Статтю присвячено визначенню ономасіологічного статусу бахуврихі – посесивних атрибутивних
конструкцій та складних прикметників, які від них походять, а також їхнього місця у мові серед інших
композитів. У статті подано новий метод дослідження явища бахуврихі – вони розглядаються як
моновербальні дублети посесивних атрибутивних конструкцій. Актуальність статті зумовлена недостатнім
опрацюванням бахуврихі, особливо у російській мові.
Ключові слова: ономасіологічнй статус, атрибутивні конструкції, бахуврихі, моновербальні дублети.

Целью нашей статьи является определение ономасиологического статуса посессивных атрибутивных
конструкций и образованных на их базе сложных прилагательных, таких, как например, рус. широкоплечий
(< широкий в плечах), сравним: Он был среднего роста, широкий в плечах и еще более широкий к тазу
[Куприн. В цирке] и Широкоплечий, коренастый человек среднего роста с неизгладимыми следами стройной
военной выправки [Чуковский].
Такие конструкции получили множество терминологических обозначений, например, «экзоцентрическое
сложное имя», то есть такой композит, «центр которого находится вне его, <…> выводится лишь за пределы
сложного имени» [Даль 1998: 250], «посессивное сложное имя» [Даль 1998: 469]. Мы же будем называть их
бахуврихи-номинатемы, включающие композит и посессивное словосочетание, эквивалентом которого данный
композит является. Впервые термин «бахуврихи» был употреблен в древнеиндийской лингвистике и поэтике.
Он обозначал сложное слово со значением принадлежности, обладания. Происходит данный термин от
санскритского bahuvrihi – bahu- (обильный) и -vrihi (рис) и дословно означает «богатый рисом». Иначе говоря,
класс бахуврихи так назван через одного из его представителей. Употребление данного термина, на наш взгляд,
является наиболее удачным.
В XX веке этот термин, наряду с некоторыми другими терминами санскритских лингвистов (ср. сандхи,
сварабхакти), был усвоен учѐными стран Запада и стал употребляться и применительно к другим языкам, в том
числе современным. Композиты-бахуврихи разных языков рассматривались в целом ряде лингвистических
работ. Наиболее детально явление бахуврихи изучено английскими лингвистами, тогда как в современной
© Донець А.В., 2011 ЛІНГВІСТИЧНІ СТУДІЇ. Випуск 22

