В первичной формации своей Московское государст­
во было политической организацией Великороссии. Ядро,
легшее в основу этой организации, Ростовско-Суздаль­
ская область, выделено географически на карте Восточ­
ной Европы обширной лесной полосой. Занимает она
приблизительно район волжско-окского междуречья, бас­
сейны Клязьмы, Москвы и средней Волги от устьев Твер-
цы до устьев Оки. Ветлужский лес на востоке, леса по
водоразделу между бассейнами Волги и Северной Дви­
ны на севере, Оковский лес, леса и болота между Моло­
той и Шексной на западе, а на юге лесные пространст­
ва, связанные с Брынскими и Муромскими лесами, очер­
чивали территорию Ростовско-Суздальской области.
С юга к ней примыкали рязанские и черниговско-север­
ские волости, с запада — смоленские и новгородские зем­
ли; на север тянулись обширные волости Великого Нов­
города, на восток — поселения финских племен. Местная
политическая жизнь зародилась тут, в Ростовско-Суз­
дальской земле, «низовской» для Великого Новгорода,
«залесской» для киевского юга, со времен Владимира
Мономаха, когда он прислал па Ростовское княжение
сына Юрия, прозванного Долгоруким. Только с этой по­
ры, с 20-х гг. XII в., дают наши старые летописи кое-ка­
кие известия о русском северо-востоке. Такое состояние
наших сведений о древнейших временах великорусской
жизни создало иллюзию, что сама Ростовская земля бы­
325 ли еще в XII в. более инородческим, чем русским краем;
колонизуется заново во времена Юрия Долгорукого и его
г и на Андрея под руководством и по почину княжеской
«ласти. На деле нетрудно заметить, при более тщатель­
ном анализе данных северного летописания, такие чер­
ты севернорусского быта во времена Юрия Долгорукого
и Андрея Боголюбского, которые свидетельствуют о зна­
чительной сложности общественного быта Ростовской
области в XII в. Рядом с князьями стоит влиятельное
и зажиточное боярство, а городские центры, даже вто­
ростепенные, украшаются белокаменными храмами, ар­
хитектурные формы которых и скульптурная отделка со­
ставляют одну из значительнейших страниц истории древ­
нерусского искусства. И ценность строительного матери-
яла, который приходилось привозить Волгой из Камской
Болгарии, и выработка своеобразного и художественно
значительного стиля указывают на такой уровень мест­
ных материальных и культурных средств, который
немыслим в условиях первоначальной колонизации полу-
аикого края. А сила местного землевладельческого бояр­
ства, которое вызвало на суровую борьбу Андрея Бого­
любского и сгубило его, а по его смерти властно руко­
водит кровавой усобицей и борьбой претендентов на
княжескую власть, — черта того же уклада общественных
и экономических отношений, какой наблюдаем в ту же
пору и в южной Руси. XII в. повсюду на Руси — время
роста боярского землевладения, боярского влияния и бо­
ярских привилегий. В ту пору уже сложились и окрепли
на великорусском севере основы социального строя, ха­
рактерные для него и в следующие столетия.
К XII в. жизнь русского северо-востока была уже дос­
таточно напряженной, чтобы потребовать особого вни­
мания княжеской власти. Первые князья оседают тут не
на сыром корню мирной колонизационной работы, а в
боевой обстановке международного торгового пути. Ве­
ликороссия раскинулась на стародавнем транзитном Вол­
жском пути, и при первых ее князьях определился осо­
бый круг ее внешних интересов, который, в значитель­
ной мере, останется характерным для нее на ряд столетий.
Их основная черта — стремление обеспечить за со­
бой господство на путях с запада на восток, от Балтий­
ского моря в Поволжье, и закрепить его властью «низов-
ских» князей над Великим Новгородом, с одной стороны,
а с другой — защитой свободы торговых и колоиизацион-
326 ных путей в юго-восточном и восточном направлениях,
вниз по Волге и в инородческие земли к Уралу, манив­
шие промысловыми богатствами.
