Царь Михаил принял верховную власть в момент,
когда ее органы были разбиты событиями последних
лет. Боярской думы не существовало. Вместо нее во
главе дел управления стоял совет ополчения, с князьями
Трубецким и Пожарским во главе. Организовавшись
еще в Ярославле, этот совет взял на себя функции госу­
дарственной власти, завязал отношения с иностранны­
ми державами, распоряжался делами внутреннего
управления и, опираясь на земский собор, сохранил зна­
чение временного правительства в первые годы по из­
27 брании царя. Ради умиротворения страны земский собор
примирился с боярами, слишком долго державшимися
польского лагеря, но «кн. Мстиславский с товарищи» не
участвовали в делах, пока не выяснились отношения
между ними и царем. Н о только на первых порах царь
обращает свои требования и веления к земскому собо­
ру; уже с начала апреля 1613 г. его указы идут к «боя­
рам нашим, князю Ф. И. Мстиславскому с товарищами».
Бояре, запятнанные в мнении широких общественных
кругов изменой, вернулись к власти и стали во главе
воскресшей боярской думы. Дело примирения, начатое
земским собором, завершилось царской амнистией. Мы
не знаем, в какой произошла она форме. Н о можно
предполагать, что царь обещал боярам не карать их
опалами за прежнее и держать их в чести и достоинст­
ве. По крайней мере, на такое предположение наводят
смутные толки о какой-то «записи», взятой боярами
с царя, близкой по содержанию к той, на которой неког­
да целовал крест царь Василий Шуйский, — записи, су­
лившей боярам, что государь не будет их казнить, «аще
и вина будет преступлению их». Много споров было
в нашей исторической литературе по вопросу об «огра­
ничении» власти царя Михаила; но ни условия, в каких
находилось боярство при его воцарении, ни характер ис­
точников, сообщающих о «записи», не дают оснований
признать существование даже попытки такого важного
политического новшества.
Примирение с боярами было естественным моментом
политики «совета и соединения». Новое правительство
сложилось вообще из личного состава, какой казался
пригодным, без счетов с политическим прошлым отдель­
ных лиц. Царь, вступив в управление, нашел централь­
ную администрацию приказов уже восстановленной. Она
образовалась из уцелевших в Москве обломков старых
приказов и из новых, устроенных для ведения текущих
дел при ополчении кн. Пожарского. На работу в ней со­
шлись приказные дельцы, служившие прежде разным
господам — и в Москве, и в Тушине. В то же время при
дворе царском слагался свой правительственный кружок
из родни и близких людей молодого царя и его семьи.
Давние и широкие связи боярского дома Романовых да­
вали возможность ввести на разные степени админист­
рации своих доверенных людей. И еще во время «госу­
дарева похода» из Костромы к Москве последовал ряд
28 имевших этот смысл назначений на должности. Свойст­
во, родство и простая близость к царствующему дому
больше чем когда-либо стали основанием придворной
и служебной карьеры. Развеянное погромами Грозного
п Смутой старое боярство быстро заменялось новою
знатью, иного типа и происхождения. Под ее верховод-
ством постепенно и с трудом восстановлялась деятель­
ность приказного управления.
Руководители молодого царя понимали всю труд­
ность принятой на себя задачи. Неторопливый, с долги­
ми стоянками поход государя к Москве дал возмож­
ность оглядеться и подробнее рассмотреть положение
государства. К царю со всех сторон стекались жалобы
и доношения о грабежах, насилиях и разорении от бро­
дивших повсюду воровских шаек; не говоря уже об ок­
раинах, центральные и северные области страдали от
хищных набегов казаков и «литовских людей», остав­
шихся после ликвидации сил второго самозванца; в по­
следней судороге разрухи эти шайки хлынули из разо­
ренных местностей туда, где больше оставалось для них
добычи, проникали под самую Москву и все дальше
к северу. К царю являлись служилые люди, стрельцы
и казаки, бить челом о жалованье, потому что им ни
служить, ни жить не с чего. Москва оказывалась време­
нами отрезанною от подвоза припасов, и в столице вся­
ких запасов была большая скудость. Дворцовые земли
н черные волости были разорены, расхищены и розданы
н частные руки, денег и хлеба собирать было не с кого.
Видя все это, царь с пути пишет собору с большими
укоризнами: «Вы де нам били челом и говорили ложно
всего Московскаго государства ото всех чинов людей,
что всякие люди перестали ото всякаго дурна и учини­
лись в соединенье, и междоусобная кровь крестьянская
перестала литься»; царь требовал, чтобы собор изыскал
средства для восстановления безопасности и порядка,
«чтоб на Москве и по городам и по дорогам никому ни
от кого грабежей и убивства не было»; требовал «пол-
наго приговора» о способах содержания военной силы
и всяких служилых людей. Царь ожидал от земского
собора восстановления государственных средств и по­
рядка, чтобы принять государство в свое управление.
Руководители собора делали, что могли, но всем собо­
ром били государю челом, чтобы он сам «шел к Москве
вскоре»; в нем видели все тот необходимый центр, во-
29 Ш ‘ I
круг которого только и может сложиться правильная
государственная работа. Не прошло двух месяцев со
дня избрания, и соборное правительство уступило место
царской думе, а земский собор стал распадаться; от­
дельные элементы его потянулись к царю, и прежде
всего московские служилые люди — стольники, стряп­
чие, дворяне большие, а за ними весь «из городов вы­
бор» дворянский уже в апреле собрался при государе;
иные разъехались по деревням. Постепенно ряд дел —
назначение воевод, раздача поместий и др. — начинает
вершиться государем в походе. Царское правительство
вступало в управление. По прибытии царя в столицу —
2 мая — и особенно после царского венчания, которое
состоялось 11 июля, обычный порядок казался восста­
новленным.
Крайняя трудность положения вызывала на чрезвы­
чайные меры и чрезвычайные приемы действий.
Значительны были внешние опасности и бедствия. На за­
падных границах шли военные действия. Новгород Вели­
кий был в шведских, Смоленск и Северщина — в поль­
ских руках. Королевич Владислав продолжал титуло­
ваться московским царем, и польское правительство не
желало признавать царя Михаила. Надо было готовить­
ся к борьбе за русские области и за свое международ­
ное положение, надо было создать силу для самозащи­
ты и для наступления. Н о всякая органическая работа
была до крайности затруднена внутренним состоянием
страны. Заруцкий с казаками, Мариной Мнишек и ее
сыном от второго самозванца, Иваном, двинулся к югу.