166
русистике только небольшое количество работ посвящено сложным адъективам. Так, особенности английских
композит-бахуврихи исследовались с точки зрения их структуры и семантики N. Bergsten, H. Marchand,
B. Selten, О.Г. Васильевой; бахуврихи русского языка изучались Н.В. Трофимофой. Наиболее детально
проблемы описания бахуврихи в немецком языке рассматривались в работах германистов И. Барца,
О. Бехагеля, В.С. Вашуниной, Я. Гримма, Н.В. Макаровой, В.М. Павловой, Г.О. Ханта, Н.В. Ященко.
Говоря о статусе бахуврихи в ономасиологической системе языка, мы будем основываться на мнении о
том, что «бахуврихи в большинстве случаев возникают не как словесная интерпретация коллокации, а как
однословная реализация аналитического лексико-семантического варианта номинатемы с доминантой словом в
атрибутивной функции» [Максимов 1980: 172]. В этом отношении наибольшую трудность представляет
выделение бахуврихи из огромного перечня, на первый взгляд, сходных по структуре композитов.
Сопоставление происходит с единицами типа веслоногий, винтокрылый, винтомоторный и т. п.
Однако найти исходные эквивалентные словосочетания для данных номинатем сложно. Мы можем
предположить, что эти конструкции являются прилагательными-терминами, образованными в результате
соединения двух существительных вне пределов посессивных конструкций.
Показательной на наш взгляд является точка зрения В.И. Теркулова. Он говорит о необходимости
определения различий в формировании ономасиологических моделей, с одной стороны, бахуврихи, а с другой –
деривационных атрибутивных композитов. Разница состоит в том, что «суффикс бахуврихи реализует
атрибутивную посессивную функцию исходного словосочетания, а суффикс деривационного атрибутивного
композита является атрибутивным формантом, формирующим не подкрепленное атрибутивной функцией
исходного словосочетания признаковое значение новообразованного сложного слова» [Максимов 1980]. Он
приводит пример бахуврихи бензомоторный, где реализуется атрибутивное значение словосочетания с
бензиновым мотором. В противовес этому атрибутивное значение композита сельскохозяйственный не
связано с выполнением исходным словосочетанием атрибутивной функции, так как невозможно даже найти
совпадающую с ним в номинативном значении расчлененную конструкцию. В.И. Теркулов указывает, что
исходным словосочетанием можно было бы считать относящийся к сельскому хозяйству, однако оно
является только лишь искусственным словообразовательным перифразом, поскольку существование в языке,
например, выражения культура, относящаяся к сельскому хозяйству вызывает серьезные сомнения.
Интересной, на наш взгляд, является точка зрения Н.В. Трофимовной, которая изучает «семантические и
словообразовательные структуры адъективов с различными препозитивными основами» [Земская 1981: 120].
Аналогично ей мнение Е.В. Лескиной, которая говорит о «сложных адъективах с препозитными основами,
которые являются немногочисленной группой, характерных для книжной речи наименований, например:
малоактивный (человек), остроактуальный (диалог)» [Современный русский язык 1952: 121]. Однако с
данным мнением сложно согласиться. Эти образования являются не сложными прилагательными, а
словосочетаниями, которые по орфографической традиции пишутся слитно. Другими словами,
вышеприведенные примеры состоят из двух компонентов, способных самостоятельно выполнять
номинативную функцию. Например, сращение причастие + прилагательное малоактивный позволяет
выделить два конструкта, мало и активный, самостоятельно выполняющие номинативную функцию в
аналогичных конструкциях. Кроме того, глосса мало может быть рассмотрена как уточняющий компонент в
одном ряду с конструктами высокоактивный либо сверактивный [Максимов 1980: 155].
Чтобы избежать подобного рода трудностей в определении статуса бахуврихи, следует обратиться к
структуре посессивных атрибутивных конструкций.
Наиболее популярна в лингвистике теория Э. Бенвениста, согласно которой синтаксическая структура
бахуврихи трехчлена: «Кроме двух выраженных членов, она включает невыраженный, но необходимый член –
носитель атрибута». Правда, при этом он указывал и на то, что «это сложное имя основывается на
атрибутивной конструкции» [Бенвенист 1974: 251], то есть на ситуации, когда исходное словосочетание
выполняет в предложении атрибутивную функцию. В композите же, образованном на базе этого
словосочетания, то есть, собственно, в бахуврихи на эту атрибутивную функцию указывает суффикс
[Бенвенист 1974: 251]. Однако уже само это определение противоречит необходимости введения в
ономасиологическую модель «носителя атрибута», поскольку он в этом случае может быть определен только
как ономасиологический базис именно глоссы, в которую входит бахуврихи, но ни в коем случае не последней.
Например, в словосочетании широкоплечий парень слово парень выступает как ономасиологическая база не
для бахуврихи широкоплечий, а для словосочетания широкоплечий парень, являющегося аналитическим
лексико-семантическим вариантом номинатемы парень [Максимов 1980: 172].
Поэтому, на наш взгляд, ономасиологическим базисом для бахуврихи является атрибутивная функция
исходного словосочетания, реализованная в композите в суффиксе. К такому же выводу, кстати, приходит и
сам Э. Бенвенист, писавший о том, что бахуврихи «сочетают синтаксическую функцию и семантическую
функцию» [Даль 1998: 252].
Основываясь на мнении В.И. Теркулова, можем сделать вывод о том, что для бахуврихи
ономасиологическим базисом является атрибутивное статусное (посессивное) синтаксическое значение
исходного словосочетания, выраженное либо собственно синтаксической конструкцией, либо абсолютизацией
значения синтаксической конструкции при помощи посессивного предлога, а ономасиологическим признаком –
ономасиологическая структура исходного именного словосочетания. Соответственно, в русском языке Розділ ІІІ. ТЕОРЕТИЧНІ ПИТАННЯ СИНТАКСИСУ

