Общее состояние Московского государства делает по
нятным то направление, в каком шло при царе Алексе«!
развитие государственной власти. Московское самодер
жавие переживает при нем время своего расцвета накану
не перехода в обновленную иными влияниями император
скую власть его великого сына. Высоко стояла царская
власть в сознании ее венчанного носителя и обще
ства московского над страной, взволнованной сложными
противоречиями своего быта и строя. Долго шедшая об
руку с родословным боярством и связанная обычной
стариной и пошлиной, власть царская освободилась от
этих связей в бурные годы царя Иоанна и «великой раз
рухи». Возрожденная силами средних разрядов насе
ления, людей служилых и тяглых — посадских, она в се
редине XVII в. отделяет свое понимание «государева
и земскаго дела» от их «земскаго совета». Открыт путь
для установления чистого абсолютизма, опирающегося
в делах управления на приказную бюрократию, орган
личной царской власти. 50-е гг. XVII в. — время, когда
деятельность царя Алексея определенно вступает на этот
путь.
Царь Алексей Михайлович вынес нелегкий опыт из
первого пятилетия своего царствования. Он видел хищ
ную корысть доверенных лиц, испытал жуткую и обид
ную встречу с раздраженной толпой. Мужества на раз
рыв со средой, запятнавшей себя лихоимством и произ
волом, у него не хватило: Милославские остались в силе,
да и не они одни. Но царь ищет теперь новых сотруд
ников, умеет поддержать кн. Н. И. Одоевского, А. Л. Ор-
дина-Нащокина и др., направлявших государственную
работу на более содержательный и творческий путь. Во
104 круг него нет готового правительственного круга; ему
и возможно, и нужно самому подбирать сотрудников.
Аристократический уклад боярской думы был сло
млен бурями эпохи казней и Смутного времени. Новая
династия сама себе создавала свой боярский совет, лишь
отчасти по традиции считаясь с вниманием к «родослов
ным» людям. Царь Алексей был воспитан в уважении
этих традиций и вполне признавал, что боярская честь
по отечеству — честь вечная, но суть ее, для нею, не в ка
ких-либо особых правах, а в долге «родословных» людей
отличаться от «худых, обышных людишек» «в страхе
Божием и государевом». Бояре более других «государе
вы люди», и боярская честь «совершается на деле в меру
служебной заслуги; бывает и так, что иные, у кого роди
тели в боярской чести, а сами и по смерть свою не при
емлют этой чести; другие же, много лет прожив без бо
ярства, под старость взводятся в ту боярскую честь. Не
пристойно поэтому боярам хвалиться, что та их честь
породная, и крепко на нее надеяться, а благодарить надо
Бога, если Он за их службу обратил к ним сердце госу
дарево во всякой милости.
Эта теория, развитая царем Алексеем в переписке
с близкими ему лицами, вполне отвечала действитель
ным отношениям его времени. Боярство XVII в. ближе
по типу к вельможным верхам «случайных» людей XVIII
столетия, чем к своим историческим предкам времен
старой династии. Мало в его рядах кровной знати. Зато
оно доступно не только людям «меньших родов», но даже
приказным дельцам и простым провинциальным дворя
нам, вовсе не родословным, но возвышенным царскою
милостью и собственною выслугой. Боярская дума ца
рей Михаила и Алексея — чиновный и сановный совет
при государе, далекий от того, чтобы иметь собственный
общественный вес, свои традиции и притязания. Лишен
ная какого-либо определенного отпечатка, она — покор
ное орудие верховной власти. Современники отметили
упадок влияния боярской думы при царе Алексее: «Ка-
кия великия и малыя своего государства дела похочет
по своей мысли учинити, — пишет Котошихин, — с боя
рами и с думными людьми, спрашивается о том мало;
в его воле: что хочет, то учинити может». Падает и зна
чение боярского сана. Цари XVII в. раздают его гораздо
щедрее, чем бывало в старину. Боярство растет коли
чественно, но теряет в политическом и социальном весе.
105 Оно уже не является настолько определенной обществен
ной группой, чтобы собрание «бояр всех» оставалось
фактором государственной жизни. Его созывают на тор
жественные церемонии дворцового обихода, на земские
соборы, но значение государева совета перешло в годы
царя Алексея к более тесному кругу «ближней думы».