Из Москвы против него послали воеводу кн. Одоевско­
го, но Заруцкий, грабя по пути, ушел в Астрахань и за­
сел там, собирая к себе «вольных казаков» и подымая
на Москву волжских казаков, донцов и поволжских ино­
родцев. Татары заволжские, ногаи, черемисы волнова­
лись и грабили русские области. Много казацких отря­
дов бродило по внутренним областям государства, а с
ними и без них насильничали «воры, боярские люди
и всякие безыменные люди». «Литовские люди» и каза­
ки украинские кружили по стране, громя села и города;
особенно много вреда причинил отряд наездника Лисов­
ского. При попытке правительства восстановить сбор
податей «чинилися сильны» жители городов и уездов,
и приходилось иной раз признать, что навыки Смуты
сказывались в поведении сборщиков, которые грабили
30 п притесняли население. Экономический кризис, начав­
шийся в последние десятилетия XVI в., усиленный Сму­
той, продолжал нарастать и после ее политического за-
исршения.
Исход второго десятилетия X V II в. был моментом
мнибольшего упадка хозяйственного благосостояния
центральных областей Московского государства. Казна
была пуста, хлебных и денежных запасов собирать бы­
ло не с кого. Нужны были чрезвычайные усилия, чтобы
одновременно восстановлять порядок и безопасность
п стране и создавать средства, необходимые для этой
работы.
Государственная власть могла найти выход только
н поддержке объединенных земских сил. У нового пра-
мптельства не было налаженного административного ме­
ханизма для управления делами в столь тяжкие време­
на; оно не было уверено и в своем авторитете, который
еще предстояло утвердить. Дело земского собора пред­
ставлялось еще далеко не законченным, его авторитет
был необходим для воздействия на население. Его осве­
домленность и опыт должны были указать пути разре­
шения насущных задач, непосильных для неокрепшей
еще власти. Под его знаменем должно быть доведено
до конца замиреиие страны, объединение ее разрознив­
шихся элементов, подавление всех явлений, враждебных
мирному порядку. Его влиянием необходимо было под­
держать проявившуюся в народной массе готовность на
чрезвычайные личные и имущественные жертвы ради
.•шииты национальной независимости, общественной
безопасности и законного порядка. И земский собор
остается при царе около двух лет, а затем новые созы­
вы «всех чинов Московского государства» следуют
и столь краткие промежутки и столь длительна их дея­
тельность, что возможно говорить о непрерывном со­
трудничестве земского собора с царскою властью в пер­
вое десятилетие царствования Михаила Феодоровича
и сравнивать роль в это время выборных людей при
центральной власти с годованьем по трехлетиям дво­
рянского «из городов выбора» в XVI в.
В первое время нового царствования собор — теперь
вместе с царем — продолжает дело умиротворения. П о­
сольства и грамоты от всех чинов призывают казаков
и всех, от «воровства» не отставших, покинуть злые де­
ла, служить земле и государю; всем, кто «придет в чув­
31 ство», обещано полное прощение, принятие в службу,
жалованье по службе, крепостным людям сулилась сво­
бода, если они отстанут от «воровства». Призывы эти
имели свое влияние, разлагая силы врагов порядка. С о­
борные воззвания, подкрепленные посылкой милостивых
грамот, денежного и иного жалованья от царя, укрепля­
ли в верности Москве волжских и донских казаков; са­
мому Заруцкому предлагали прощение, если он отло­
жится от «Сендомирской дочери Маринки». Где угово­
ры не помогали, наряжалась военная сила; царские
воеводы преследовали и разгоняли воровские отряды,
ведя с ними нелегкую борьбу. В то же время само насе­
ление продолжало свою местную самооборону: строило
укрепления, нанимало стрельцов, «берегучи свои голо­
вы», снабжало военную силу по городам денежным
и хлебным жалованьем. Работа над земским делом ве­
лась земскими силами и чрез несколько лет, ценою из­
нурительных жертв, достигла завершения. Главный
внутренний враг, Заруцкий, был сломлен также твердо­
стью местных сил в стремлении восстановить земский
мир. На него поднялись астраханцы, а добили его «тер­
ские люди», всем миром с своим воеводою пославшие на
него с Терека стрелецкого голову с военной силой. Вы­
битый из Астрахани, Заруцкий потерял значение и был
выдан властям с Мариной и ее сыном; атаман был по­
сажен на кол, несчастный «воренок» повешен, Марина
вскоре кончила бурную и несчастную свою жизнь в ко­
ломенской темнице. Подавление внутренней смуты шло
при деятельном участии земского собора, на обсуждение
которого царь ставил все вести о состоянии страны и,
по-видимому, неизменно следовал «соборным пригово­
рам». Постепенно успех в этом деле развязывал руки
для более органической правительственной работы.
С первых дней нового царствования на очередь ста­
ла жгучая забота о восстановлении финансовых средств
власти. Вопрос об этом был поставлен со всею настоя­
тельностью уже в переговорах с соборным посольством,
принесшим избрание молодому царю, а затем и в пере­
писке царя с собором во время похода к столице: В этом
деле царское правительство особенно нуждалось в со­
действии земского собора, так как приходилось немед­
ленно изыскивать средства для дела государева и зем­
ского. Земский собор поначалу применил ту практику,
которая обеспечила расходы нижегородского ополчения
32 и liill 1612 гг.: сбор добровольных пожертвований, пе-
ргходмнший по мирскому приговору в принудительный
шкм п I определенной доли «животов и промыслов».
Попытки получить обычные платежи и за прошлые
годы Пыли безнадежны; многие приказные книги и до­
кументы были утрачены, часто прежние оклады оказы-
йплись новее неизвестными, да и применять их на деле
ствло невозможно, так как слишком изменилась в со-
rti.ii иях последних лет хозяйственная действительность.
