| Хорошо. Сочиню таких романов, страшних, ужасних, с подробннм описанием всего производства воображаеммх преступлений; потом нежних, сладких, завлекательнмх, понятннх и для десятилетней девочки, наставительннх для четирнадцатилетнего мальчика; таких романов сочиню дюжину. Да что мне с ними делать?.. Как что? Напечатать. Я не прибегу к Александру Филипповичу Смирдину, издав- шему так много добра и зла; я могу и должен бить само- стоятелен. Сам приступлю к изданию, т. е. оттисну програм- му красивими литерами, с великолепними украшениями. Русский народ лихо идет на подписку, чему свиде- тель Р о с с и я. Хорошо… Собравши подписку, должен ли я во всей точности одержать слово, как в своевременной вн- даче книг, так и в занимательности их? Пустое; к чему такая точность, ассоигаі’ность? Нннче век изобретений: железние дороги, дагерротип и др. все; пусть славится и моє надуванье.
Пусть скажут, что я, воспользовавшись доверием публи- ки к об’ьявлениям, до меня исправно исполняемьш, оболь- стив ее пишною программою, собрал любезньїе денежки, і о сдержании слова не думаю, смеюсь над простаками и, может, приготовляюсь еще к подобной штучке. Пусть пишут на меня виходки, замечания, упреки в шарлатанстве. Пусть пересужают меня провинциальї! Они, в простоте сердцз» пожалуй, не назовут зтого ни промишленностию, ни обо- |
| 82 |
| ротом, а за свои чистьіе деньги брякнут чистим словцом как стоит штучка. Пусть журналистьі (почитающие себя любя- щими правду) прольют ведра чернил, испишут и испечатают стопьі бумаги, переведут пудьі перьев, уличая меня в нєзна- нии грамматики, логики и других таких пустяков; пусть до- казивагот, что литература не моє призвание, что мой мнеиия ошибочньї; взглядьі, хотя и вьісшие, но неверни; суждения ложньї и, смотря по отношениям, противоречащи. Пусть, если хотят, еще больше напишут; я отпечатаюсь от них.
Прежде всего, ссьілаясь на изданную уже программу, в коей изложено одно лишь моє обещание, я приму как самое исполнение, и начну утверждать и решительно говорить, что 1 должен бьіть почитаєм за первого литератора, как написавший — хотя бьі и одни вершки — в таком и та- ком роде; что я научил других и показал всем, как должно писать; что я поставил литературу на должную ей степень; что я Русь знаю, и Русь меня знает. Буду кричать, что такая-то газета, такой-то журнал пишут так грязно, так невежливо (в самом деле иевежливо називать вздор вздо- ром, глупость глупостью, обман обманом); смеют из’ьяе*’ няться, что м и, а зти мьі — один я, всем читающим не велим брать в руки і не унижаться до того, чтоби загдя|| дьівать в них, и проч., и проч. Прекрасно! Бесстьідетвом, дерзостью везде можно прої^-. ти. Пусть упрекают меня в надувании публики, да мне-то что до нее за дело? — Не я, другой поступит так с «почтей^ нейшею»; так лучше мне воспользоваться приобретеимН любезньїх денежек, нежели дать другому к тому Ньінче век ігкіизітіаГньїй. Что значит зто слово? А кто его знает! Кажется, зто будєт значить: для меня приятнее ви- деть деньги в моем кармане, нежели и в отцовском. Произведя в действо свой метод, т. є. собрав С легко*; верннх всеми возможньїми способами деньги, опочию іі лаврах и стану прославлять сам себя, в особих статьях примусь говорить о литературе, но начну и кончу собою; був восклидать о моих заслугах в литературе; обещаю издат* историю-чудо, роман-прєлєсть; начну писать критику, цЦ рєоценивать доблєстннх, маститих, заслуженних торов, с грязью смешав их; общее мнение буду наводни^ я разумением дела внше всех их; примусь писать о ТЄҐ и тут опять я | я, один я, потому что я, с какой сторонні , зайдите, я «единственний». Повєрьте, найдется товв|Ґ которому понравится мой метод: станет подражать и, успев, подобно мне, в надувании, будєт меня расхв вать, намекать о воздвигнутии памятника мне — и Я тигши такой слави, у-у-у! загремлю всеми громами Н |
|
имеющих дарования, пишущих с благонамеренною осуждающих мой сочинения, порицающих мою промьіщ ленность, всякого, всякого наводящего на меня хотя малей’ шую тень: примусь поражать, унижать, гнать, истреблять І неумолкаемо кричать: Евстратия Мякушкина. Но правда подобна маслу: как его ни топи в воде, оно вспльївает наверх; а потому, бить может, удастся им вьі- вести меня на свежую воду, сбить с поля, вьібить из седла и тогда не просто умолкну, но, переоценив все по-своєму,’ вздохну, будто от великодушия, и скажу: «Блажен, кто, сде- лав так много в литературе добра и не успев истребить зла, может с спокойньїм духом положить перо и сказать с стихотворцем: «насильно мил не будешь!..» |