За жизнь двух поколений политический уклад Вели­
короссии получил определенную, хотя еще элементар­
ную и слабо спаянную форму. Великороссия сложилась
в две крупные политические системы — Новгородскую
и Ростовско-Суздальскую. Ростовская земля пережила
во времена Юрия Долгорукого явление, характерное
для ранней истории Великороссии, — сдвиг своего поли­
тического центра из Ростова в Суздаль, как при Андрее
Боголюбском — из Суздаля во Владимир; южная грани­
ца, рязанские и черниговские отношения, бассейн Оки
притягивают к себе деятельную княжую силу. При Все­
володе III, по прозвищу Большое Гнездо, слагается Ве­
ликорусское великое княжество с центром во Владимире
на Клязьме, Владимире Залесском. При нем утвердилось
значение термина«великий князь» как политического титу­
ла и очерчен круг его политического главенства—предела­
ми тогдашней Великороссии. Всеволоду III удалось приве­
сти рязанских князей в полную от себя зависимость (одно
время Рязанской землей правили его наместники), как и
князей муромских. Великому князю подвластен и Новго­
род, куда он посылает княжить сыновей и племянников. У
современников его слагается определенное представление
о единой политической организации, которую они назы­
вают «Великим княжением Владимирским* и Великаго
Новгорода». Обе упомянутые политические системы, дей­
ствительно, связаны крепкими политическими и эконо­
мическими узами. Суздальские торговые пути были необ­
ходимой артерией новгородской торговли. По ним шел
вывоз товаров из Камской Болгарии, из Рязанской зем­
ли, из самой Суздальщииы и сбыт западных, частью
южных товаров в обмен: а без поволжского хлеба Нов­
город вовсе не мог прожить. Торговля «без рубежа» со
всей Великороссией была основным условием новгород­
ского благосостояния и сильным орудием «низовской»
княжеской власти для поддержания зависимости Нов­
города от Владимирского центра. Зато владимирские
великие князья берут на себя оборону западных преде­
лов. Торговые города — Новгород и Псков — не могли
обойтись своими силами без великокняжеской поддерж­
ки и боевого руководства, в борьбе против наступления
шведов и ливонских немцев. Так и на юге. Борьба со
327 сгонными кочевниками и восточнофинскими племенами
держала в постоянном напряжении рязанские и муром­
ские силы, и опора в остальной Великороссии была для
них такой же неизбежной необходимостью, как и для
Новгорода. Так интересы экономических отношений
и внешней самообороны создают первые, еще незрелые,
формы объединения Великороссии под главенством од­
ной руководящей политической власти в раннюю пору
великорусской истории.
Вопреки обычному, слишком схематическому и внеш­
нему представлению, какое утвердилось в нашей исто­
риографии, дальнейшие процессы великорусской жизни,
дробление территории и власти, образование ряда мел­
ких княжений, так называемый удельно-вотчинный рас­
пад, и, с другой стороны, работа сил и тенденций, объ­
единяющих социально-политический мир Великороссии,
развиваются, не последовательно сменяя друг друга,
а параллельно, в непрерывном борении и периодических
колебаниях, перевеса то тех, то других, в сложном 1спле­
тении, сочетании и взаимодействии. Это процессы внут­
ренней жизни Великорусского великого княжества, мо­
менты и факторы развития его внутреннего строя.
Для правильного их понимания необходимо иметь
в виду, что протекали они под сильным давлением и в
постоянной зависимости от внешних, международных от­
ношений великорусской национальной жизни.