Л средства требовались большие, чем когда-либо. Од­
ним из первых совместных действий царя и собора бы­
ли рассылка грамот к торговым людям о сборе сполна
денежных доходов за прошлые годы и за нынешний год,
по книгам и отписям, с просьбой «помочь, не огорча­
ясь», ратным людям дачею взаем денег, хлеба, рыбы, со­
ли, сукон и всяких товаров; «хотя теперь и промыслов
убавьте, — читается в грамоте к Строгановым, — а рат­
ным людям жалованье дайте, сколько можете»; прави­
тельство внушало, что временное умаление не дохода
только, а и капитала, вложенного в дело, не должно
останавливать торговых людей, ибо если они теперь се­
бя пожалеют, то доведут страну и себя до нового «ко­
нечного разорения» и «именья своего всего отбудут».
В следующем году «по »сей земли приговору» прави­
тельство от наймов по доброй поле перешло к первому
и.пнпчепню «питой деньги» с торговых людей, обещая
и елки; одним уплатить, когда будет возможно, другим —
начет, в недоимку или будущие платежи. В том же
liil I г. власть настолько поустроилась, что уже без уча­
стия собора могла назначить два прямых налога: сбор
хлебных запасов и денег на жалованье ратным людям,
а и начале 1615 г. также назначен был сбор даточных
людей на усиление войска. Эти сборы совпали с прину­
дительным займом пятины по приговору собора, причем
пятину полагалось брать со всех, не исключая освобож­
денных от тягла «тарханщиков и льготчиков». Таковы
были первые шаги к восстановлению правительственных
средств; несколько наладилось также и собирание
обычных старых налогов. Но этим нужда была покрыта
недостаточно. В 1615 г. последовало новое назначение
«пятинных денег», по-видимому, тоже без участия зем­
ского собора; с пятиной с высших слоев торгово-про­
мышленного люда соединен сбор посошной подати
с крестьян и подворной — с мелких посадских людей.
3-482 33 Еще через год решили превратить пятину в чрезвычай­
ный налог со всего населения, устраняя из нее черты
займа. Н о для такого шага правительство прибегло уже
к земскому собору. Соборный приговор постановил со­
брать по определенным окладам сошные деньги на по­
садах и в уездах со всяких людей, а, кроме того, «пятую
деньгу» с тех, «кто сверх своих пашен торгует». Этот
налог, как и позднейшие чрезвычайные («запросные»)
сборы, сохраняя название пятины, далеко отошел от
первоначального ее типа, приближаясь все более к обыч*
ной московской системе. Исходным пунктом его исчисле­
ния служила необходимая для правительства сумма, ко­
торую земский собор распределял между отдельными
городами, устанавливая для каждого определенный
оклад. Вместе с характером займа отпал постепенно
и долевой порядок исчисления, и оклады устанавлива­
лись применительно к результатам сборов предыдущих
пятинных денег, а не но сошному письму.
В 1618 г. наступление Владислава на Москву вызва­
ло опасения, что может ожить недавно побежденная
«измена». Царь Михаил обратился к земскому собору
с воззванием, чтобы люди всех чинов Московского госу­
дарства стояли за веру и за царя, «а на королевичеву
н ни на какую прелесть не покушалися». П о городам
от собора разосланы были грамоты ко всему населению
с сообщением, что распорядок военных действий против
врага установлен государем на соборе, и с призывом
к усердной службе и радению, чтобы Московскому го­
сударству помощь учинить: служилые должны быть са­
ми готовы к походу, следить за исправностью друг дру­
га и за сбором даточных людей без укрывательства,
а духовенство, торговые и посадские люди «дать взаймы
денег и в запрос, сколько кому дать доведется». В тяж­
кую годину для «государева дела» недостаточно было
простой исполнительности населения, нужен был добро­
вольный подъем усердия к «делу земскому» и готов­
ность нести жертвы ради него; авторитет земского собо­
ра должен поднять настроение общества, в котором, чего
доброго, не совсем еще исчезли отголоски былого «ша­
тания».
Земские соборы в первые годы царя Михаила имели
огромное значение, как моральный общественный авто­
ритет, поддерживавший власть еще неокрепшего прави­
тельства. Наряду с этим личный состав собора оказы-
34 вил пллсти ценные услуги своею осведомленностью, зна-
М1ШМ положения дел в стране, в разных ее областях,
аоттами по различным отраслям «государева и земска-
1’о дела». Не всегда вопросы, требовавшие обсуждения,
обращались государем ко всему земскому собору. Так,
план отражения Владислава, хотя и установлен «при-
I опором государя с властьми, и с бояры, и всяких чинов
о людьми Московскаго государства», но выработан был
царем по совету с «освященным собором, и с бояры, и со
нсякими служилыми и жилетцкими людьми»; точно так
>и\ порешив в 1618 г. отмену местнических счетов на
лип года, по совету с освященным собором и боярской
думой, государь повелел говорить о том на соборе
только с московскими и городовыми служилыми
людьми. Это зависело от тех или иных соображ е­
ний общественно-политического или практического удоб­
ства.
Мы видели, что вопросы, особенно близко интересо-
наншие правящие круги, как назначение на должности
н упорядочение служилого землевладения, были взяты
государем в свои руки еще до прибытия его в Москву.
Окружавшие его люди стали овладевать влиянием
п материальными благами, связанными с властью. Вер­
хи этой среды образовали дворцовую знать, которая за­
крепила свое положение пысокими чинами и должностя­
ми и приобретением, по царской милости, крупных зе­
мельных имуществ. Раздача дворцовых земель «большим
боярам» и высшим разрядам столичного служилого лю­
ди начата была еще временным правительством 1612 г.
Она расширилась в 1613 г., когда началось устройство
повой придворной знати: по ее рукам вскоре разошлось
до 50 тысяч десятин населенной дворцовой земли. На
смену старому боярству выступали новые группы круп­
ных землевладельцев, среди которых видим, наряду со
знатными людьми, выдающихся приказных дельцов,
влиятельных дьяков. Не одни пожалования были источ­
ником новых богатств. Тушинская распущенность ска­
залась в нравах деятелей, теперь поднявшихся к власти.