167
бахуврихи выступает в двух разновидностях – в виде посессивного словосочетания (с шестью гранями) и
образованного на его базе композита (шестигранный).
Важным является вопрос о сфере употребления бахуврихи в русском языке. В нем бахуврихи
встречаются практически во всех стилях речи: научном, газетном, художественном и разговорном. Обратимся к
точке зрения Максимова В.И. и изученному им явлению вариантных прилагательных. Речь идет о
конструкциях типа: двусторонний – двухсторонний, двугранный – двухгранный. В своей работе автор
размышляет о случаях, когда употребление того или иного вариантного прилагательного вызывает трудности.
Для нас проблема двузначности не представляет большого интереса и морфологические изменения в виде
суффикса в вышеприведенных примерах, является объектом другого исследования. Мы же отнесем данное
образование к бахуврихи, и в подтверждение приведем примеры употребления композита: В ближайшие недели
Украина может подписать двухстороннее соглашение с США по реструктуризации части задолженности в
рамках Парижского клуба [http://bin.com.ua/templates/news_article_big.shtml?id=15331 – 42 Кб] и
эквивалентного ему исходного словосочетания: Чем отличается увольнение по собственному желанию от
увольнения по соглашению двух сторон [http://money-vopros.ru/money/10907.html – 16 Кб]. Также нами
обнаруженное большое количество примеров бахуврихи, называющих меру счета во времени (час) –
двухчасовой, В популярном томском арт-клубе «Корона» состоялся двухчасовой творческий вечер Михаила
Андреева «Отчего так в России березы шумят? [http://www.sibogni.ru/actions/0/2007/1 – 14 Кб] – Это будет
что-то вроде творческого вечера длиной в два часа [http://nova.rambler.ru/srch?query], пространстве (метр) –
двухметровый, весовые единицы (тонна) – двухтонный, денежные (рубль) – двухрублевый.
Явление бахуврихи используется также как экспрессивное средство словообразования в разговорном
стиле речи. Подробно функцию экспресивных производных в разговорном стиле речи исследовала Земская Е.А.
Она говорит о том, что благодаря экспресивным производным, можно наиболее полно выразить свое
определенное отношения к собеседнику, будь то вежливое расположение, дружелюбие или наоборот,
презрение, неуважение и т. п., а также заискивание и подобострастие. Например, Там была какая-то
косоглазенькая девица [Бенвенист 1974: 114]. В данном предложении прилагательное косоглазенькая носит
характер ироничности по отношению к объекту.
Бахуврихи с уменьшительно-ласкательным суффиксом также употребляются, когда происходит общение
между людьми и животными, либо речь идет о животных, например: Они прямо от этого слова как живые
передо мной – краснопузенькие, внутреннепухлые, нахохлившиеся птичуганы!
[http://www.livejournal.com/users/tari_bird/84526.html – 11 Кб]
Проведенный нами анализ позволил выделить следующие лексико-семантические поля бахуврихи:
Цвет органа: беломордый / с белой мордой, рыжеволосый / с рыжими волосами, рыжеусый / с
рыжими усами, синеглазый / с синими глазами;
Интенсивность цвета: белоснежный / белый как снег;
Внутренняя характеристика субъекта: жестокосердечный / с жестоким сердцем, слабонервный / со
слабыми нервами; мокромозготный / с мокрым мозгом;
Качество звука/громкость: громкоголосый / с громким голосом;
Характеристика предмета по внешнему виду: косоглазый / с косыми глазами, кособокий / с косыми
боками, круглолицый / с круглым лицом, круглолобый / с круглым лбом; хилоногий / с хилыми ногами;
Количественная характеристика: трехэтажный / из трех этажей, односерийный / к одной серии;
Мера веса: двухтонный / в две тонны, трехкилограммовый / в три килограмма;
Мера длинны: трехметровый / в три метра;
Временная протяженность: двухнедельный / на две недели, трехлетний / трех лет;
Красота: румянощекий / с румяными щеками;
Температура: студеноводный / со студеной водой;
Вкус: лимоннокислый / кислый как лимон;
Качество: грубосуконный /из грубого сукна, грубошерстный / из грубой шерсти.
Данная работа рассматривает бахуврихи русского языка с ономасиологической точки зрения и дает
возможность в будущих работах составить словарь бахуврихи английского и немецкого языков, а также
изучить более подробно это языковое явление.

