26   декабря 1722 был дан ему- А на другой день тот указ своим приговором Берг-коллегия подтвердила. Неделя на сборы – и он в пути.

Едет в санях Капустин по зимней дороге с солдатом Никитой Столбовым. Как-никак, а все же вдвоем весе­лее. Путь-дорога дальняя. Из самого Санкт-Петербур- га, столицы Российской, через Москву и Тулу надо доб­раться до села Белогорья на Дону, оттуда – в казачьи городки, что на Оленьих горах на берегу речки Кунд- рючьей, правом притоке Северского Донца. Хоть сло­вом есть с кем обмолвиться. А главное – защита. Очень уж опасно было в те времена ходить и ездить по неза­селенным местам юга, по Дикому полю. Того и гляди — в лапы кочевников, татар и ногайцев попадешь. Огра­бят или убьют, а то и в плен захватят, в вечное рабство туркам продадут. Перспектива – не из приятных. А сол­дат – есть солдат. Он все-таки с ружьем. А огнестрель­ного ружья, известно, кочевники побаиваются.

Приехали в донской казачий городок Быстрянск, что

По России разнесся слух, будто быстрянские кузне­цы жгут в своих кузницах замляное ископаемое уголье. Оно дешевле древесного. И жару больше дает. Ясное дело, все это кузнецы в строгом секрете держали. Но не было еще такого секрета, про который не проведал бы народ. Вот и эти совершенно секретные сведения дош­ли до самой столицы. А в Санкт-Петербурге – до Ва­силия Лодыгина, главы рудоискателей Берг-коллегии.

Берг-коллегия – это горное ведомство, учрежденное Петром Великим, что-то вроде современного министер­ства. Ведало оно горными заводами, поисками полез­ных ископаемы занималось. Василий Лодыгин был уже дряхлым, болезненным стариком. Нелегко ему смотреть за делами рудоискателей. Да и заводик отвлекал. Имел он небольшой свой завод металлургический на Медве­дице, между Доном и Хопром. Ему требовался хороший помощник. Вот и взял он к себе Григория Капустина, человека не обремененного семьей, служившего прежде подьячим в Даниловской приказной избе Костромской губернии. К тому же еще в Северном крае Григорий к поиску руд интерес проявил. Да и то важно, что гра­моте был обучен. Такой и нужен был Лодыгину. Не по казенному, конечно, ведомству, а как бы по частной ли­нии. Известно, ведь, – было время крепостного права. Так что летом 1722 года Капустин по делам Лодыгина успел уже и на Дон съездить, побывал на его заводиш­ке. И теперь более половины пути ехал по знакомой до­роге.

Возле быстрянской кузницы Капустин остановил ло­шадь. Хоть и зимнее было время, а дверь оставалась от­крытой для проветривания. Шагнул через порог, за ним солдат с ружьем. Поздоровался по местному казачьему обычаю. Глянул на горн – уголек каменный тлеет, не древесный. “Так и есть, – подумал про себя Капустин, – слухи верные”.

негритоса.

-Издалека будите? Видать, не тутошние…

-Из столицы мы, из самого Санкт-Петербурга…

-О го-го, далекие гости! Извольте спросить, куда путь держите?

-Считай, приехали…- многозначительно ответил Ка­пустин. – Царь-батюшка Петр Алексеевич проведал, что в ваших краях уголье земляное водится. Вот и прика­зал накопать пудов пять и привезти на пробу. Вижу и вы в немалом количестве пользуете его.

Он подошел к горну, протянул к тлеющему огоньку

озябшие руки.

Молотобоец, молодой парень Митрий, или Митяка, как звали его по местному обычаю, качнул ручку мехов. Языки пламени, искрясь, вырвались изнутри и подня­лись над горкой угля. На покрытых толстым слоем ко­поти стенах от раскаленного горна зайчиком запляса­ли яркие блики.

–       Видать, хороший жар от него, – заметил Капустин, потирая руки, ощутившие приятное тепло. — Надеюсь, покажете нам, где такое уголье взять можно. Вот и царь

Петр об этом просит.

Он снял шапку-треух, достал из нее сложенный вчет­веро лист бумаги — копию императорского указа — и громко, отчетливо зачитал:

–       Дан 1722 году, декабря, 27 дня. По имянному его императорского величества указу послан из Берг-кол- легии подьячий Григорий Капустин с солдатом на Дон, в казачьи городки в Оленьи горы да в Воронежскую гу- берню под село Белогорье для копания каменного уго­лья и руд…

Капустин оторвал взгляд от указа, важно посмотрел на кузнеца. Чувствовалось, что указ произвел должное

–   А это предписание Берг-коллегии, – объяснил он. – И в этом документе о том же сказывается.

И он начал читать.

–       И велеть ему (это значит мне, Капустину, похло­пал он себя ладонью по груди) в тех местах того каме­нья и руд копать в глубину сажени три и более и, нако­пав пудов по пяти, привезти к Москве… И чтоб в том копании в тамошних местах ни от кого не токмо б по- мешания не было, но вспоможение б чинили…

Капустин снова прервал чтение, перевел взгляд на кузнеца.