Их вымогательства и хищения вызывали ропот: в при­
казах «дела мало вершились», а брали с ходатаев по­
многу, потворствуя тем, «за кого заступы великие», в на­
роде осуждали бояр, которых древний враг-дьявол «воз­
высил на мздоимание», на расхищение царских земель
и утеснение народа; иноземцы полагали, что такое прав-
3* 35 Ж’НИг, «если останется в теперешнем положении, долго
п|” ‘л.питься не может». Руководители приказного управ­
ления сеяли недовольство, назначая на воеводства и в
приказы своих людей, действовавших так же, как они.
Но, к счастью для возрождавшегося из развалин госу­
дарства, темные стороны новой правительственной сре­
ды не исчерпывали ее деятельности. Рядом с беззастен­
чивыми проявлениями корыстолюбия и лицеприятия,
шла и деловая работа, как бы то ни было восстановив­
шая строй администрации и военные силы государства.
Ближайшими органами центральной власти стали по-
прежнему боярская дума и приказы. Возобновилась пра­
вительственная работа над устройством, управлением
и защитой государства. Достижение этих целей было
труднее, чем когда-либо, и более, чем когда-либо, тре­
бовалось огромное напряжение личных и материальных
сил населения на нужды «государева дела». Расстройст­
во этих сил после Смуты, их чрезвычайная недостаточ­
ность ставили еще напряженнее, чем в XVI в., задачу
создания такой организации управления, которая обес­
печила бы власти возможность сосредоточить распоря­
жение ими в своих руках. Тенденция к усилению власти
и ее большей централизации являлась естественным по­
следствием сложившихся условий. Центральное приказ­
ное управление стремится теперь поставить свои мест­
ные органы ближе к заведованию делом государственно­
го управления в областях и, несмотря на то значение,
какое получили местные самоуправляющиеся миры
в эпоху восстановления государственного порядка, ищет
опоры не в них, а в усилении приказного областного уп­
равления.
Форма для этого была создана боевыми обстоятель­
ствами Смутного времени. С начала внутренней Смуты
получила широкое развитие должность воеводы. П реж­
де только в пограничные города назначались воеводы,
соединявшие в своих руках военную команду с управ­
лением, финансовым и полицейским, с судом и распра­
вой над целым уездом и по отношению ко всем разря­
дам населения. Полномочия воевод были чрезвычайны­
ми полномочиями для заведования окраинами, на
которых была постоянная опасность от врага и от скоп­
ления беспокойных выходцев из областей внутренних.
В Смуту такие же боевые и общественные условия раз­
лились по всей стране, и воеводы появились в городах
36 московского центра. Во время земского движения они
нередко являлись для него готовым руководящим орга­
ном. Правительство царя Михаила сохранило новое зна­
чение воеводской должности и сделало ее повсеместным
учреждением; этим удовлетворялась потребность уси­
лить правительственное воздействие на ход местного
управления. По идее воевода, ведая всеми делами свое­
го уезда, должен был быть не самостоятельным намест­
ником, а исполнителем подробных наказов и частых от­
дельных предписаний, полученных им от столичных при­
казов; он являлся представителем административной
централизации. Н о в то же время запутанность дел, не­
осведомленность высшей власти и общее расстройство
порядка заставляли давать воеводам полномочия столь
же широкие, сколь и неопределенные, предписывая им
принимать меры, «смотря по тамошнему делу», как ока­
жется «пригоже». Воевода не был «кормленщиком», ка­
зенные доходы ведал он не на себя, а- на государя, не
получал от населения уставных кормов; но он не полу­
чал и жалованья по должности, а «добровольные» дары
в благодарность не осуждались ни правительством, ни
нравами, и воевода кормился со всем своим приказным
людом «от дел». Понятно, какой широкий простор такая
постановка должности открывала для лихоимства, вы­
могательства, произвола и казнокрадства. Нравствен­
ный уровень администрации, отравленной навыками
«разрухи», был невысок, а общая ее организация, при
отсутствии контроля и ответственности, не ставила
сколько-нибудь действительных сдержек. Население
скоро стало роптать на воеводскую власть, возненави­
дело приказных людей, а прежние органы местного са­
моуправления оказались вполне подавленными этой но­
вой силой и превратились в подчиненных исполнителей
ее распоряжений, неся черную административную рабо­
ту. Дурная трава «тушинских навыков» не была выбро­
шена «из поля вон» ни в центре, ни в областях, а вы­
росла на поле и заглушила добрые ростки управления
земского с помощью выборных людей, «добрых, разум­
ных и постоятельных», питая в областях раздражение
против администрации нового правительства. Тяжкая
нужда и горькие воспоминания Смуты, сознание нацио­
нальной опасности и влияние земских соборов сдержи­
вали, до поры до времени, эти настроения, и при всех
серьезных своих недостатках правительственная машина
37 работала, устраняя шаг за шагом наиболе? резкие по­
следствия пережитой разрухи.
Налаживая с помощью земских соборов финансы,
правительство в то же время заботилось об устройстве
военных сил и упорядочении служилого землевладения.
Тут многое приходилось начинать заново. Сбитый собы­
тиями Смутного времени со своих поместий и вотчин,
служилый класс и по личному составу и по имуществен­
ному обеспечению представлял поистине «рассыпанную
храмину». Надо было его набирать, организовывать
и пополнять, наделяя землями, с которых ему возможно
было бы жить и служить. Правительство шло в этом
вопросе старыми путями. Выясняя состав и состояние
своих служилых людей, оно широко развивало практи­
ку «верстанья» и «испомещенья». П о нужде пришлось
отступить от той разборчивости в составлении служило­
го класса, какую пытались установить при Борисе Году­
нове и первом самозванце и которая восторжествовала
несколько позднее: верстали в службу дворянскую год­
ных людей, не считаясь с их «отечеством», даже из ка­
заков, «которые от воровства отстали». Земельный
фонд на поместную раздачу был, по видимости, значи­
телен, так как Смута обогатила его большим количест­
вом опустелых и заброшенных земель. Но запустение
делало эти земли мало пригодными, по крайней мере
на первых порах, для обеспечения служилых землевла­
дельцев. К тому же западные окраины — один из глав­
ных прежде районов служилого землевладения — были
еще слишком не обеспечены от вражеских нападений,
чтобы скоро возродились тут условия мирного хозяйст­
ва. С 1614 г. идет наделение провинциальных служилых
людей поместьями из дворцовых и черных земель, об­
ращенных на усиление поместного фонда, преимущест­
венно в более безопасных и менее опустошенных севе­
ро-восточных уездах Замосковного края. Интересы во­
енной силы заставляли жертвовать не только частью
дворцового богатства, но и усилить процесс уничтоже­
ния крестьянского волостного землевладения в пользу
землевладения служилого. Черные крестьянские земли
почти вовсе исчезали в центральной части государства
и сохранились на Поморском севере. Этот рост служи­
лого землевладения не был, конечно, временным явле­
нием. Когда замирение западной и южной границ от­
крыло возможность восстановить и там в более широ*
38
ких размерах «исцомещения» служилых людей, резуль­
татом было лишь значительное общее расширение тер­
ритории служилого землевладения, сравнительно с XVI
столетием. Притом много земель роздано было не в по­
местье, а в вотчину, а нужда в деньгах побудила и к
продаже в вотчину части поместных земель; этим путем
<‘!Ш расходились, по-видимому, преимущественно по ру­
кам приказных дельцов, которые стремились поместить
и земельные имущества свое «неправедное стяжание».