Литература
Даль 1998: Даль, В.И. Толковый словарь живого великорусского языка [Текст] / В.И. Даль. – Москва:
Цитадель, 1998. – 835 с.
Бенвенист 1974: Бенвенист, Э. Общая лингвистика [Текст] / Э. Бенвенист ; [пер. с франц.
Ю.Н. Караулова и др.]. – М. : Прогресс, 1974. – 447 с.
Васильєва 2004: Васильєва, О.Г. Функціонально-семантичні особливості посесивних найменувань особи
(на прикладі субстантивних композитів-бахувріхі) [Текст] / О.Г. Васильєва // Вісник Житомирського
державного університету ім. І. Франка. – 2004. – ғ 17. – С. 104-107.
Земская 1981: Земская, Е.А. Русская разговорная речь [Текст] / Е.А Земская. – М. : Наука, 1981. – 276 с.
Максимов 1980: Максимов, В.И. К тайнам словообразования : кн. для внеклассного чтения [Текст] /
В.И. Максимов. – М. : Просвещение, 1980. – 160 с. ЛІНГВІСТИЧНІ СТУДІЇ. Випуск 22

168
Современный русский язык 1952: Современный русский язык: Учебник для филол. спец. ун-тов [Текст] /
Под ред. В.А. Белошапковой. – М.: Изд-во МГУ, 1952. – 520с.
Теркулов 2008: Теркулов, В.И. Композиты русского языка в ономасиологическом аспекте : дисс. …
доктора филол. наук : 10.02.02 [Текст] / Теркулов Вячеслав Исаевич. – Горловка, 2008. – 472 с.
Трофимова 2006: Трофимова, Н.В. Препозитивные деривационные средства выражения степени
признаков в сложных адъективах русского языка [Текст] / Н.В. Трофимова // Культура народов Причерноморья.
– 2006. – ғ 94. – С. 117-121.

Статья посвящена определению ономасиологического статуса бахуврихи – посессивных атрибутивных
конструкций и образованных на их базе сложных прилагательных, а также их места в языке среди других
композитов. В статье представлен новый метод изучения бахуврихи – они рассматриваются как
моновербальные дублеты посессивных атрибутивных конструкций. Актуальность статьи обусловлена малой
изученностью явления бахуврихи в современной лингвистике.
Ключевые слова: ономасиологический статус, атрибутивные конструкции, бахуврихи, моновербалные
дублеты.

The given article deals with determination of the onomasiological status of posessive attributive constructions
and compound adjectives, which are formed from it and its place among the other composites. In the article a new
approach to the bahuvrihi is presented – they are researched as monoverbal doublets of posessive attributive
constructions. The topicality of the article concerns that fact, that in modern Linguistics the phenomenon of bahuvrihi
was not studied enough, especially in Russian language.
Keywords: onomasiological status, attributive constructions, bahuvrihi, monoverbal duplicates.

Надійшла до редакції 25 серпня 2010 року.