–       О вспоможении тут речь. Это прямо -вас касатель­но.

–        Понимаю, понимаю, – согласно кивнул головой кузнец.

Неожиданное появление Капустина и характер его важного задания повергли кузнеца в замешательство.

Сказать незваному гостю: “Ничего, мол, не знаю об уго­лье”, – не мог. Поздно было. Приезжий все увидел сво­ими глазами. Теперь надо иной выход искать. А пока – посоветоваться с товарищами по профессии, знающи­ми об уголье.

–       У нас тут заезжий двор рядом. Видели? Устраивай­тесь, почивайте пока. А завтра погутарим. Утро вече­ра мудренее.

Капустин с Никитой Столбовым свернули на заезжий двор, а тем временем Иван послал за товарищами по огненной профессии, бросил клич сборов, чтоб совет держать.

Ночью в курене Ивана собрались кузнецы со всей ок­руги. Неожиданный приезд рудоискателя взволновал их. Кузнецы – народ ушлый. Пронюхав года полтора назад об опыте использования каменного угля в Бах- мутских казенных кузнецах, они быстро освоили его и

Так уже издавна повелось у мастеровых. Любили они подшутить над новичками. А тут и необходимость та­кая появилась, интерес личный, можно даже сказать жизненный. Вот и решили сделать такой ход. В кузни­це накопилось много породы. На вид похожа на уголь, но не горит. Почему бы не наделить этой породой Ка­пустина? Видать, не очень шибко он разбирается в этом деле. Насыплем мешок – пусть везет. А по его пути всех наших друзей в Туле и Москве оповестим.

Утром Иван приветливо встретил рудоискателя, справился о самочувствии. И тут же высказал готов­ность во всем помочь ему.

–        Мы и уголья дадим. Зачем тратиться на наем ра­ботников? Да и хлопотно это – зимой копать. У нас уго­лье в запасе – вишь, сколь его? Жарко горит. Ты сам свидетель. И топоры, и серпы, и подковы ковали на нем. Покажем, где брали.

–       Добре, брат, добре. Благодарствую. – Капустин был доволен Иваном. – И царь-батюшка отблагодарит за доброту твою.

Митяка поедет с вами на Оленьи горы,- продол­жал Иван. – Он все знает. Покажет, где уголье копаем.

Ехали долго вверх по высокому берегу Кундрючьей. Миновали Нижнекундрюченский городок, сделали еще верст двенадцать с гаком. Наконец Митяка, осмотрев­шись, сказал:

–        Кажись, тут. Вот большая яма. Края уже обвали­лись. Засыпало. До уголья теперь не добраться. Да и снегу много, земля мерзлая. Летом бы зручнее. Тут, ска­зывают, и золотишко и серебро водилось.

Это Митяка подбросил идею Капустину по совету кузнецов. Он ведь тоже получил тайное задание увести рудоискателя подальше от угля.

Остановились. Капустин обошел вокруг ямы, осмот-

Капустин кликнул Никиту Столбового. Взяли кирку, лопату, отбросили от бугра снег. Надолбали промерз­шей земли. Капустин сыпнул в один, во второй мешок. Перекрестился. “Авось, что-нибудь да и блеснет среди этих каменьев”. Хоть и слабая, а все же надежда. А оез нее как же?

Вернувшись в Бысгрянск, пожили несколько дней на по­стоялом- дворе, набрались сил на обратную дорогу. По­том взвалили на сани мешок угля, что приготовил кузнец Иван, и в путь. Заехали в село Белогорье. Тут тоже поко­пали, помогли местные казаки, взяли пробы и двинулись дальше по направлению к дому.

Едет Капустин домой, ненарадуется. Так легко удалось выйти из затруднительного положения, думает. Спасибо донскому казаку кузнецу Ивану. А без него как бы вышли из положения, выполнили царский указ и предписание Берг-коллегии? Подъезжая к Туле, вспомнил, что быстрян- ский кузнец советовал в тульскую кузницу заглянуть, при­вет тулякам передать с Донца. Как не воспользоваться доо-

рым советом?                                                                            _

Заехали. Только не знал Капустин, что тут уже поЬы- вап гонец из Бысгрянска. Тульские кузнецы теперь все зна­ют и о задании Капустина, и о том угле, что везет он в меш­ке. Стремясь поддержать иллюзию успеха рудоискателя, похваливают уголье, что в мешке, рассказывают, залива­ют, что и они таким же подковы ковали.

И в Москве кузнецы по сценарию своих быстрянских собратьев такую же шутку с Капустиным сыграли. Пусть, мол, тешит себя надеждой.

И тем тяжелее для Капустина оказался удар, когда в Санкт-Петербурге сделал пробу кузнечный мастер Марко Реэр, со слов которого в журнале Берг-коллегии сделал за­пись:

“Иноземец кузнечный мастер Марко Фреэр сказал :