Ее полный состав — «бояре комнатные все» — то учреж
дение, которое создает «боярские приговоры» XVII в.;
само ее название «комнатной» оттеняет ее характер при
дворного, личного царского совета, где, по словам Кото-
шихина, «бывают те бояре и окольничие ближние, кото
рые пожалованы из спальников или которым приказано
бывает приходити». Но царь Алексей далеко не все де
ла обдумывал и решал даже с этой «ближней», «ком
натной» думой. Возле него видим постоянно отдельных
лиц, доверенных наперсников, по своему чину даже не
думных людей, с которыми он думал свою «тайную» ду
му. Подвижная и увлекающаяся натура часто толкала
царя на личное вмешательство не в общие только воп
росы государственной жизни, но и в детали того или ино
го дела, крупного или мелкого, государственного или
частного, церковного или дворцового; личная деятель
ность царя была настолько обширна и разнообразна, что
в 50-х гг. возник для нее специальный орган— Приказ
великаго государя тайных дел. Этот приказ вырос из
личной канцелярии государя и до конца носил черты
того, что в XVIII в. назвали бы Кабинетом Его Величе
ства. Известно, как царь Алексей любил писать, лично
излагать свои мысли и намерения, поддерживал много
оживленных сношений. Его обширная переписка не всё
автографы, иной раз грамотки писались подьяческой
рукой, а царь правил и приписки делал. Содержание
этой переписки то чисто личное, частное, то она служит
средством царского воздействия на бояр, воевод, пред
ставителей церкви в вопросах государственного правле
ния. Царская канцелярия постепенно выросла в целый
приказ, занявший особое, исключительное положение
в государственной администрации как орган личной вер
ховной власти. Он остался учреждением дворцовым; по
мещаясь в «царских хоромах». Сохраняя заведование
личной перепиской царя, он так разросся в своей дея
тельности, что она пестрыми и разнообразными нитями
вплелась в общий ход управления. Значительна была его
роль в дворцовом хозяйстве, тем более что царь Алек
106 сей и любил, и умел хозяйничать. Тайный приказ ведал
его личные расходы и управление «собинными» имения
ми государя, его «потешными» и иными селами, выделен
ными особым интересом и внимание^ Алексея Михайло
вича из общей массы дворцового землевладения; при
каз этот ведал некоторыми из царских заводов и про
мысловых предприятий, закупкой и продажей царских
товаров, делами царской благотворительности. Приказ
по всем этим 1делам стоял под непосредственным руко
водством государя, у которого был в его «палатах» свой
«стол»; личный состав приказа был хорошо известен
царю Алексею, подбирался по испытанному доверию.
Естественно стал этот приказ центром всех отношений,
какие вытекали из воззрений московского общества и са
мого царя Алексея на личную роль государя в государ
ственной жизни. По воззрениям этим царь стоит не во
главе правительственной администрации, а вне ее и над
ней. Как помазанник Божий, он призван быть источни
ком не права только, а всякой правды, милости и спра
ведливости. Устанавливая своей властью законы и рас
порядки, которым все обязаны безусловно повиноваться,
сам он руководит деятельностью государственного меха
низма, не связанный ее формальным строем и внешними
нормами. Пусть сам он в человеческой ограниченности
недостоин быть на земле «солнцем великим’ или хотя
малым светилом», но «сердце царево в руце Божией»,
и в деле «Божием и государевом», когда нужно, «Бог
царя известит», И сам он, и его подвластные обязаны
крепко верить в особое руководительство царской волей,
государевым смотрением свыше. Развитие приказной
системы управления только по видимости давало в руки
носителя верховной власти орган, предназначенный быть
покорным исполнителем царских предначертаний. Уч
реждения приказного типа росли и по числу, и по значе
нию, получая характер самостоятельной силы, со своими
интересами и традициями, к которым и население и царь
Алексей Михайлович одинаково относились с справед
ливым негодованием. С резким укором поминал царь
Алексей «московскую волокиту» и «злохитренныя москов-
кия обычья, в корень искажавшие царское «разсуждение
в правду». Он стремился быть не главою только, а и
душой управления и видел и чуял, что оно идет своими
путями, ускользая от его подлинного руководства и на
блюдения. Оставалось одно: опираться на преданных, хорошо знакомых надежных людей и давать своею влас
тью, личным вмешательством вне порядков приказного
строя опору нарушенной правде и государственной поль
зе. Царь Алексей берет на себя, по отношению к боярам,
природным слугам своим, роль наставника, воспитателя
п ищет в них сотрудников, на которых можно бы поло
житься, потому что они с ним связаны искренней духов
ной связью; не формальной службы требует он от них,
а преданности личной, сердечной; всего дороже ему «их
нелицемерная служба и послушание и радость к нему»,
и он «с милостью не вскоре приразится» к тому, кто ему
«не со всем сердцем станет работать»; не только личные
послания, но и официальные грамоты царя к боярам
и воеводам обильны религиозно-нравственными настав
лениями, нарушение которых — по убеждению царя — ;
источник всех неудач в делах и неправедного их тече
ния.