Так стало оправляться от разгрома служилое земле­
владение. Помещики и вотчинники устремились на во­
зобновление разоренного хозяйства — и снова поднялся
тяжкий вопрос о крестьянских рабочих руках. Возвра­
щение на старые места населения, сбитого с них в Сму­
ту, приводило его в прежнюю зависимость. «Людие
же, — сообщает книжник, живший интересами простого
народа, — начаша оставшаяся собиратися в Руси по
градом, исходя, от плену от Литвы и Немец и начаша на-
селятися; они же (владущие) окаянии, аки волци тяж-
ци восхитающе, емляху их к себе, понеже страх Божий
преобидиша и забыша свое прежнее безвремяние и на­
казание, что над ними Господь за их насильство сотвори,
от своих раб разорени быша». Снова подымают земле­
владельцы вопрос о трудности розыска беглых в указ­
ный пятилетний срок, и Троице-Сергиев монастырь пер­
вый иыхлопотал себе в 1614— 1615 гг. льготу вывозить
обратно своих беглых крестьян за 9 и за 11 лет со вре­
мени побега. Дворяне и дети боярские роптали на эту
привилегию и домогались если не отмены ее, то хоть
продления срока «урочных лет» для сыска беглых. На
первых порах правительство царя Михаила не решалось
круто усилить крестьянскую крепость, отчасти, вероят­
но, из опасений раздражить народную массу, отчасти
под давлением землевладельческой знати, умевшей за­
полнять свои вотчины чужими крестьянами. Во всяком
случае, в 1642 г. срок урочных годов продлен до 10 лет.
Так слагалась в первые годы нового царствования
внутренняя политика; она преследовала, по существу,
те же задачи, какие были поставлены московскими го­
сударями XVI в. и их продолжателем Борисом Годуно­
вым. Правительственная среда сложилась из элементов,
для которых эти традиции были и привычны и близки.
Н о во главе ее стояли люди, неспособные вести ее ра­
боту по систематичному и твердому плану и еще менее
39 способные внести в дело государственного управления
идею долга и строгую дисциплину. Опытные и умелые,
но корыстные дельцы и случайные люди, возвышенные
одною только близостью к царскому дворцу, принесли
с собой господство интриги и произвола, которое даже
иностранцев заставляло ждать с нетерпением возвраще­
ния из польского плена митрополита Филарета. «Он
один, — писал, напр., голландец И саак М асса, — был бы
в состоянии поддержать достоинство великокняжеское».
Однако усилиями первых лет были достигнуты наи­
более необходимые результаты. Наиболее резкие остат­
ки «великой разрухи» внутри страны были подавлены,
восстановлено государственное властвование московско­
го центра над всей территорией. Новгород вернулся под
власть Москвы, и со шведами заключено «мирное до-
кончание». В 1618 г. отбито нашествие Владислава,
а затем состоялись Деулинское перемирие и обмен плен­
ными. Возвращение в Москву митрополита Филарета
было крупным событием. Давно нареченный в патриар­
хи, он занял теперь святительский престол при исключи­
тельных условиях. Поставление его в патриархи совер­
шалось с особою торжественностью, благодаря прибы­
тию в Москву иерусалимского патриарха Феофана, ко­
торый 24 июня в Успенском соборе и исполнил чин
посвящения. С той поры и до кончины своей 1 октября
1633 г. Филарет управлял и церковью и государством.
Как правитель русской церкви, патриарх, чуждый цер­
ковно-богословской книжности, являлся прежде всего
властным и искусным администратором. Церковь была
для него учреждением, требующим устройства на нача­
лах строгой дисциплины и иерархического господства,
и он целиком перенес в свое патриаршее управление
формы приказного заведования делами. Суд в патриар­
шем Судном приказе был «в духовных делах и в смер­
тях и в иных во всяких делах против того же, что и в
царском суде». Казенный приказ ведал доходы патриар­
шей области — дань с дворов духовенства и сборы с
церковных доходов за требы, за пользование пахотой,
угодьями и др.; для этого производились тщательные
переписи церквей и приходов, равно как и всего тяглого
духовенства.
