гвоздь лишь слегка погнулся, но при второй
попытке шляпка отскочила. Затем стражники проделали то же
самое и с остальными тремя гвоздями. Пока стражники откусы¬
вали шляпки гвоздей, Тревелес и Франсиско все время поддержи¬
вали тело Фаустины, чтобы затем осторожно снять его с гвоздей
и положить на пол. Когда отлетела шляпка последнего гвоздя,
в комнату вошел врач. Увидев, в каком тяжелом состоянии нахо¬
дится израненная женщина, он немедленно стал готовить все
необходимое для того, чтобы оказать ей первую медицинскую
помощь — остановить кровотечение и обработать раны.
Снятая с гвоздей Фаустина рухнула в объятия своего мужа,
и он при помощи Тревелеса и двоих стражников уложил ее на
уже приготовленную на полу мягкую подстилку. Врач, прислу¬
шиваясь к ее прерывистому хриплому дыханию, поспешно
промыл раны несчастной и наложил на них куски марли, про¬
питанной специальной мазью, которая использовалась для ос¬
тановки кровотечений. Затем он забинтовал раны и дал графи¬
не выпить обезболивающее средство.
— Беатрис знает о том, что произошло? — спросила Фаустина.
— Да. Точнее, она знает только о том, что тебя похитили, —
ответила Мария Эмилия.
— Бедняжка. Она будет за меня переживать. — Фаустина
посмотрела на своего мужа. — Я все время думала о наших двух
дочерях, особенно о младшенькой, и это помогло мне выжить,
я просто не могла себе представить, что (ши останутся без ма¬
тери.
— Лучше не разговаривайте, вам надо отдохнуть, — посове¬
товал Тревелес. — Скоро мы отвезем вас домой. Когда попра¬
витесь, мы поговорим обо всем, что с вами произошло. К счас¬
тью, этот кошмар уже позади.
— Вы убили и второго из них?
— в этом не было необходимости. Его мы упрячем в тюрь¬
му — где он, я надеюсь, и подохнет. Мы прямо сегодня начнем
его допрашивать.
— Я попрошу всех выйти и оставить меня с ней вдвоем, —
вдруг вмешался врач.
Он выпроводил всех присутствующих из комнаты, а сам затем
вернулся к Фаустине. Стянув с женщины скрывавшую ее наго¬
ту простыню, он стал осматривать ее тело. Он тут же заметил
в нижней части ее живота странные красные точки, нанесенные
в форме звезды, а еще несколько царапин на руках и различные
по величине гематомы на ее бедрах.
“ Я не видела, что они со мной делали, однако чувствовала,
что они колют меня в живот чем-то острым.
— Похоже, что они попытались изобразить здесь звезду.
Не знаю, что могло означать это… — не договорив, врач не¬
сколько секунд мялся, прежде чем все-таки решился задать
графине волнующий его вопрос. — Я заранее прошу у вас про¬
щения, сеньора, но мне необходимо знать, не пытались ли они
вас изнасиловать.
— Я уверена, что они наверняка бы это сделали, но, к счастью,
меня вовремя освободили. Незадолго до того, как сюда ворва¬
лись мои спасители, один из них начал взывать к самому дья¬
волу и предлагать ему в качестве жертвы мое тело — чтобы он
овладел им. Это было ужасно… — Фаустина зажмурилась и на¬
чала всхлипывать.
— Постарайтесь думать о чем-нибудь другом. Теперь все уже
позади! — попытался утешить ее врач. — Поскольку я не вижу
у вас никаких других серьезных ран, я распоряжусь, чтобы вас
отвезли домой. Там вы сможете отдохнуть и вскоре позабудете
об этом ужасном происшествии.
Беатрис ждала своих приемных родителей в саду возле их особ¬
няка. Сначала она пробыла какое-то время в самом особняке,
затем стала бродить по прилегающим улицам и даже хотела
сесть в карету и поехать им навстречу, но так и не сделала это¬
го, а решила подождать в саду.
Услышав шум, производимый несколькими приближающи¬
мися к особняку каретами, Беатрис побежала к воротам.
Из второй кареты появилась голова графа. Он показал жестом,
что Фаустина с ним. Беатрис заметила, что его лицо выражало
одновременно и радость, и обеспокоенность. Девушка подбежа¬
ла к карете, уже подъехавшей к парадной лестнице особняка.
— Как мама себя чувствует?
— Она очень утомлена, но, слава Богу, нам удалось ее спасти.
Если бы мы приехали чуть позже, то застали бы ее уже мертвой*
Франсиско с удивлением посмотрел на ладони Беатрис: на
них были такие же белые марлевые повязки> как и на руках
Фаустины.
— Что с тобой случилось, дочка? — спросил он, показывал
на ее руки.
— Ничего особенного, папа- Я просто пыталась себя защитить.
— Защитить от чего?..