На себя царь Алексей часто берет рассмотрение и вер-
шенье, наблюдение и постановку разных дел, вне обыч
ного установленного порядка, по личному своему усмот
рению. Круг таких дел, поступавших в Тайный приказ,
в личное ведение царя и его доверенных людей, опре
делялся весьма разнообразными мотивами. В их состав
могло войти всякое дело, которое стало известно царю
тем или иным путем и привлекло к себе его живое вни
мание. Во время польской войны и всего малороссийского
дела Тайный приказ иногда конкурировал с Разрядом
и приказом Посольским в получении «отписок» о ходе
дел и сообщении царских распоряжений и инструкций;
иногда новшества, вводимые на Руси по иноземному об
разцу, ведались в Тайном приказе, пока царь лично сле
дил за их развитием; такова была, напр., судьба «гра
натных дворов», впервые налаживавших изготовление
гранат, или организация почтового сообщения с Запа
дом через Литву и Курляндию; через Тайный приказ
проявлялся царский почин в вызове из-за границы мас-
теров-рудознатцев и направление розысков разной руды
и залежей ценных горных пород. В эпоху исправления
церковных книг интерес царя Алексея к этому делу ска
зался в том, что в Тайном приказе сосредоточен был
значительный запас книг новой печати для раздачи по
монастырям 1и церквам и даже отдельным лицам в виде
царского пожалования.
Обширнее и цельнее по характеру своему была дея
тельность Тайного приказа, вызванная непрерывным
притоком челобитий и изветов, обращенных к государю.
Иоззрение на царя как на верховного блюстителя прав
ды и справедливости побуждало многих тянуться к нему
со своими обидами и просьбами, призывая его к вме
шательству в свое дело, либо безнадежно запутанное
«московской волокитой» и произволом «сильных» людей,
либо попавшее в положение, которое не соответствовало
интересам данного лица и его понятиям о справедливо
сти. Недоверие населения к приказным учреждениям
сильно тормозило утверждение производства всех дел
» установленном порядке с соблюдением соответствен
ных инстанций. Тщетно грозило Уложение батогами или
тюрьмой всем, кто нарушит правило: «Не бив челом
в приказе, ни о каких делах государю никому челобитен
не подавати». Направить дело мимо приказов и их «во
локитного» порядка было главной задачей челобитчи
ков. В Тайном приказе дела велись «без мотчания», са
мые формы письменного производства были в нем коро
че и проще, а часто оно заменялось устными сношениями;
действуя царским именем, приказ умел торопить и дру
гих, требуя «отписок» и исполнения, «не замотчав и ча
су, без московской волокиты». Рассылаемые из Тайного
приказа указы писались обычно «государевым именем»
и имели силу царских повелений. Кроме того, челобитья
«выписывались» на доклад самому царю, который в ре
шениях не был стеснен буквой закона. Правда, царь
Алексей обычно основывал их на Уложении и указных
статьях или на бывших «примерах». Но принципиально
формального отношения к основанию «вершения» не
предполагалось, раз в дело вступала царская власть.
Перед нею — по воззрениям самого царя Алексея — ник
то ни на что прав и не имел; их признание и осуществле
ние — дело царской милости и усмотрения. Можно было
получить отказ на справедливое домогательство, если
оно принимало вид обиженной требовательности: «Хотя
и довелось было дать жалованье, — гласила в таком слу
чае резолюция, — а за то, что бил челом невежливо
и укором, отказать во всем». Можно было, затронув чув
ства царя-вершителя, и милость неуказную снискать вне
общего порядка и какого-либо предварительного произ
водства. По временам частные случаи, вскрытые в чело
битных, указывали на общие недостатки установленного
порядка, на неполноту или несправедливость существу-
109 ницих у иіконеннй и вызывали царя на издание указом
пінцет шачения, в отмену, изменение и развитие преж*1
них. I) этом отношении рядом с челобитными действова«!
ли «изветы», получившие большое распространенно!
в XVII в. Верховная власть относилась к ним с боль-1
шим вниманием, как только они давали указания на
«поруху» государственного интереса, на злоупотребле»!
ния должностных лиц, на провинности против государе*!
вой чести и безопасности. Изветы вызывали царя то на
указную деятельность, то на прямое руководящее вме«!
шательство — личное или через доверенных людей, то на ?