Получив патриаршество столько же по каноническо­
му избранию, сколько по естественному праву, как отец
государя, Филарет был «великим государем» не только
40 л л я духовенства — таким же «великим государем» вы­
ступил он и в делах управления государственного; дела
локладывались обоим государям и грамоты писались от
имени их обоих. Царь Михаил пояснял, что «каков он
государь, таков и отец его государев великий государь,
святейший патриарх, и их государское величество не­
раздельно», а современники не колебались, кого считать
действительным правителем государства: патриарх, го-
порили они, «нравом опальчив и мнителен, а властите­
лен таков, яко и самому царю его боятися; бояр же
н всякаго чина людей царскаго синклита зело томяше
заключениями и иными наказаниями». Филарет достиг
теперь власти, которой добивался в течение всей своей
жизни, и с его приездом в делах правления почувство-
валась твердая и сильная рука. Но сколько-нибудь су­
щественных изменений ни в личном составе централь­
ной администрации, ни в том, что можно назвать про­
граммой внутренней политики, с приездом его не произо­
шло; явился только энергичный и суровый руководитель
придворной и приказной среды и земского собора. От­
дельные лица, как царские свойственники Салтыковы
и несколько видных приказных дельцов, подверглись
при нем опале, возвысились новые лица, но это не ме­
няло общего склада и характера правящей среды. Фи­
ларет нашел у власти своих людей, среду, с которою
давно был связан, и с нею продолжал правительствен­
ную работу. Но он ввел в эту работу больше системы
и энергии, пытаясь в то же время бороться против зло­
употреблений не только отдельными опалами, но и об­
щими мерами. Филарет и под монашеским клобуком
остался государственным человеком, деятельным и чес­
толюбивым. Пережитая борьба закалила его деспоти­
ческую натуру и обогатила его сильный ум разнообраз­
ным житейским и политическим опытом. Но гениальной
широты, способной на смелое и содержательное творче­
ство, в нем не было; он был умный администратор, умев­
ший понять обстоятельства и очередные задачи текущей
государственной жизни, но он не был преобразователем,
который бы владел даром не только пользоваться дан­
ными условиями, но и творчески их изменять.
Внимание Филарета привлечено было, прежде всего,
разного рода непорядками и злоупотреблениями в сбо­
ре податей. С одной стороны, вся старая система обло­
жения была в полном расстройстве. Попытки выяснить
41 действительное состояние платежных сил путем «дозо­
ра», т. е. описи подлинного экономического положения
тяглых хозяйств, далеко не были закончены и сами по­
служили поводом для многих злоупотреблений. С дру­
гой стороны, немало плательщиков разными способами
уклонялось от тягла, усиливая тем самым тяготу для
остальных. Подати с одних взимались по писцовым кни­
гам, с других — по дозорным, «и иным тяжело, а дру­
гим легко»; дозорщики одним за посулы мирволили,
а других «писали и дозирали тяжело», и оттого всяким
людям Московского государства была «скорбь конеч­
ная». На земском соборе по предложению патриарха
решили начать дело заново, послать писцов во все го­
рода, не потерпевшие от разорения, а дозорщиков в ра­
зоренные местности, для правильного распределения
тягла по действительной «силе»; гарантией успеха дол­
жны были быть выбор дозорщиков «добрых», их крест­
ное целование и «полные им наказы»: мысль русских
финансистов того времени не шла дальше попыток на­
ладить дело старыми приемами. А между тем усложне­
ние государственных -потребностей и расстройство на­
родного хозяйства требовали новых приемов описания,
новых, более пригодных единиц обложения; к попыткам
податной реформы деятели X V II в. пришли, однако,
лишь много позднее. В царствование же Михаила Фео-
доровича надеялись еще одолеть затруднения улучше­
нием техники старых приемов и стремлением привлечь
к общей тяготе всех, кто умел ее «избыть». Посадские
многие люди, «льготя себя, чтоб им в городех податей
никаких не платить», покидали насиженные места, где
записаны были в тягло, уходили в Москву и другие го­
рода, выбывая из счета. Другие плательщики, «посад­
ские и уездные люди», закладывались «в закладчики за
бояр и за всяких людей», уйдя из-под власти правитель­
ственной на частную службу и под покровительство но­
вых господ. Чтобы вернуть эти платежные силы, госу­
дарь с собором решили вести розыск таких беглецов,
возвращать их на прежнее жительство, чтобы «быть им
по-прежнему, где кто был наперед сего». Обеспечение
податной исправности населения требовало по-старому,
и в еще большей степени, прикрепления тяглецов к ме­
сту и к той местной организации, куда они зачислены
в писцовых книгах. Прошло 20 лет, и в 1638 г. возник
особый Сыскной приказ для повсеместного сыска за­
42 кладчиков и возвращения их на старые места особыми
«1’иозчиками», под надзором которых они обязаны были
соорудить себе на посаде «дворовое строение». Кому из
mix не находилось «поручников в житье и дворовом
строении», тех обязывали «жить и строиться» под уг­
розой ссылки в Сибирь.
К той же дели — овладеть всеми силами и средства­
ми населения, чтоб никто в избылых не был, и теми же
средствами прикрепления к месту и повинностям — шло
правительство в вопросах, касавшихся служилых людей
и крестьянства. Заботы об устройстве служилого клас­
са, раздача ему поместий и пополнение его новыми вер­
станиями в службу не прекращались в правление Фи­
ларета. Указное законодательство этих лет по помест­
ным делам весьма обильно, и в 1636 г. особое «поместное
уложение» подвело ему некоторый итог. Поместная
система и организация службы представлялись настоль­
ко обеспеченными, что правительство пошло навстречу
желанию служилых людей и стало постепенно расши­
рять их право распоряжаться поместьями: разрешало
мену поместьями, сдачу поместья другому лицу, отдачу
их в приданое за дочерьми. В то же время правительст­
во продолжало политику ограничения права распоря­
жаться вотчинами, особенно жалованными и выслужен­
ными, которых много роздано было в первую половину
царствования. Общая тенденция этой эволюции служило­
го землевладения подготовляла слияние поместий и вот­
чин в один разряд недвижимых дворянских имений, вот­
чинных по отношению к владельцу, но всецело подчи­
ненных служилым его обязанностям регламентацией его
прав с точки зрения правительственного интереса. Уст­
раивая служилых людей на землях, верховная власть
требовала от них постоянной готовности к исправной
службе. Экономический кризис, разросшийся в резуль­
тате Смуты, ставил эти требования в непримиримое про­
тиворечие с хозяйственным положением служилых зе­
мель. Мелкие поместья и вотчины служилого люда бы­
ли повсеместно почти разорены, главным образом по
недостатку рабочих рук. Д аж е из более зажиточных,
московских дворян иные остались при шести, даже при
трех крестьянах на именье. Вопрос этот был настолько
острым, что при Михаиле Феодоровиче размер обяза­
тельной службы определяется не по площади земельно­
го владения — «со 100 четей доброй и угожей земли че­
43 ловек на коне и в доспехе полном», как при Иоанне
Грозном, а по количеству крестьян у служилого челове­
к а — с 15 крестьян. Сами служилые московские дворя­
не полагали, что нести походную службу «без государе­
ва жалованья» может только тот, за кем числится по
крайней мере 50 крестьян, и что менее состоятельные
нуждаются в денежной помощи. Тягость службы созда­
вала в дворянской среде явления, аналогичные тем,
с какими правительство боролось, разыскивая беглых
посадских людей: дворяне уклонялись от призыва в по­
ход, оказывались «в нетях», а то и вовсе бросали свои
поместья и, «не хотя государевы службы служити и бед­
ности терпети», укрывались, подобно посадским заклад­
чикам, ‘за бояр, поступая к ним в «добровольные холо­
пы»; с этим последним явлением правительство боро­
лось самыми решительными мерами.