Нашествие Батыя нанесло тяжкий удар Владимир­
скому великому княжеству. Погром обрушился преиму­
щественно на местности более заселенные, на восточную
часть его территории; и тревожное татарское соседство,
грозные усмирения народных волнений, налеты татар­
ских отрядов, тягота от ханских баскаков и сборщиков
дани не дали этим областям оправиться во вторую по­
ловину XIII в. Население сбилось к западу, и этот сдвиг
обусловил на рубеже XIII и XIV столетий заметный подъ­
ем «молодых» городов Твери и Москвы, с землями,
к ним тянувшимися. Зависимость от Золотой Орды лег­
ла большой тягостью на восточные отношения Велико­
россии. Надолго остановлены боевое наступление и ко­
лонизационное движение в юго-восточном направлении;
только с середины XIV столетия постепенно и с трудом
возрождается поволжская торговля, а с нею великорус­
ский напор на восточнофинские земли и деятельная борь­
ба с инородческим миром. Замирают и южнорусские от­
328 ношения Великороссии. На западе — крепнет самосто­
ятельность Великого Новгорода; свободно хозяйничает
вольный город в своих северных волостях, не испыты­
вая— на время — утеснения своих даней и промысловых
доходов от попыток великокняжеской власти прибрать
их к своим рукам.
Ослабление этой власти значительно. Резко сужен
круг возможных задач ее деятельности, падает автори­
тет Владимирского центра. Последней яркой вспышкой
его энергии была деятельность Александра Невского —
боевая в обороне западных областей от шведов и ливон­
ских немцев, полная политичной выдержки и осторожной
покорности в отношении к татарам. При нем организует­
ся «татарское иго»: сбор дани с русского «улуса», вер­
ховная власть хана над русскими князьями. Русско-та­
тарские отношения входят в некоторую норму, уклады­
ваются в определенное русло. Признание власти хана
над Русью связано с утверждением ханскими ярлыками
княжеской власти, которое дало князьям возможность
стать посредниками между Ордой и Русью, взять в свои
руки сбор дани и уплату татарского «выхода», вытеснить
непосредственное вмешательство татарских властей в уп­
равление русскими областями. В этих новых условиях
постепенно возрождается политическая жизнь Велико­
россии. И снова на очереди вопрос о центре этой жизни,
который объединил бы ее силы и интересы. Владимир не
оправился от пережитой общей катастрофы. Даже ру­
ководство внешними отношениями Великороссии—сно­
шениями с Ордой и обороной границ — ускользает из рук
владимирских великих князей. «Знать Орду» становит­
ся самостоятельным правом отдельных местных правите­
лей. Отношения к враждебным соседям ложатся всею
тягостью на пограничные области Великороссии, вызы^
вая их на самостоятельную организацию местных сил
и политическую деятельность. Давление этих нужд са­
мообороны создало более крупное значение среди кня­
жений северо-восточной Руси, областных «великих кня­
жений» Тверского, Рязанского, Нижегородского. Между
ними словно поделились внешние отношения Великорос­
сии. Тверь берет на себя, ради местных своих интересов,
борьбу с Литвой, защиту Новгорода, поддержку запад­
ных торговых и культурных сношений. Рязань обороня­
ет свои пределы от беспокойного степного соседства, от­
стаивая для русских поселений южные границы лесной
329 пи и и 1,1 II бассейне верхнего Дона. Восточная окраина
Ноликороссии только к середине XIV в. оправляется от
глубокого упадка. Центром ее возрождения стал Ниж-
ний Новгород, стянувший к себе обломки прежнего Суз­
дальского княжения, ради борьбы с немирными инород­
цами и поволжскими татарами за торговые и колониза­
ционные пути. Но все эти окраинные силы не могли —
в своем обособлении — справиться с выпавшими на их
долю задачами. Непосильное боевое положение застав­
ляет их оглядываться на области центральной Велико­
россии, искать в них опоры. Традиции объединения в од­
ном великом княжении живут с новой яркостью в по­
пулярной памяти вел. кн. Всеволода III и Александра
Невского. В самом начале XIV в. тверской князь Михаил
Ярославич делает судорожную попытку оживить их ре­
ально. Он ищет союза с руководящими общественными
силами — митрополичьей кафедрой, нашедшей во Влади­
мире новое убежище, н великокняжеским боярством
стольного Владимира, принимает титул «великаго князя
всея Руси», пытается захватить власть над главными
пунктами Великороссии — Великим Новгородом и Ниж­
ним Новгородом, Владимиром, Переяславлем, Костро­
мой. Попытка разбита сопротивлением Москвы и Вели­
кого Новгорода. Рязань слишком слаба для таких по­
кушений; но она жмется к северу, к Оке, берега которой
долго будут служить главной линией великорусской обо­
роны от южной опасности, пытается удержать опорные
пункты н за Окой, но теряет Коломну и другие заокские
волости, беспощадно отнятые Москвой. Нижегородские
великие князья ищут, подобно тверским, углубления
и расширения своей силы в захвате великого княжения
всея Руси, но их ждет полная неудача. И Тверь, и Ря­
зань, и Нижний только форпосты Великороссии. Органи­
затором ее нового объединения, которое снова связало
разрозненные нити великорусских внешних отношений
и сплотило заново Великороссию в одно политическое
целое, явился московский князь, ставший, со времен Ива­
на Калиты, великим- князем всея Руси.