строгий розыск. Из Тайного приказа не только исходили [
предписания, но посылались и полномочные лица для :
расследования, собирания сведений, выполнения предпи* 1
санных мероприятий. Иные дела брались из ведения I
приказных учреждений в Тайный приказ и тем направляла
лись в исключительном порядке производства; другие
ставились под его бдительное наблюдение. Значительна
была розыскная деятельность приказа, то в форме пря
мого назначения следствия и руководительства им, при
чем дело и вершилось по докладу государю, то в виде
частичного вмешательства по делам, которые произво
дились в других учреждениях. Так разнообразная
и пестрая работа Тайного приказа отражала личные ин
тересы и настроения царя Алексея, служа ему средством
надзора, руководства и почина в деле управления, суда
и законодательства. Перекрещиваясь различными путя
ми с деятельностью общих государственных учреждений,
она по существу ничем ее не нарушала, если не считать
течения отдельных вопросов и процессов. Тайный приказ
стоял в полной мере вне общего административного
строя, как орган личной царской власти.
В этой сфере царь работал с небольшим кругом бо
лее доверенных лиц. А рядом, под тем же, но менее а к -|
тивным и действительным царским руководством, раз-1
вивалась деятельность центральных приказов по теку-1
щим приказным- делам, административным, финансовым $
и челобитчиковым. Чем дальше, тем больше вырабаты
вается самодовлеющий строй этих приказных учрежде-1
ний и выясняется положение боярской думы более і
широкого, чем комнатная государева дума, состава, как :
вершины этого строя. Уложение определяет «бояром
и окольничим и думньш людем сидети в палате и по го
судареву указу государевы всякия дела делати вместе»
110 По докладам из приказов, а в 1669 г. определены и дни,
ш’да какому приказу «к бояром в Золотую палату дела
миосить к слушанию и вершению». Притом уже во вре
мена царя Алексея заметна тенденция этой большой
думы боярской к дифференциации на ряд специальных
органов верховного управления, своего рода комитетов-
приказов, уполномоченных ведать определенные группы
судебных и административных функций, — тенденция,
шметно усилившаяся к концу столетия. Этим двум по
рядкам верховного управления, личному и бюрократи
ческому, предстояло долгое развитие; сложная борьба
их начал наполняет XVIII в. и всю первую половину
XIX в., определяя своим взаимоотношением историю
русской государственной администрации. В идее обе си
стемы должны были служить одной и той же задаче
верховной власти: опеке над народною жизнью и твор
ческому воздействию на нее. Общее состояние страны
и государства ставило много острых вопросов, неуклонно
толкая государственную власть по пути большого рас
ширения ее задач. Эта черта русской жизни XVII в.
привела в конце концов, после ряда частичных и несме
лых опытов, к всеобъемлющей преобразовательной дея
тельности Петра Великого. Но ни личные свойства его
отца, ни культурно-исторический момент, которого царь
Алексей был питомцем и выразителем, не соответство
вали задачам широкой и боевой реформы, хотя острота
нужд государственных и в то время уже звала на иска
ние новых и творческих путей властного руководства
судьбами страны. В ряды искателей новизны в поста
новке государственных задач и приемов управления этих
«предшественников Петра Великаго» нельзя поставить
царя Алексея. Его мировоззрение завершает идеологию
русского средневековья, согрев его и оживив икренно-
стью сердечного убеждения и вдумчивою личной мыслью.
В нем эта идеология Московского царства, освобожден
ная при новой династии от прежней примеси удельно
вотчинных принципов, развернулась богато и содержа
тельно, но уже в ту пору, когда рушились основы вскор
мившей ее культуры, а русская жизнь бродила, бурно
пробиваясь к иному будущему. Царь Алексей боролся
с частичными проявлениями бытового зла, которое всег
да выступает особенно резко и грубо в эпохи обществен
ных кризисов, но мечтал одолеть его, поставив «на ме
ре», «прочно и неподвижно» основы сложившихся поряд
111 ков и отношений. Гарантий живому достоинству этих I
«мерности» и «благочиния» он искал в преобразовании I
не порядка, а людей, призывая своих «владущих» слуг !
«внутрь себя притти», К «чистоте сердечной» И «раД О С Т ‘Я
ному послушанию». Глубокая религиозность была одной |
из основных черт его натуры, и назревшее в его время |
стремление к церковной реформе нашло у него горячий I
отклик и сознательную поддержку. В установлении
строгой и чинной обрядности, соединенной с искренним
чувством веры и осмысленным пониманием художест-;]
венных символов обряда, в углублении связи религиоз-1
но-нравственных идей церковного учения с житейской
практикой — словом, в идеалах современных «ревните
лей благочестия» царь Алексей нашел опору, а частью —|
и источник тех воззрений, какими осмыслялась для него
вся жизнь, и личная и общественная. С другой стороны,
весь склад его понятий о достоинстве и призвании цар
ской власти побуждал его к деятельному участию в де
лах церкви и обусловил большую сложность отношений
между духовной и светской властями в годы его прав
ления.
Літературне місто - Онлайн-бібліотека української літератури. Освітній онлайн-ресурс.
Попередня: II. Власть и население – 4