Все эти явления и мероприятия правительства, ими
вызванные, показывают, что удовлетворение настоятель­
нейших потребностей обширного государства, только
что пережившего тяжелый кризис и изнуряемого внеш­
ней борьбой, было едва по силам его населению. Несоот­
ветствие средств и потребностей вело к тому, что госу­
дарство все более и более -властвовало над народной
жизнью, а самодеятельность земская быстро замирала.
Верховная власть, под твердым руководством патри­
арха Филарета, окрепла и достигла полной, неограни­
ченной силы не в принципе только, а на деле. Но и он
продолжает работать при частом обращении к земским
соборам. Однако в новых условиях значение соборов не
могло быть тем же, что в первые годы царя Михаила.
Филарету собор нужен был не для того, чтобы поддер­
жать перед обществом слабый правительственный авто­
ритет: в его руках собор — орудие для изучения действи­
тельного положения дел, средство узнать его недостатки,
вскрыть существующие непорядки и злоупотребления.
На земский собор созываются выборные от разных чи­
нов Московского государства, «которые бы умели рас­
сказать обиды и насильства и разоренья», чтобы обоим
великим государям, царю и патриарху, «всякие их нуж­
ды, и тесноты, и разоренья, и всякие недостатки были
ведомы». Царь и патриарх обещают, что обсудят с ни­
ми, как «устроить бы Московское государство, чтобы
пришло в достоинство», и, «советовав по их челобитью,
учнуть о Московском государстве ггромышляти, чтобы
44 го всем поправити, как лутче». Однако по вопросам
чрезвычайного обложения правительство и при Филаре­
те не могло обойтись без собора. И собор, на котором
п делах финансовых главную роль играли торговые
люди, должен был в особо трудные минуты вызывать их
на «вспоможенье ратным людям» пятою деньгой «с жи­
вотов и с промыслов вправду», а остальные чины — на
дачу, смотря «по пожиткам, кому что мочно». Под кон­
троль собора ставился выбор сборщиков из торговых
людей разных разрядов: «пересмотр» выбора на соборе
должен был обеспечить добросовестность постановки
всего дела. Финансовые результаты этих чрезвычайных
усилий были сравнительно малы. Пятинные и запросные
деньги заняли далеко не первое место в ряду источни­
ков дохода правительства царя Михаила, тем более что
заметно понижали доходы косвенные.
В первые годы царствования правительство искало
выхода из нужды напряжением прямого обложения, по­
стоянного и чрезвычайного, но его тягость, несомненно,
затронула народный капитал: производство и торговля
сильно сократились. С 20-х гг..эти результаты финансо­
вой политики уже ясны и роль в ней земских соборов
становится все менее важной и значительной. Чем даль­
ше, тем громче жалобы на невыносимую тяготу; чрезвы­
чайных жсртн столько уже было принесено, что народ­
ные е и л |,| к.пллпсь исчерпанными. Вслушиваясь в эти
жалобы, Филарет изыскивал меры к пресечению тех зол,
какие в них раскрывались. Тягота тягла и службы не
могла быть облегчена; напротив, она неизменно нара­
стала; достичь хотя бы ее равномерного распределения
не умели. Оставалось бороться с частичными несовер­
шенствами и нарушениями существующего порядка
п преследовать злоупотребления. Власть это и делала
но мере сил и уменья. Проявляя неустанную деятель­
ность в упорядочении, хотя бы самыми крутыми мера­
ми, тягла и службы, правительство пыталось создать
какой-либо контроль над «сильными людьми», о произ­
вол и влияние которых разбивались усилия установить
прочный и законный порядок. Назначались по жало­
бам многих людей доверенные лица из ближних бояр
государевых для сыска «про сильных людей во всяких
обидах». Такие судебно-разыскные комиссии назывались
иногда «приказами Сыскными, что на сильных бьют че­
лом», но стояли выше обычных приказов, откуда к ним
45 поступали дела как в высшую инстанцию. Не доверяя
своей администрации и не решаясь начать ее реформу,
правительство передавало наиболее острые вопросы осо­
бым комиссиям доверенных лиц, примыкавшим к ближ­
ней думе царской по личному составу и доверенности.
Эта практика весьма характерна для царской власти
X V II в., понявшей, что на нее падает ответственность за
действия ее полномочных и если не безответственных,
то фактически бесконтрольных органов. Внимательно
выслушивая жалобы населения и даже вызывая их на
земских соборах, правительство столь же внимательно
относилось к челобитьям, поднимавшим вопросы о мест­
ных нуждах или потребностях отдельных групп населе­
ния, прислушивалось, наконец, к доносам и «изветам»,
раз в них обличались нарушения государственного ин­
тереса или безопасности политической; процессы— в
особом порядке производства — по поводу «слова и де­
ла государева» возникли в дни царя Михаила. Народное
представление о царе — блюстителе высшей справедли­
вости побуждало население прибегать со своими нужда­
ми и за обороной от всяких обид к престолу, к личной
власти государевой, а на земские соборы смотреть как
на форму такого же обращения. Общественная масса
сходилась в этом воззрении с представлениями носите­
лей верховной власти; московская средневековая монар­
хия вырастала на народном корню.
Политические успехи новой династии, ее укрепление
во главе национального государства в значительной ме­
ре связаны с личностью Филарета Никитича. Сама
властная натура патриарха и его сан содействовали
поднятию авторитета власти. Когда 1 октября 1633 г.
