| Давным-давно это было. В селе Верхнем, оно же Третья Рота, что на правом берегу Северского Донца, в многодетной семье Николая Сюсюры жил смуглявый мальчик по имени Володя. Семья была бедной-пребедной. Восемь душ детей – мал-мала меньше, восемь желторотых птенцов с раннего утра открывали свои прожорливые ротики, а положить в них было нечего. Понятно, одеться-обуться тоже не во что было. Одна пара потрепанных ботинок неизвестного происхождения – на троих. А если кому из братиков или сестричек приходилось в холодное время выйти на улицу, по очереди надевали старую мамину кофту.
О хате – и говорить нечего. Не хата – одно название. Жили в крохотной, подаренной сельским обществом хатенке, сделанной из хвороста и обмазанной глиной. Звали ее хворостянкой. Не умолчать здесь и об отце Володи. Доморощенный поэт и философ со своим видением мира, постоянный хо- дотай по делам сельчан, Николай Владимирович временами служил то волостным писарем, то сельским учителем. А чаще всего был не у дел. Губила его одна человеческая слабость – пристрастие к водке. Нигде подолгу не задерживался он. Постоянно колесил по городам и весям в поисках новой работы. От природы Володя был способным мальчиком. Но в школу пойти не мог. Нечего было одеть-обуть, да и плата за обучение требовалась. Уже переростком, подготовленный отцом, пошел он сразу в третий класс. Сидит Володя за партой. Впереди – светловолосая девочка Лиза Михайленко. Открыла свою сумку, достала румяные пирожки. У Володи глаза расширились, яркими огоньками загорелись, словно у кошки, увидевшей ночью мышь. Глотает он слюнки. “Вот бы, – думает,- хоть раз куснуть”. И не удержался, громко воскликнул: – Ах, какие красивые пирожки, наверное, очень вкусные? – Хочешь, Вова, отведать? Повернувшись, Лиза положила на его парту пару зажа- |
| 70 |
| ренных пирожков.
Обрадовался Володя. Мигом проглотил их, облизал пальчики да и похваливает и пирожки, и юную хозяйку. Очень это польстило Лизе. С тех пор ежедневно стала она приносить пирожки и на его долю. А зачастую к пирожкам прихватывала еще что-либо вкусненькое. Она ведь знала: Володя приходит в школу голодный. Как-то вдруг Володя в школу не пришел. Нет его день, нет другой. Заволновались ребята. Они уже успели сдружиться с ним. После уроков Лиза Михайленко, Вера Драг- ныш и Аня Пяткова пошли к Володе домой. Заходят в хво- ростянку — Володя лежит на печи. На улице похолодало, а ему нечего ни одеть, ни обуть. Вернулись девочки домой, рассказали родителям. А назавтра принесли Володе пальтишко, ботинки и еще кое-что из одежды. И стал он снова ходить в школу. Лиза, конечно, не забывала приносить ему вкусные пирожки. Говорят, на дооро отзываются добром. Все вскоре стали замечать: где Лиза, там и Володя; где Володя, там и Лиза. А когда пришла весна и все вдруг зазеленело, буйно расцвело, а лес наполнился птичьим гомоном, – детей потянуло к Донцу. Вдвоем им всегда было хорошо. Идут и мол- лр*, чат. Впереди Лиза, за ней Володя. А душа до краев пере- Ц полнена радостным детским чувством. Их везде сопровождал весенний смеющийся трепет листвы. Деревца и кустики, I лядя на них, весело улыбались. Бывало, молчит, мол- | чит Володя, глядя на чарующий Донец, на его голубые волны и зеленые, изумрудные берега, да привлечет внимание Лизы к чему-нибудь интересному, необычному. Погляди-ка, Лизонька, какая красивая травушка-муравушка. Или: – Видишь ли ты, какой золотой лучик сквозь листву пробивается? А то поймал как-то на лугу красивого зеленого жучка и Ц радостно бежит к Лизе: – Изумруд! Изумруд! Хочешь взглянуть? Все ему виделось в золотом и серебряном сиянии. Лучик солнца у него был золотым, жучок – изумрудным, роса — серебряной. Его детские мечты звенели, как натянутые стру- ны. Уже тогда в его душе зарождались золотые зерна по- |
| 71 |
| эзии, мелодичная музыка стиха. И кто знает, может, имен- ~ Детскими впечатлениями навеяны его прекрасные
Щебечуть птиці, вітер лине, Немов дитинства дальні дні, і кожна квітка, і стеблина до тебе тягнуться в півсні. Зелений день, степи шовкові, І даль, що квітами буя, І птичий щебет у дуброві… Це ти, о юносте моя! Обабіч довгої дороги І жита шум і шелест крил. Мої смугляві босі ноги Топтали там горячий пил. ^ Но вот о дружбе Лизы и Володи дознались Лизины родители. ^,”.На“ только этого не хватало, – с укором сказала ей мама,- Еле-еле выбились в люди, а ты позоришь нас, якшаясь с этим голодранцем. – Мама, он очень хороший, интересный мальчик. Не такой, как все, – пыталась объяснить Лиза. – Он тебе не ровня, дочка, – вмешался отец. – У нас сто десятин лучшей в селе земли, а у его родителей – ни клочка. у нас новый дом из красного кирпича, а их хворостянку все ветры насквозь продувают. Лиза – в слезы. Это ее единственное оружие защиты Не помогло. и Давным-давно это было. Лет сто прошло с тех пор. Заметно изменился мир. Бурные потоки жизни, словно в кипящем котле, все перемешали. Кто был внизу, всплыл на верх. Верхних стихия сбросила вниз. В горниле великих испытании шло перемещение и в горизонтальной плоскости, идаи попали на восток, другие оказались на западе. Канула в Лету и Лиза со своими родителями. А на земле, приобретенной ими путем темных сделок, верхнянские жители в тридцатых годах посадили большой фруктовый сад. Не по воле доброго волшебника, а в силу общественных факторов, сложного труда и таланта неузнаваемо преобразилась и судьба смуглявого мальчика из Третьей Роты. |