Историческая роль Москвы определена, прежде все­
го, этим ее политико-стратегическим значением. Неиз­
бежное боевое напряжение на три фронта усиливало
центростремительные тенденции великорусской силы,
определило объединение Великороссии вокруг Москвы
к самый характер ее политической организации, постро­
330 енной на подчинении всех общественных сил и всех
средств страны властному, неограниченному распоряже­
нию центрального великокняжеского правительства. Ко­
нечно, такой строй властвования был создан длительной
и упорной борьбой. Эта борьба за власть над Велико­
россией нашла в Москве новый центр и опорный пункт,
более крепкий и устойчивый, но недаром сознавалась мос­
ковскими князьями как борьба за великокняжескую
«старину», за углубление и полное осуществление ста­
родавних притязаний старейшины—главы всей группы
братьев-князей русских — на патриархальную власть
«в отца место». Книжники-летописатели были по-своему
правы, когда выдвигали Александра Невского или Все­
волода III, а в более далеком прошлом— Владимира Мо-
номаха как предшественников тех же тенденций сильной
великокняжеской власти.
Но только с XIV в., и притом в пределах северной Ру­
си, в этнографически великорусской области сложились
условия, необходимые для твердой реализации политиче­
ского единства. Население сплочено в этой области со­
седством враждебных племен и организованных боевых
сил, утратило свободу переселенческого движения, кото­
рое делало, в колонизационном процессе Восточно-Ев­
ропейской равнины, историческую подпочву старой Руси
такой зыбкой, вынуждено к территориально-политическо­
му самоопределению и к упорной борьбе за «рубежи»—
границы своей территории. На западе — наступление
шведов на новгородские волости, ливонских немцев на
Псков и, главное, Литовско-русского государства к вос­
току, а на южных и восточных пределах борьба с тата­
рами и восточнофинским инородческим миром держат ве­
ликорусские силы в непрерывном напряжении и посте­
пенно сплачивают их ради самозащиты и достижения
большей свободы торговых, промысловых и колониза­
ционных путей, необходимых для обеспечения основ на­
роднохозяйственного быта. После первых вспышек еще
в XIII в., со времен сына Калиты, вел. кн. Семена Ивано­
вича, началась вековая борьба Руси с Литвой, при Дмит­
рии Донском — борьба с татарскими царствами; искон­
ная задача великорусской великокняжеской власти—обо­
рона Новгорода и Пскова от «немцев» — шведов и ли­
вонцев— требовала ее силы под страхом потерять связь
с торговыми городами, которая питала высшие экономи­
ческие и культурные интересы Великороссии, а методи-
331 чгское, последовательное наступление русской колони­
зации на финский северо-восток манило промысловыми
выгодами, требуя деятельной организующей поддержки.
Эти внешние задачи центральной великорусской влас­
ти созданы географическим и междуплеменным положе­
нием Великороссии и определили ее боевой, властный
характер. Под давлением таких условий развивался весь
процесс социально-политической организации великорус­
ского племени.