патриарх Филарет умер, он оставил Московское госу­
дарство окрепшим настолько, что ни тяжелая борьба
с соседями, ни внутренние язвы народного хозяйства
и государственного быта уже не могли расшатать воз­
двигнутого из развалин политического здания. С кончи­
ной патриарха ничто по существу не изменилось, не­
смотря на несомненное ослабление Правительственного
центра. В Москву вернулись опальные члены придвор­
ной знати и приказной среды, но никто не заменил Фи­
ларета в преобладающем государственном влиянии.
Московское правительство плыло по сложившемуся те­
чению, не проявляя сколько-нибудь крупного почина.
И за три года до конца жизни и царствования Михаила
46 Ф едоровича его правительству привелось подвести сво­
ею рода итог состоянию государства на земском собо­
ре, созванном для обсуждения вопроса о взятии казака­
ми Азова. Донские казаки захватили Азов и просили
его от них принять и послать туда воевод с ратными
людьми. На обсуждение собора поставлен был вопрос:
разрывать ли из-за Азова с Турцией и Крымом? А если
идти на большую войну, то как обеспечить нужные сред­
ства? Все чины соборные должны были «помыслить
о том накрепко» и государю о том «мысль свою объяви-
ти на письме». Люди служилые ясно сознавали важность
приобретения: в русских руках Азов парализовал крым­
скую орду и мог стать опорным пунктом для уничтоже­
ния ее силы. Но рассуждения о средствах обороны Азо-
ил и ведения войны обратились в сплошную жалобу на
несправедливости, непорядки и оскудение. Чины столич­
ные и придворные норовили свести защиту Азова к под­
держке казаков «охочими вольными людьми» на денеж­
ном жалованье, без общего похода. Дворяне городовые
выражали готовность на войну, но указывали на нерав­
номерность распределения военных и денежных повинно­
стей. Они советовали государю хлебные запасы брать
«со всех без выбора» и «рать строить» по тем уравни­
тельным правилам, какие установлены были при царях
Иоанне и Феодоре, взять пеших и конных ратных людей
с бояр и ближних людей, которые пожалованы многими
поместьями и вотчинами, хотя бы в виде исключения
«для такого басурманского нахождения» и в таком раз­
мере, какой государь укажет, а также с дьяков и подья­
чих, которые не только пожалованы и поместьями и вот­
чинами, но сверх того обогатели у государевых дел не­
праведным мздоимством, накупили себе вотчин и
понастроили таких домов, каких при прежних государях
п у великородных людей не бывало; их справедливо об­
ложить и деньгами «против домов их и пожитков» на
жалованье ратным людям; с «государева богомолья» —
церковных вотчин — взять даточных людей не по уста­
релым данным писцовых книг, и тем более, не «против
заступленья», а по числу крестьян; с служащих по мос­
ковскому списку и столичных чинов, которые на льгот­
ной службе «отяжелели и обогатели», взять даточных
людей, а с их пожитков — деньги. Службу вообще не­
обходимо упорядочить, выяснив, сколько за кем из слу­
жилых и приказных людей числится крестьян, и уста­
47 новить новым уложеньем, со скольких крестьян служить
без денежного жалованья, а за лишек владенья брать
деньги; рядовых служилых людей, «беспоместных, пу­
стоместных и малопоместных», поддержать поместным
верстаньем и денежным жалованьем. Финансовые сред­
ства на войну пополнить, взяв «лежачую домовую казну»
у духовенства и обложив торговых и черных людей по
их торгам, промыслам и пожиткам, но собирать эти до­
ходы гостям и торговым людям, а приказных людей
счесть по приходным книгам, «чтобы государева казна
без ведомости не терялась», — от такой ревизии при­
казного хозяйства служилые люди ожидали несомнен­
ной прибыли для казны. Про себя рядовые служилые
люди говорили, что готовы «работать государю голова­
ми своими и всею душою», но «разорены пуще турских
и крымских басурманов московскою волокитою и От не­
правд и от неправедных судов». Торговые люди также
жаловались на новые приказные порядки, утверждая,
что «в городех всякие люди обнищали и оскудали до
конца от воевод», и вспоминали с сожалением, как «при
прежних государях в городех ведали губные старосты,
а посадские люди судилися сами промеж себя, а воевод
в городех не было»; они указывали на свое обеднение,
на остановку торгов, на разорение от тяглых служб
и податей, от конкуренции иностранных торговцев, кото­
рым покровительствовало правительство. Выслушав все
эти заявления, правительство решило отказаться от Азо­
ва и отступить перед опасностью продолжительной и тя­
желой войны. Соборные «сказки» 1642 г. характерно об­
рисовывают и настроение, и положение тех средних сло­
ев населения, которые были главной общественной
силой при восстановлении государства из великой раз­
рухи в ополчении 1612 г., на соборе, избравшем царя
Михаила, и на ряде соборов первых лет его правления.
Глубокое недовольство усилением приказной системы уп­
равления, корыстной и бесконтрольной, усугублялось
тем, что ей на счет ставилось общее расстройство эконо­
мического быта и государственной силы, хотя она была,
конечно, не причиной их, а порождением. Острое раз­
дражение вызывали и новые общественные верхи, обо-
гатевшие царскою милостью и собственным мздоимст­
вом и отяжелевшие в своем льготном положении. Силы
и средства страны казались общественной массе боль­
шими, но неправильно распределенными, так что слиш-
48 ном значительная часть их ускользает от служения го-
| удлреву и земскому делу и пропадает втуне. Над этим
упрощенным пониманием положения не возвышалась,
впрочем, и мысль государственных людей первой поло-
пины X V II в. Усилиями первого царствования новой ди<
плетни государство было восстановлено на старых ос­
нованиях, на которых покоилась и политика таких строи­
телей царства, как Грозный и Годунов. Достигнутыми
результатами в значительной мере осуществлялись на­
меченные ими цели. Но традиционные приемы управле­
ния оказались недостаточными для разрешения задач
более сложных. Правительственная работа, направлен­
ная исключительно на организацию и эксплуатацию на­
родных сил и средств для государева и земского дела,
спасла государство от внешнего и внутреннего разгро­
ма, но не вывела страны из состояния расстройства
п надрыва этих сил и средств. Побеждены были гибель­
ные проявления Смуты, корни же ее не были вырваны
из русской жизни. Это сказалось при сыне царя Михаи­
ла новыми тревогами и серьезными волнениями.